Камбоджа

Встаю. Неуклюже. Пошатываясь.

Игорь в отблесках костра зелёный и загадочный - с Альфы Центра? Или совсем пацан по-домашнему? - с Юпитера?

- Ты куда? - спрашивает он. Хоть кому-то я не безразличен, и это чертовски приятно.

- Всё! - отвечаю.

- Шо всё?

- Всё!

"Всё" - это: мне надоело и хочется спать, не могу больше пить, и хочется спать, суки смеются - мне хочется спать, пошли вы все на...- мне хочется...

Сонный я.

Принимаю решение: найти укромную полянку и похрапеть до утра.

P.S. Я не храплю. По крайней мере, ни разу за собой не замечал.

Иду, куда глаза не видят. Темно ведь. Ночь ведь. Привычно натыкаюсь на деревья и прикрываю лицо руками - жалко, новенькое ещё, вдруг поцарапается?

Иду я, значит, иду, и вдруг наступаю на что-то мягкое (я тоже сначала подумал, что в дерьмо вляпался, а это Олег оказался, хотя...). Мягкое булькает и недовольно, сквозь икоту, заявляет:

- Ты шо-о-о оху-е-ел?

Шаг в сторону, поджигаю спичку, смотрю: картина, достойная пера маляра дяди Васи, взалкавшего на ужин пузырёк тройнухи.

...одеколон употребляют только настоящие мужики!..

Кабан лежит у основания этого... как его?.. он что? решил под клёном желудей поискать? - свиньи, они такие: где угодно нароют.

Товарищи, обратите внимание: мы наблюдаем результат многолетней кропотливой работы отечественных генетиков - возвращение в исходную точку эволюции! - регресс! Сенсация: молодой человек впал в поросячье хрю-хрю! Это ставит под сомнение теорию великого Дарвина: человек произошёл не от мартышки! Это что же в мусульманском мире твориться начнёт, подумать страшно, а всё из-за того, что некто нажрался в неподходящий момент!

Спичка жарит пальцы. Тухнет. Чиркаю сверхновой - интересно же.

Олег пытается принять вертикальное положение. Однако делает это весьма своеобразно. Хватает ствол, подтягивает к нему тело - садится, ствол между ног. Затем, перебирая руками вдоль, медленно подтягивается вверх, прижимаясь чреслами к коре - ну, не извращение ли? из каких-нибудь новомодных? И всё бы ничего - лишь бы во благо, вот только... Деревце-то молодое совсем - ребёнок почти! - тонкое. А потому гнётся согласно следующей зависимости: чем дальше продвигается Олег, тем сильнее под его весом прямая превращается в кривую. К тому моменту, когда Хрюша полностью встаёт (относительно ствола, прошу заметить), деревце оказывается параллельно земле. Кабан за ненужностью отпускает древесину - расти шишка большая и маленькая! - он-то теперь уверен в своей вертикальности, и вдруг - опаньки! шо за ёп твою мать?! это ж буратинство какое-то! - наш герой оказывается на уровне прелых листьев и собственной блевотины, личиком по направлению к звёздам.

Далёким и красивым.

Гаснет. Чиркаю. Смотрю.

Стремление к Большой Медведице повторяется. Печальное зрелище. Отвернись, Умка, рано тебе, не готов ты ещё - стать настоящим джедаем и найти жёлудь под клёном.

Я хочу спать.

- Ну, ни хуй себе! это ж буратинство...

Цель: найти место, где можно тихонечко прилечь. И чтоб комаров не было.

Прочь отсюда! Прочь от свиньи, возмечтавшей о небе. Рождённый жрать помои и собственное дерьмо на две кости не встанет, попирая немытым пяточком облака обетованные! Не мечите миксер перед... и сзади!

Кстати, сзади:

- ...твою мать??? это ж бу...

Искать!

Искать!

И плевать, что непроходимый лес противится дубами по лбу и берёзами в лоб! И по боку, что луна спряталась в складках листвы и думает, что это есть повод не осветить мне путь к сладкому сну! И без разницы, что я подвернул ногу - правую, или нет, левую, или всё-таки правую? - и без разницы, что я хромаю на обе лыжни! Ведь я...

- Я найду!

Уже нашёл.

Полянка.

Пейсатая полянка, симпатичная. Полянка что надо. И ноги есть куда положить, и спину, и голову, и жо... с пупком.

Сплю... Я уже сплю...

