Ванька жуков против гарри поттера и ко

– Сгинь, нечистая сила!

Фиона завертелась на месте, как юла, и через секунду на земле уже лежала, задрав лапы, обыкновенная зелёная жаба.

– Так тебе и надо, дура! – сказал Ваня, отряхивая руки. – Будешь знать, как с нечистью болотной целоваться.

Схватив за руку окончательно растерявшуюся от происшедшего Машу, он побежал вдоль камышей. Они бежали всё дальше и дальше от болота, а вдогонку им доносились вопли окончательно тронувшегося умом Шрека.

– Фиона, жабка моя, как же я теперь буду жить без тебя? Бедная, несчастная моя голова! Фиона! Фиона!

Маша с Ваней всё дальше и дальше удалялись от болота Шрека, поэтому теперь до них долетали только обрывки фраз, и, наконец, вопли Шрека стали совершенно не слышны.

5

– Фу ты! – остановившись, чтобы отдышаться тяжело выдохнул Ваня. Кажется, убежали.

Он отпустил Машину руку и рухнул на землю. Рядом с ним так же, как и подрезанная Ваней Фиона, свалилась и его любительница приключений. Она тяжело дышала не столько от изнурительно бега, сколько от перенесённых волнений.

– Ну, ты и сделал её! – услышал Ваня восхищённый голос.

– Не зря же я боксом занимался, – скромно ответил он.

– Слушай, а откуда ты знаешь эти слова, как это... – Маша замялась, потому что нужные слова не приходили на ум. – А, вроде, «сгинь, нечистая сила!»

– Не знаю, из сказок, наверное. А ты, Маша, ещё и не поцеловалась со Шреком, а уже туго соображаешь, – Ваня посмотрел на свою подружку и в его глазах запрыгали смешинки.

– Издеваешься? – Маша отвернулась, потому что ей в очередной раз стало стыдно.

– У-у, – покачал головой Ваня. – Пытаюсь догадаться, какую нечисть ты еще любила.

– Скажи мне, почему я такая неизлечимая дура?

– Ты не дура, Маша. Ты просто избалованная и своевольная. Таким трудно приходится в жизни. И не только им, но и тем, кто оказывается с ними рядом. Твоё счастье, что ты рано ушла.

– А ты почему?

– Потому что я тоже был упрямым и своевольным и нашёл на свою голову приключение.

Маша сменила тему.

– А как ты Шрека туалетом! Чистый нокдаун!

– Да уж, чистая работа, – Ваня тоже был собой доволен. – Хотя, если честно, мне было страшно, и я говорил первое, что приходило в голову. По большому счёту, моей заслуги в этом нет.

– Да ладно тебе, – Маша приметила Ванину скромность и решила впредь стараться быть похожей на него. – Слышишь, а я, на самом деле, любила фильмы про Шрека. Поначалу я думала, что он уродлив, но потом зеленый ушастик стал казаться милым и симпатичным. И Фиона, полюбившая некрасивого Шрека за то, что он добрый, тоже мне нравилась.

– А мне мама объясняла, как из чёрного можно сделать белое, и наоборот. Какая же хорошая у меня была мама, и какой же я был дурак!

– Как ты думаешь, почему мы делаем столько ошибок? – спросила Маша.

Ване не хотелось утруждать себя выдумыванием ответов, которых он не знал, поэтому он сказал:

– Знаешь, когда моя мама, не знала, как ей поступить, или хотела получить ответ на какой-то затруднительный для неё вопрос, она всегда молилась. Я это хорошо помню.

– Ванина мама, по-мо-ги нам, – по слогам произнесла Маша.

– Чего это ты вдруг? – уже хотел было подняться Ваня, но Маша тут же успокоила его:

– Это я так, на всякий случай, не бойся!

Некоторое время они лежали, молча, и каждый думал о своём. Как всегда, первой нарушила спокойствие Маша.

– Ой, что это так красиво играет? – спросила она.

– Где? – Ваня быстро встал и прислушался.

– Идём скорее туда! – Маша схватила друга за руку и потянула его туда, откуда, как ей казалось, доносились чудесные звуки.

– Новое приключение, и ты опять собираешься бездумно вляпаться в него! – сказал Ваня, смирившись со своей судьбой.

– Какое приключение? – не унималась Маша. – Это тихая очаровательная музыка, причём очень добрая!

– Шрек у нас тоже был добрый, и красотка Фиона, отбивающая почки всем, кто не по ней, тоже добрая была.

