Венериана (СИ)

Её глаза внимательны и задумчивы.

- Тии увеерьен, чтоо тебьее этоо наадо?

- Абсолютно! - мой тон не оставлял сомнений в крайней жизненной необходимости всех этих сведений.

Пауза. Короткий вздох.

- Хорошоо... Мойя маама рабоотайет туут, на Иннуру... даа, на Землее.

Я выжидающе молчал.

- Воот этоо клюуч оот тинно, - Вейла вытащила за цепочку свой примечательный кулон, тот, который висел особняком на длинной золотой цепочке. - Я понимайю, деетьям неельзя на Иннуру... Но маама остаавила егоо доома, ии воот... Скажии чеестно - а тии бии развее ньее взяал?

Я только хмыкнул. Отказаться от шанса побывать на другой планете? Да пусть потом хоть кнутом запорют! На конюшне, ага. Или в застенках святой инквизиции. Или даже у позорного столба, на Дворцовой площади.

- Взял бы, - признался я абсолютно честно.

- Ну воот виидишь, - она вновь улыбнулась чуть виновато. - Таак и яа...

- Тинно, это ваш космический корабль так называется? Сколько же ты сюда к нам летела?

Она протестующе замотала головой.

- Неет! Я понимайу, чтоо еесть такойе "космичееский кораабль". Тинно - нее кораабль. И леетиеть никудаа ньее наадо. Оон ужее туут, наа Зеемле. Рааз - тии здеесь. Рааз - обраатно наа Иноме.

- Иноме... это Венера, что ли, по-вашему? - я усиленно катал по столу шарик из хлебного мякиша, собирая крошки, точно это не крошки - осколки мыслей моих пытаюсь собрать...

- Даа, - она отхлебнула остывший чай, чуть поморщилась. - А моожно мнее еещё горячеей вооды? Тоолько хоорошо гоорячеей...

- Да сколько угодно! - я двинулся на кухню, долил чайник, чиркнув спичкой, поджёг газ. - Варенья ещё хочешь?

- Хоочу! Ии буулку!

- Ты рассказывай пока, - поощрил я, распечатывая свежую банку абрикосового варенья.

Дальнейшее повествование, собственно, было типичным для всех юных первопроходцев, волею судьбы заполучивших в свои руки средство осуществления своей мечты. Причём заполучивших внезапно, и на недолгое время, так что тщательная подготовка экспедиции становится невозможной.

-... Маама говоорьилаа, чтоо наа Иннуру всее хоодьят в оодьежде, инаачье неельзя. Нуу я и оодела чтоо биистро наашла... праавда, красиивойе плаатье?

Я хмыкнул. Платье, оно, конечно, грех сказать, что некрасивое. Если можно вообще назвать одеждой сорочку-ночнушку на бретелях, не прикрывающих даже соски, с широкими вырезами по бокам подола, достающими до талии. Ну и видно всё насквозь при хорошем освещении... Как там говорят у буржуев: "эротическое бельё"?

- ... а туут наадо соовсьем друугую оодьежду, - девочка вздохнула. - Я ууже дуумала, чтоо уумру.

- А чего ж ты не переместилась обратно, как замерзать стала?

Пауза.

- А тии поопробуй наайди вхоод, коогда круугом стаалоо тьемноо... Проосто яа заблуудилась. Уу наас ньикогдаа ньее бивайеет, чтооби рааз - и тьемноо.

Мысль, уже царапавшаяся в моей голове, точно котёнок в картонной коробке, наконец-то выскочила наружу.

- Постой... погоди... ты хочешь сказать, что ваш этот... как его... тинно установлен здесь, у нас на кладбище?!

- Нуу даа. Маама говорьиила - в гоороде всё врьеемя чтоо-то ломаайют, строойят, аа туут всеегда тиихо...

Я уже только мотал головой, точно укушенная оводом лошадь. Ну в самом деле, денёк...

- Уо... - Вейла наконец-то отвалилась от варенья, облизываясь, - Спасиибо!

- Да на здоровье, - улыбнулся я.

- Наа здооровье... - она словно пробовала фразу на вкус. - Этоо раазвье леекарство?

- А как же! - авторитетно подтвердил я. - Вот, к примеру, если у человека паршивое настроение, дашь ему абрикосового варенья - и как рукой снимет. Да вот, хоть тебя взять - разве тебе сейчас не легче?

- Наамного леегче, - в её глазах плясали смешинки.

- Ну вот видишь! Варенье - великая вещь!

Вейла засмеялась, столь заразительно, что не подключиться к веселью было невозможно.