Космос, заполненный жужжащими вертолётами, или смеющимися ангелами - с рожками и копытами?

А потом мне приснился сон:

- Поле Крестов, - экскурсовод, примечательный носом с кровавыми язвочками, оборачивается к школьникам. - Вы слышали о Поле Крестов? Хе-хе-хе?

Класс заворожено кивает: слышали. Как-никак это обязательная экскурсия в Чернобыль: с осмотром дырявых саркофагов, лабораторной работой по замерам уровня радиации и, конечно, посещением местных достопримечательностей - зоопарка мутантов и Поля Крестов.

Мы смотрим на стеклянную после второй аварии, часто истыканную равнину - кресты: перекошенные, чёрные, серые, с Иисусами и без - разные! - слышали, а теперь и увидели.

- Почему?! Как? - перепуганный толстячок Андрюшка Клячко, бессменный объект задрочек и астматик, чувствует за всех - прыщавый голос ошарашенной толпы.

- Никто не знает. Каждый день распятия вырубает очередная бригада смертников, но на утро, хе-хе-хе... - руки, усердно чесавшие нос, оттопыриваются в стороны. - На утро, хе-хе-хе, опять двадцать пять.

- А зачем смертники?..

- Надо же пропалывать? Прореживать? Обновлять? Надо. Это как сад: Поле. Здесь каждые полчаса экскурсия. Вот будете плохо себя вести...

- Дети, смотрите внимательнее и запоминайте детали, - властный голос Надежды Эрнестовны обрывает угрозу экскурсовода. - В понедельник мы будем писать изложение...

Будем писать изложение, обязательно будем, но не сейчас. Сейчас я...

Сплю. Я всего лишь сплю.

- Твою мать!! - кто-то кричит. Громко. Над самым ухом. Моим голосом кричит, моим языком ворочая, моими губами - моё ведь тело боль почувствовало. Сегодня просто наступательная ночь какая-то: то я наступлю на кого-нибудь, то на меня. Сейчас вот на меня. А это неприятно. Когда на меня. Лучше уж, когда я. А другому неприятно. И тогда мне приятно, что мне не неприятно, хотя, конечно, при этом мне и неприятно, что другому неприятно. Но лучше другому. Чем мне.

Перемотка. Повтор:

- Твою мать!!! - на меня наступили наглейшим образом: на бедро чуть выше колена. Я знаю: это происки врагов. Я ушёл, пресытившись развратом и злоупотреблением алкоголя, я покинул суетный мирок-у-костра, дабы уединится на отдалённой поляне, незапятнанной осколками бутылок, где и возлёг с целью медитации и успокоения в концентрированном здоровом сне. Но мне не простили столь откровенный бунт против общества, погрязшего в меркантильности и пороках. Нашли! Выследили! И мало того: решили затоптать!

Спящего!

Вот же суки!

Перемотка. Повтор:

- Твою мать!!

Тень резво отпрыгнула и спряталась за другую, габаритней. Та, другая, наклоняется к моему лицу и клацает зажигалкой:

- Ба, да это же Шура!

- Костик, ты што ли?

А ведь действительно Костик. Шаман наш: камлания под "Альминской долиной" и выведение из бодуна на дому. Он же - незабвенный автор несравненной надписи на створках лифта в подъезде Дрона "I dont like fish bekos fish is fakin vote" - чёрным маркером по голубому пластику. Кстати, в этом крике души отразилось не только жизненное кредо Шамана, совмещающее в себе абсолютное незнание английского и таблицы умножения, но и глобальнейшее презрение ко всем фазовым состояниям аквавиты - к карасям в частности. Данная фобия, по моим наблюдениям, произрастает из генетического неприятия всего, что по градусному эквиваленту уступает пиву, как точке отсчёта этико-моральных ценностей.

- Я. А позвольте вас спросить, Шура, шо вы здесь делаете?

И откуда в нём столько скепсиса, а?

- Я отдыхаю. А вот какого хека вас сюда принесло?!

- Отдыхаешь?

Оп-па, это что-то новое, мне уже не доверяют.

- Отдыхаю. Нашёл себе, понимаешь, полянку укромней, от тебя подальше. И залёг.

- Полянку?

- Полянку!

- Полянку?

- Полянку!

- Полянку?

- Конечно, полянку! А шо это, по-твоему?!

- Это "тропа Хоши Мина", по которой мы ходим в сортир.

- Чего?! Которая метрах в десяти от костра?!

- В одиннадцати.