– Ну, так то же великан Шрек и каратеистка Фиона! А что нам сможет сделать музыка?

– Но кто-то же эту музыку играет!

Маша на минуту призадумалась, но её любопытство было сильнее здравого рассудка.

– Слышишь, мы только издали посмотрим. Просто интересно.

Музыка становилась всё громче и громче. Это означало, что совсем скоро они увидят того, кто её играет.

Тропинка, по которой они шли, привела их на опушку леса. Солнца, как на картинах Шишкина, здесь не было, и косолапых мишек тоже. Зато была кровать, такая же странная, как и поляна: вместо спинки у изголовья стояла красивая белая арфа, от которой и исходили приятные звуки, так очаровавшие неуёмную искательницу приключений.

– Ой, какая красота! – Машиной радости не было предела. – Я уже вечность не лежала на кровати! – Подбежав к кровати, она стала её изучать. – Какая мягкая перинка! А подушечка! Ой, какая же мякенькая подушечка! Как раз такая, как я люблю!

Ваня понял, что оторвать Машу от этой кровати уже не получится.

– Я немножко полежу, – радостно сказала она, но, заметив укор в Ванином взгляде, добавила: – Совсем немножечко, честное слово.

Забравшись на кровать, Маша юркнула под одеяло и, обхватив подушечку руками, привычным движением повернулась на бочок, а арфа тут же запела сладким голосом.

– Вот уже и песни начались! – Ваня почувствовал что-то недоброе в этих слащавых убаюкивающих звуках, но тут же подумал: «Пусть полежит! Что в этом плохого? Она же из-за своей болезни привыкла проводить жизнь в постели».

– Ваня, как же хорошо! – сказала Маша, не открывая глаз.

– Отдохни, – пела арфа, – ты устала, ты очень устала.

– Как же сладко она поёт! – замурлыкала Маша, как кот на тёплой печке. – Как же сладко спать!

– Эй, ты там не очень-то расслабляйся, – Ваня не разделял Машиных восторгов. – Ты мне обещала «совсем немножечко», не забыла?

– Помню, помню, – Маша даже и не собиралась думать о своих обещаниях.

Веки её эфирных глаз налились сладкой тяжестью, стало свободно и легко! Все перенесённые волнения куда-то испарились, как будто их и не было вовсе. Боль затихла. Ещё чуть-чуть, и она провалится в небытие, в котором нет ни радостей, ни обид, ни стыда, а главное – нет боли! Как же здорово! Как же хорошо!

– Спи, спи, – пела арфа.

«Ладно, пусть полежит, – подумал Ваня, – а я пойду в разведку. Посмотрю, что тут и как».

Но смотреть по сторонам было не на что: везде, куда ни кинешь взгляд, унылый, мрачный лес и совершенно непроходимые заросли.

Повернув назад к опушке, Ваня сильно споткнулся о какую-то корягу и, рассердившись, пнул её ногой. Ему показалось, что на земле лежит нечто, очень похожее на меч. Опустившись на колени, он стал приподнимать корягу, оказавшуюся достаточно тяжёлой. Он уже собирался бросить свою находку, но что-то остановило его.

«А вдруг это, действительно, меч? – подумал он. – Тогда я буду для Маши настоящим воином-защитником».

Ваня лёг на землю и, упёршись одной рукой в корягу, всем телом надавил на неё. Другой рукой он взялся за меч и стал тянуть его на себя. Сначала ничего не получалось, но, наконец, меч шевельнулся, и коряга-хранительница, крякнув, отодвинулась.

Ваня взял в руку меч и стал внимательно рассматривать его. Он был, хоть и деревянный, но совсем как настоящий. До опушки оставался какой-нибудь десяток шагов, и Ваня уже предвидел Машино удивление. Но, выйдя из чащи, он просто остолбенел: ни кровати, ни арфы уже не было, а Маша лежала на земле с раскинутыми в стороны руками, которые страшное синее чудовище, как щупальцами, опутало своими длинными лапами. Раскрытая зубатая пасть с огненным языком, медленно, как бы растягивая удовольствие, приближалась к Машиному уху. Казалось, это чудовище или откусит ей голову, или проглотит целиком.

– А ну, отверни свою синюю морду! – крикнул Ваня набегу.

Чудище даже не пошевелило коротким ухом, похожим на кусок отрезанной трубы. Для него грозный Ванин крик был всё равно, что писк комара.