Звездная роль Владика Козьмичева(СИ)

Разорение страны, пытавшейся соревноваться с Америкой в военной сфере, усугублялось резким падением цен на нефть, составлявшую основу экспорта. Экономика трещала. После смерти Брежнева пошла череда смертей руководителей партии и государства. Страна явно нуждалась в переменах. Не видеть этого Владик не мог. Некоторые надежды на улучшение руководства появились с приходом Андропова. Но методы, которыми новый Генеральный секретарь пытался встряхнуть страну, вызывали у Владика недоумение и неприятие. Чего только стоила андроповская практика укрепления трудовой дисциплины, когда по всей стране пошла волна отлавливания тех, кто в рабочее время оказывался в магазине, на улице! Тех, у кого не было больничного листа, могли уволить за прогул. Это было ужасно и мало чем отличалось от сталинских методов. Ужесточилась цензура книг, журналов, фильмов, музы-кальных произведений. Влад это чувствовал на себе. Именно тогда он пережил два кризиса - творческий и семейный.

Наверное, с полгода он не мог заставить себя закончить новый сборник повестей и рас-сказов. В основном занимался доработками уже готового и сопровождением репетиций "Воспитания по деду Трофиму" в театре Салмина. Свободное время в основном уделял внимание Павлику и Вере. Лена уже активно работала, и он взял на себя все обязанности по дому, исключая кухонные. Там властвовала Анна Семеновна. Но и это не выводило его из состояния хандры.

Глава 27

Прелесть и последствия оздоровительного бега

Все говорило о необходимости возобновления регулярного бега. На троллейбусе доезжал до конечной остановки и бежал в лесопарковую зону. Бегалось там много легче, чем в городе. Со временем дистанция удлинялась. Если первые месяцы он бегал в одиночку и лишь встре-чался с такими же, как он, "бегунами", то со временем начали появляться знакомые. В большинстве своем это были представители интеллигенции, ученые и другие кабинетные работники, для которых бег был единственным способом давать себе физическую нагрузку. Встречались на парковых дорожках и женщины. В основном они бегали компанией и в контакты с коллегами по увлечению старались не вступать. Все ограничивалось мимолетными приветствиями и перебрасыванием шуточками.

Вскоре, когда необходимость преодоления себя стала уступать место ощущению радости от бега, он поймал себя на том, что в это время ему легко думается. В такие дни он писал столько, сколько в последнее время удавалось сделать за неделю. Успокоился и обрадовался. Как-то раз, боясь нарушить устоявшееся правило бегать утром, он оказался в лесопарке лишь в полдень. Несмотря на позднюю осень, присыпавший дорожку ночной снежок подтаивал. Бежать по расползающемуся под кроссовками мокрому снегу было неприятно, и Влад уже хотел повернуть обратно, когда впереди себя вдруг увидел сидящую на скамейке у дорожки фигуру. Видать, что-то случилось, - подумал он.

Подбежал ближе и увидел женщину. Она держалась за ногу.

- Что с Вами?

Женщина подняла глаза. На вид ей было лет около тридцати.

- Красивая! - подумал он.

- Поскользнулась вот. Либо растяжение, либо голеностоп подвихнула. Ни бежать, ни ид-ти не могу! Хорошо, что Вы остановились. До Вас один меня увидел - и в обратную сторону подался. А Вы не убежите?

- Не бойтесь! Хотел уже было возвращаться, да смотрю - женщина сидит... Ну, что будем делать?

- Я хирург. Если хотите помочь, делайте так, как я скажу. Попробуем вправить. Надеюсь, получится. А Вы меня не бросите? Спросила она вновь.

- Конечно, нет! Такое могло и со мной случиться...Скользко сегодня.

После несколько попыток, к счастью, сустав привели в порядок. Но идти было очень больно.

-Значит, так! Можете опереться на меня - и вперед, до троллейбуса. Вам далеко?

- Три остановки. А там рядом.

- Ну и прекрасно! А мне шесть. Так что мы почти рядом живем. Двинулись?

Она оказалась одного роста с ним. И не очень легкой. По пути к троллейбусу они не-сколько раз давали ноге отдохнуть.

- Вот дожила... Пациенткой стала. Вы бы представились дорогой спаситель! Как-то не-удобно.

