Сияние (СИ)

Вот оно, преступление наше, и вот он, суд, и вот он, приговор: за гранью всех черт, всех определений, всех заранее определенных правил - жить, и двигаться, и существовать; и почвы под ногами не иметь, и скитаться; и - любовью звать бесприютность сердца своего!

* * *

О любви мое сердце молилось,

и любовь в это сердце пришла,

никого не застав, рассердилась

и ушла... Вот такие дела.

* * *

Этот тоненький след на весеннем снегу

Я годами забыть не могу, не могу.

Ты ушла и оставила след, как печать,

На снегу, на душе, что устала звучать.

И твой след в моей жизни остался навек,

И вовек не растает предутренний снег.

Я его в своей памяти уберегу...

Умереть я могу, а забыть - не могу.

* * *

Все было так привычно,

Как может быть лишь раз:

Весна, закат обычный

И взор печальных глаз,

И ветер, вешний, зыбкий,

и травы на пути,

и слезы сквозь улыбку,

и робкое: "Прости..."

И новым светом тихим

Ты вся озарена:

В глазах - заката блики,

В душе - печаль без дна,

И в новом свете тихом

Все предстает иным:

Окно, из дома выход,

Над полем сизый дым...

А я теперь в разлуке

Кричу, кричу, кричу,

Заламываю руки,

Судьбу сломать хочу.

Губами, без запинки,

Как я могу еще,

Хотел я снять слезинки

С твоих горячих щек...

А что сейчас осталось

От тех весенних дней?

Лишь где-то в сердце - жалость

К слепой судьбе твоей,

Лишь свет весны бездонный,

Луч взора твоего,

Лишь вкус слезы соленый

И больше - ничего...

Валерии Руди

Мне грустно, Валерия Руди, что лето свершилось,

Что сны отоснились, что сказкам приходит конец.

Отсияла своё сирень и увяла жимолость,

Не отперт волшебный - приснившийся нам - ларец.

Крепнут яблоки, алые, спелые, - августа рыжебрового дети.

Как жаль, что мы своё яблоко, райское, не уберегли...

Как повеет в окошко вечером разбойный ветер,

Как начнет своё вечное раз-лю-ли-лю-ли...

Он тебя тёплыми ладонями чуть коснётся,

Он припадёт к твоему правому, пульсирующему виску -

И в твоих волосах захохочет детское солнце,

Как мальчик, бегущий к морю по обжигающему песку!

А ты знаешь, жизнь - она крепче чая с малиной,

В ней не только уют и игра... Знаешь, вдруг пробегает дрожь -

И на сердце так разбойно, свежо, соловьино,

Что верится, плачется, а отчего - не поймёшь...

А помнишь, помнишь - мы рядышком в театре садились,

И пробегало по телу тайное, плачущее тепло,

И глаза незаметно, как воры в ночи, сходились,

И пальцы вздрагивали, как птичье встрепенувшееся крыло...

Не сбылось! Не стало общим - нашим - небо, Валерия Руди!

Расточились, зря пропали из ларца сказочные дары.

Розовые кони ржут, пенят медные, в яблоках, груди,

И под кожей, напрягаясь, перекатываются шары...

Нас вместе несли по свету эти розовоокие кони,

Вместе нам пели сказочные, золотогрудые соловьи...

Мне грустно, что другому в крепкие, гордые ладони

Отдала ты детские руки свои!

Другому ты доверяешь свои обиды, победы и беды,

Другой заселяет, как дом уютный, твои мечты...

Какие дороги меряют твои узкие кеды,

Кому принадлежит то небо, на которое смотришь ты?

Теперь по нашим дорогам, асфальт копытами пробуя,

Цокают скушные будни, точно в старом каком кино.

А небо, оно - у каждого своё, особое,

А у нас оно было общее - только давно, давно...

После - всё было у нас, только неба - одного на двоих - не хватало.

Да! Разве счастье бывает - взаправдашнее, всерьёз???

И для кого же ты, юная, расплескала

Рыжее золото улыбающихся волос?

Белое платье, зелёные босоножки, волосы улыбаются,

В глазах светляки пляшут, закат рассеивает пыльцу,

И солнце прозрачным орлиным пухом над землёй рассыпается,

И зелень листвы августовской, и небо тебе к лицу...

Не хватило тогда мне силы, и мужества, и тепла...

Не бывает в жизни такого, чтоб от счастья любовь бегала!

Было всё. Было солнце, и небо, и сны. И любовь - была.

Только нас с тобою, Валерия Руди, на свете, похоже, - не было.

* * *

Ты проходишь узкою тропою

Меж цветущих трав и васильков,

Ты идешь - нездешнею, чужою,

Как рассвет над синевой лугов.

Я таких не видел - незаметных,

Но исполненных незримых сил...

Да, не зря любовью безответной

Сердце мне Всевышний поразил.

Видно, много песен затаилось

В слабом сердце, но - пробит сосуд,

Чтоб вино в нем больше не томилось,

И - живой струей стихи текут!

Видно, ты их тайну ощутила,

Пригубила горького вина -

И взглянула на меня без силы,

Словно болью, истиной пьяна.

И тебе я отвечаю взглядом,

Полным сострадания без дна,

Оттого, что я - с тобою рядом,

Оттого, что ты - всегда одна.

* * *

Мы в эту осень - снова вместе.

Все лишнее с листвой опало.

В деревню не доходят вести

О том, что счастья в жизни мало.

Наш домик, старый, занесенный

Листвой, стоит, как наша вера:

Прав в мире только побежденный,

на беды не наложишь вето.

Живя наедине с судьбою,

Припомним все свои печали...

Мы будем честными с собою.

Мы проиграли, проиграли.

Ты выйдешь в сад, посмотришь в небо,

Коснешься грозди ягод алых...

И я пойму: любовь нелепо,

Как эта осень, запоздала.

Рябина цвета поцелуя

Напомнит нам судьбу иную,

И мы, над болью торжествуя,

Прошепчем в осень золотую:

Летите, листья, сыпьтесь, листья,

Как наши дни, как судьбы наши,

И ваша смерть под снегом чистым

Да будет нашей смерти краше.

* * *

Рассыпались снега по черным веткам...

И в черно-белой графике зимы,

Где проблески сияния так редки,

Зачем-то глупо заблудились мы...

Под яблоней, покрытой первым снегом,

Стояла ты, замерзшая, одна...

А сердце все стремилось ввысь, к побегу,

И оглушала душу тишина.

А этот мир был горьким, черно-белым...

В сплетении ветвей застыл твой взгляд...