Встав из-за стола, гостья направилась в обход квартиры, чуть вытянув шею от любопытства.

- Этоо жее таакой аппаарат, даа? - тычок рукой в сторону телевизора.

- Угу. Это телевизор. Хочешь, включу?

Телевизор замерцал, прогреваясь, и выдал сочную цветную картинку - волк, сидящий на ветке и спускающий вниз верёвочную петлю, дабы уловить наконец-то абсолютно неуловимого зайца.

- Этоо ктоо?

- Это волк. Ну, такой зверь. Он тут зайца ловит-ловит, никак поймать не может. А если шире смотреть, то это мультфильм. Ну, сказка такая. Чтобы сделать маленьким детям смешно.

- О... - она помолчала. - Уу наас тожее еесть скаазки, ноо оони нее таакие... Лаадно, каартинки яа моогу смоотрьеть доома. Вреемя...

Я несколько торопливо отключил ящик. В самом деле... ну вот я бы разве стал тратить драгоценные часы пребывания на чужой планете на просмотр мультяшек?

- Слушай, как ты так здорово выучилась говорить по-нашему? От мамы?

- Неет, - она улыбнулась. - Тии ньее поймьешь. Этоо всё воот, - она тронула рукой серёжку, - таакой приибор... каак праавильно уу ваас наазывайется - аавтоперьеводчик. Еслии сняать, яа ниичего нее бууду гооворьить. Тоолько яа пеервый рааз наадьела, ии нее умейю праавильно... поонимайу в гоолове, каак наадо праавильноо скаазать, а поолучайется вслуух плоохо...

- Да хорошо получается, чего ты! - не согласился я.

- Спаасибо, - она вновь улыбнулась. - Этоо тии мньее прииятно хоотел скаазать, даа?

Она долго разглядывала сервант с хрустальной горкой, перевела взгляд выше - там, на серванте, были расставлены мелкие безделушки, в основном стеклянные и фарфоровые - мамино увлечение...

- Этоо ктоо? - она осторожно ткнула пальчиком в стеклянного слоника, совсем крохотного, с металлическим колечком на спине - брелок.

- А, это... это изображает слона. Ну, понимаешь, есть у нас такое животное.

- Вспомниила, - она чуть улыбнулась. - Маама мньее покаазывала фиильм... А моожно мньее взяать с сообой? Поожалуйста...

- Да бери, - улыбнулся я.

- Спаасибо... - ответная улыбка светлая, как солнышко.

Полы маминого халата волочились за ней, точно королевская мантия, из сильно подвёрнутых рукавов торчали тонкие изящные руки. Тонкая девчоночья шейка выглядывала из махрового воротника, и на шее этой пульсировала жилка. Я смотрел на неё, и внутри у меня что-то ворочалось, вызревало. Вот она какая... венерианка... Вейла...

- Нее стаарайся таак, - она взглянула на меня искоса, - Твоойя паамьять нее смоожет заапечатлееть моой ооблик наадолго...

- А у меня есть фотоаппарат, - неловко пошутил я. - Как насчёт снимка на память?

Пауза. Долгая, долгая пауза.

- Тии праавда таак хоочешь?

Я сглотнул.

- Да...

Опять долгая пауза.

- Чтоо жее... Спаасителю в таакой меелочи ньее откаазывают.

Она развязала пояс халата, и тот тяжело рухнул на пол, точно сорванная портьера. Перешагнула через груду лежавшей ткани. Закинула руки за голову, взлохматив роскошную чёрную гриву волос.

- Дооставай своою диикарскую маашинку.

- Э...

- Яа ньее пооньялаа, чтоо тии хотьеел наа паамьять - моой ооблик илии ээтого жууткого баалахона?

...

Мы сидели на диване, забравшись с ногами, и молчали. То есть нет, поначалу-то мы болтали очень даже оживлённо, но под конец как-то незаметно разговор вдруг сошёл на нет. Впрочем, ей, при её-то способностях, можно в принципе и не спрашивать ничего - просто поднапрячься и прочесть всё, что желательно, в моей голове. Ну вот и пусть... Я же просто сидел и смотрел на неё. Мне хватало. Вейла...

- Ууже светлоо... - Вейла смотрела в окно, за которым чуть брезжил зябкий осенний рассвет. - Каак страанно... ноочь, каак взмаах реесниц...

Она прямо глянула на меня.

- Неельзя боольше ждаать. Тоо еесть моожно. Мееня наайдут...

- Так о чём беспокойство?

В её глазах плавает грусть.

- Мееня наайдуут, а тии всьё заабудешь. Яа ньее хоочу ээтого. Наадо веернуться, поока ньее хваатились.