Снаружи и внутри. Часть первая (СИ)

Леда Романовна величественно поднялась с кресла, сделала пару шагов. В рубке больше и не сделаешь. Похоже, лекция подошла к концу:

- Уменьшение живого гораздо труднее, чем самой сложной машины. А человек - самое сложное живое существо. - Она посмотрела вверх и куда-то вправо. И добавила величественно:

- И сеть тебе в помощь, информацию никто не перекрывает.

***

Лаледа устала вещать глупому студенту про научные достижения и удалилась в свой "кабинет". Кондрат еще не доучился до курса "Нанотехнологии" и кое-что узнает сам, если ушами не будет хлопать. Или правда, пусть ищет в сети.

А у нее, увы, запас знаний на исходе. То есть в своем обычном виде, на берегу, Лаледа могла бы и два часа вещать. Но память микронела очень ограничена, в основном профессиональными навыками. Иначе никак.

На всякий случай она полезла в сеть сама и погрузилась в чтение. Пропустив начало, нашла заголовок "Миниатюризация живого".

Это была популярная статья, то, что надо:

"Первые опыты проводили, как водится, на животных. Да не на мышках, что от малышки останется? В эксперименте участвовали шимпанзе. А откуда, ты думаешь, берутся домашние любимцы - маленькие ручные обезьянки размером с ладонь?

Оказалось, что половинки, четверти и, дальше, до квинты, живых существ способны полноценно размножаться. А почему бы и нет? Квинта крупной обезьяны размером с кошку.

А вот после следующего разделения животные размножались только отчасти. То есть процесс шел, а результат был не всегда. Оказалось, что при дальнейшем делении он мог быть неожиданным.

Чаще всего у потомства наблюдали разные уродства. Для бедных выживших обезьянок-уродцев создали специальный виварий, впоследствии названный "монстро-парк".

Как только выяснилось, что уменьшенные животные жизнеспособны, да еще и размножаются, этические комиссии забили тревогу, не желая получить из человека толпу лилипутов. На эксперименты на человеке, конечно, было наложено строгое вето.

Поэтому сначала отработали технологию банка тел, и то только почти через сто лет, в двадцать четвертом веке, после того, как открыли стазис.

В стазисе человек может находиться довольно долго, но не более года. Все жизненные процессы замедляются примерно в пятьсот раз. То есть сердце бьется не один раз в секунду, а один раз за восемь-девять минут. Практически человек спит. Когда же просыпается, например, через год, в его личном времени проходит всего одна ночь. То есть за год он практически не стареет".

Леда улеглась и потянулась. Стазис. Это слово все дамы произносили с придыханием. Практически не стареешь. Мечта всех женщин.

Вот это-то Леде Петровской было хорошо известно. Стазис применяли для омоложения, и не каждый мог себе это позволить. А ей положено! По должности! От радости за свои достижения она даже рассмеялась.

"Однако, - подумала Лаледа, - дальше опять там, кажется, все запутано. Я и не помню толком. А вдруг Рудик пристанет с расспросами? Этот или другой... Такие пошли студенты любознательные. Вот мы в их время... Ну ладно, что вспоминать. Сейчас надо быть на высоте".

На самом деле она не могла вспомнить, даже что там было со студентами "в ее время". Полная память дожидалась врача Петровскую на берегу, вместе с ее обычным телом в стазисе.

Из-за малых размеров микронела память при уменьшении сохранялась очень избирательно. Ни о какой физике и речи не было. Только профессиональные навыки. Леда вызвала экран и снова погрузилась в чтение:

"Самое главное, технологии двадцать четвертого столетия позволяют отделить микро-человека, наделенного сознанием и опытом, а "большое" тело, лишенное сознания, заключить в стазис до возвращения хозяина.

Когда ученые, опять же в богатом открытиями начале двадцать четвертого века, разобрались с измерениями, оказалось, что редубликация по Митчински идет в многомерном пространстве.

Так что каждая "уменьшенная" монетка является только проекцией исходного рубля в нашем трехмерном мире.

Чтобы монетки стали неодинаковыми, проведем первое деление так, чтобы проекции сместить. В этом случае одна монета останется почти обычной, а вторая будет микроскопической.

Этот метод и применили для миниатюризации человека. Одна часть, микронел, или "микроша", будет маленькой, а другая, назовем ее макронел, "макроша", большой.

Микронел - так, в конце концов, и стали звать всех уменьшенных специалистов, работает, а макронел, то есть его обычное тело, отдыхает в стазисе.

Уменьшение идет как с помощью истинной миниатюризации, так и за счет удаления лишних элементов. Например, волосяные луковицы приходится удалять полностью. Они вообще не уменьшаются.

На голове микронела мог бы вырасти один волос, но это довольно комично, да и опасно, волосы растут быстро, становятся длинными, стричь их в лодке проблематично. А главное, они берут ресурсы, человек может погибнуть.

Поэтому микронелы полностью лысые, специальная технология это позволяет". - Это ясно всем и так. Леда зевнула. Уничтожение растительности вошло в моду. Молодежь вон сплошь и рядом ходит лысая, даже те, кто и не мечтает миниатюризироваться.

"В большом мире микронелы, если хотят, носят парик.

При уменьшении есть и еще некоторые, менее заметные лишения. Например, микроши, так их тоже часто называют, не чувствуют запахи. У них значительно, непропорционально уменьшены органы пищеварения и размножения, нет селезенки, потовых желез и еще кое-чего по мелочи"

Леда подумала: "Это хорошо известно. Что в сухом остатке? Смещение проекций и удаление элементов. Ну да, ну да. Крыша съезжает от вашей физики". В сон ее тянуло неодолимо. Статья подходила к концу:

"В результате миниатюризации появились новые профессии: микро-микробиологи, микроагрономы, микро-айтишники. Что делают микроайтишники? Ездят внутри разной компьютерной техники на специальных платформах и чистят контакты, делают пайку, проверяют шлейфы и прочие детали. Агрономы исследуют растения, микробиологи изучают..." - Про айтишников и прочих пропускаем. Глаза у нее начали закрываться.

"В конце концов появились и микронелы - врачи. Вот это создает новые фантастические возможности в лечении и продлении жизни людей. Не сравнить значение работы микро-агронома и микро-медика. Растение, в конце концов, можно просто разрезать - и под микроскоп. А человека? То-то и оно.

Работа микронела позволяет вылечить очень сложные болезни. На скафах они добираются в самые дальние закоулки человеческого тела, чтобы сделать микрооперации" - Это про нас! Облегченно решила Леда и захрапела.

Она была готова к следующему словоизвержению. Но на том дежурстве студент больше не спросил. Кондрат увлекся темой и все прочитал сам, пока был свободен.

Глава 4.

Лечение связки

Если вы понимаете, что делаете, это еще не значит, что действие правильное.

Первый Искрин

Рассказ Кондрата

У нас в институте те из студентов, кто прошел строгий отбор, с четвертого курса на подхвате в микроскафах. Медиков не хватает, еще бы - на каждого больного теперь приходится целая команда!

Вот и я сегодня дежурю, с командой врача Петровской. Лечим связку. Сижу снаружи лодки, в специальной выемке микроскафа для модулей.

Я могу находиться здесь, то есть вне лодки, почти сколько угодно. Скафандр мне не нужен. Модуль мой не дышит и вообще ни в чем не нуждается, кроме подзарядки.