- Козьмичев.

- А Вы кто?

- Потом еще попросите телефон...

- Не попрошу. И так доведу. Уже близко.

- Шучу! Евгения!

Уже в троллейбусе она вдруг спросила.

- Я недавно в театре была. Смотрела "Провинциальные страсти". Там автор Ваш однофа-милец - Козьмичев. Такое совпадение... Странно...

- Ну и как? Понравился спектакль?

Она сначала не поняла, что он уходит от ответа.

- Вы тоже его смотрели? Мне - очень. Особенно Леонидов. Как он там играет! А Вам по-нравилось?

- Мне? Ну, как сказать? (Не мог же он первому встречному афишировать свое авторство). В общем, понравился. Разве что автор, как Вы его назвали? - Козьмичев, - вставила она. - В чем-то недоработал.

-А вот и моя остановка!

Он помог ей встать и выйти из троллейбуса.

- Ну как я выполнил функции костыля?

- Замечательно! Теперь уж доковыляю... Тут рядом. Вон мой дом.

- Нет, я Вас обещал не бросать. У Вас там лифт есть?

- Есть. Но мне на первый этаж.

- Вот и хорошо!

Ей, видимо, уже стало легче. Помог дойти до квартиры. Возле двери она сняла шапочку и, тряхнув головой, распустила волосы. Наконец он смог ее рассмотреть. Перед ним стояла красивая молодая женщина с карими глазами, длинными пушистыми ресницами и каштано-выми волосами. Нет! Красавица! Теперь было видно, что лет ей примерно двадцать пять -двадцать шесть. Он даже успел удивиться тому, что не увидел этого ни тогда, когда шли до троллейбуса, ни в троллейбусе.

- Теперь я спокоен! Вы дома. А мне еще ехать. Выздоравливайте, Евгения, и до встречи на дорожке!

- Ой, как я Вам благодарна! Слов нет! По идее, я должна Вас пригласить войти и напоить кофе. Но мне нужно заняться собой, и это будет неудобно... Вы не обидитесь?

- Что Вы? Это ведь чрезвычайное происшествие! Я был обязан Вам помочь! Может, и Вы мне когда-нибудь поможете?

- Не напрашивайтесь! Я ведь сказала, что я хирург.

- Не бойтесь! Только вот на Вашем месте я бы побоялся там одной бегать.

- А я не боюсь! Я ведь еще и каратистка...

- Ну, тогда я выздоравливайте! Может быть, еще и увидимся на той дорожке. До свида-нья!

- До свиданья, мой спаситель. А, может быть, и до встречи...

Дома он рассказал о своем приключении. Но сказать, чтобы потом совсем забыл о нем, было бы неправдой. Частенько, проезжая в лесопарк мимо той остановки и дома, в который провожал Евгению, он вольно или невольно ожидал, что она войдет в троллейбус. Увы, ничего такого не случалось!

Однажды весной, когда лесопарк уже почти очистился от снега, а его любимая дорожка почти подсохла, он услышал, как его кто-то догоняет. Это было привычным, и он, не оглядыва-ясь и позволяя себя обогнать, сместился к краю дорожки. И вдруг услышал женский голос.

- Я не ошиблась? Это Вы, Козьмичев?

Владик поднял голову и оторопел. Это была Евгения! Узнал он ее моментально. Его охва-тила волна радости. Они остановились.

- Ничего себе! Евгения? Вот так встреча! Никак не ожидал!

- Я тоже. А помните, что Вы сказали тогда на прощание?

- Конечно! Может быть, еще и увидимся на той дорожке. Ну, здравствуйте! Как Вы? Все в норме с Вашей ногой?

- Спасибо, в норме. Но зиму почти не бегала. Боялась. Потому Вы меня здесь и не видели.

- Тогда понятно. А то я, как еду мимо, все думаю. а вдруг она войдет? Но тщетно...

- Так уж и думали... Да Вы обо мне, наверняка, забыли...

- Почему забыл? Вспоминал... Зато теперь рад!

- Ладно Вам...

- Почему, ладно? Приятно в сказочном лесу такую встретить вот красу. Опять же коллегу по страсти к бегу, - вдруг выдал рифмой Владик.

- А Вы еще и рифмой говорить умеете? Забавно!