Книга советов по выживанию в школе

Ну, кроме стихотворения Гейне про коварную и косматую Лорелею.

— f информация]-

Гейне Генрих (1797–1856) — великий немецкий поэт.

Учитель музыки говорит ученику:

— Предупреждаю, П^етР°&' £сли ты не будешь вести себя как положено, я скажу твоим родителям, что у тебя талант!

Анекдот

Глава 19 ВЫПУСКНОЙ

Аттестат зрялости

Выпускник школы:

— 51 помню две веш, и: как меня в первом классе мама в школу привела, и как с выпускного папа унес…

Анекдот, основанный на реальных событиях

га,ц, у tcue по площади. Лето, июнь, солнышко светит. И вдруг вижу ноги.

Из вмонтированной в асфальт трубы, в которую на Новый год ставят елку, торчат ноги. Как будто кто-то взял человека и всунул его в эту трубу с непонятными целями. Ноги, кстати, шевелятся.

Я глупо подхожу к трубе, пытаясь понять, что происходит.

С ближайшей скамейки раздается беззаботный юный хохот. Оборачиваюсь. Красиво одетые мальчики и девочки снимают меня на камеру. Мое тупое выражение лица. Ноги начинают шевелиться веселее, из трубы появляется спина, а за ней появляется голова.

Паренек.

Он приветливо машет мне ручкой, затем под одобрительный хохот присоединяется к своим друзьям на скамейке. Они бабахают шампанским, разливают его по пластиковым стаканчикам, говорят, что классное видео на память получится.

Иду дальше.

На другой площади картина еще более веселая. Среди мамашек с колясками бродит молодой человек в костюме и с лентой

поперек туловища. Паренек как паренек, только занятие странное — достает из банковского мешка горсти мелочи и раскидывает их по сторонам. Сеет. Сеятель этакий.

Слетаются голуби, понимают, что не семечки, и с разочарованным видом рассасываются по окрестным крышам. Окружающие относятся с пониманием. Паренька покачивает, видно, что с шампанским он не расставался с самого утра, а может, судя по излишне философскому виду, и с вечера.

Сначала думаю, что это свадьба и передо мной свидетель. Но это не свидетель. Поскольку на ленте написано «Выпускник». Выпускник. Откуда-то прибегает стайка девочек в гипертрофированно больших белых бантах. Девочки окружают сеятеля. Снова хлопает шампанское, снова раздается звонкий, как мелкие монетки, смех.

Выпускной.

Азия-с…

Как в жизни раз бывает восемнадцать лет, так в жизни раз бывает выпускной бал. И провести его каждый хочет, чтобы потом было что вспомнить. Чтобы вздрогнуть. Чтобы два раза вздрогнуть. Чтобы вздрогнула школа, чтобы вздрогнули окрестности, чтобы родители исполнились трепета, чтобы младшие параллели позавидовали и внесли рассказ о ваших приключениях в изустную школьную традицию.

Выпускной. Получение аттестата зрялости.

В среде школьников существуют другие наименования для этого светлого дня. Менее благозвучные.

Слив.

Спуск.

Отвал.

Нецензурные названия не привожу по понятным причинам.

Готовятся к нему заранее. Года за пол, не меньше. Придумывают развлекательную программу, подбирают музыку, утверждают меню, решают, звать ли родителей или нет. Девчонки, так те вообще чуть ли не с десятого класса начинают подбирать материал для платья, процеживать журналы на предмет отыскания причесок, прочесывать местные бутики в поисках разных аксессуаров. Готовятся ответственно. С душой, с большими финансовыми затратами.

Еще бы, в жизни раз бывает восемнадцать лет…

Вообще жизнь наполнена цинизмом. Его много в жизни, сами в этом скоро убедитесь. Циники разной степени приобщенности встречаются практически на каждом шагу. Но самый выдающийся урок здорового цинизма я получил все-таки в школе. На то она и школа. Чтобы учить.

Был, правда, не выпускной, был последний звонок. Впрочем, разницы между двумя этими светлыми мероприятиями особой не вижу. Так вот. Надо было кому-то речь торжественную толкнуть. От имени догробно благодарной ученической общественности. В сторону учителей, что десять лет вели человеков в сторону будущего и довели-таки. Ну, не совсем до будущего и не совсем довели, но во всяком случае попытались.

Желающих блистануть красноречием долго не находилось — кому хочется напрягаться под самый занавес?

В конце концов уговорили одну девчонку.

И вот пришел урочный час, красавица (в белом банте, кружевном переднике, все как полагается, умиление на лице) вышла на сцену. Она поглядела в зал. Поглядела в чистые, светящиеся вселенским добром лица педагогов, в спокойные, горящие благодарностью лица учеников, и слезы чистые исторглись из ейной груди, вернее, из глаз.

Сидящие в первых рядах педагоги были обрызганы этими святыми ученическими слезами. Сердца их, окостеневшие в борьбе за просветление дремучих головушек, размягчились, и педагоги зарыдали. Увидев их, зарыдали и ребята. И зарыдали непреклонные завучи, и суровый директор плакал, как новорожденный ягненок пред волком с глазами горящими.

И весь зал рыдал так, что сотрясались люстры, причем даже в столовой на первом этаже.

Ничего такого, конечно же, не было. Люстры не сотрясались, Всемирный потоп не случился.

Красавица на самом деле разрыдалась, и разрыдалась лихо. Мощно так разрыдалась, от души. Отрыдавшись, речь свою закончила в бравом духе, и зал ей аплодировал.

Через три минуты она была за кулисами, глушила газировку и рассказывала анекдоты про чукотскую школу и чукотский балет. Смеялась, демонстрируя прекрасные, что называется, жемчужные зубы, демонстрируя отличное настроение и нерушимый оптимизм.

Выпускной — самое, наверное, циничное мероприятие за все годы обучения. Вообще я бы поставил выпускной на третье место по общей циничности среди прочих жизненных событий.

На первом похороны, на втором свадьба, на третьем выпускной.

Цинично ведут себя выпускники. Они ничего уже не боятся, аттестат получен, можно оттопыриваться по полной. Вроде как свобода. К тому же обыкновенно выпускники уже с утра немножечко наклюканные, и это им спокойствия и благоразумия тоже не добавляет. Здороваются с учителями за руку, отваливают двусмысленные комплименты, громко смеются, одним словом, развлекаются по полной программе. Вспоминают дурацкие случаи и снова смеются.

Учителя тоже. Тоже циничны. Делают вид, что им грустно до глубины души. Некоторые педагоги даже слезы утирают.

На самом деле им ни грустно, ни радостно, это все театр. Из той же оперы, что красавицыны рыдания со сцены. Им никак. Вы уйдете, а через два месяца у них будут новые ученики. И уже они будут мотать учительские нервы, доводить их до белого каления и обострения язвы желудка. А вы…

Вы загляните в школу через год-другой — и большинство педагогов не вспомнят, как вас зовут. Проверено мною на собственном опыте. Нет, они будут помнить выдающихся школьных лизоблюдов, любимчиков и хулиганов, будут. А обычных ребят, которые не выделялись ни в лучшую, ни в худшую сторону, учителя и не вспомнят. Слишком уж много их было, этих ребят.

Конвейер, конвейер.

К тому же подумайте сами — учителя работали целый год. Вспахивали каменистую и бесплодную почву, затем сеяли на ней разумное-доброе-вечное.

Они устали. А здесь такое напряжение — следить за тем, чтобы выпускники не перебили друг друга на школьном пороге. Да и в отпуск здорово хочется, на юг, подальше от всего этого.