Джед и кафе (СИ)

- Быстро же испортилась погода - говорит Панда, а я с ней соглашаюсь.

Купив то, что нужно, мы покупаем ещё и продуктов. Нужно что-нибудь приготовить на обед. Затем знакомая лестница. Квартира.

- Ну, вот, немного подышали воздухом - говорю я.

- Я совсем не хотела им дышать - говорит Панда. Иногда она напоминала мне маленького ребёнка, который только и хочет, что сделать или сказать что-то наоборот, когда я о чём-то говорю ей.

Она идёт на кровать, чтобы примоститься на ней удобным способом.

- Ну, вот, завтра опять в школу - говорит она усталым голосом.

- Ты не рада?

- Нет, я обожаю детей - сказала она, почему-то злым голосом. Или это было, как обычно сделано назло.

- Я что-нибудь приготовлю - говорю я.

- Иди. - Говорит Панда.

Она включает телевизор (хоть что-то здесь было) и не реагирует на меня.

Я нашёл свои носки, потому что мои ноги сильно мёрзли от этого пола, и невозможно было ходить. И вот я пытаюсь пожарить мясо, а так же делаю салат. На всё это уходит пару часов. Панда же не шевелится.

- Дора?! - Зову я.

Ответа нет. Но я знаю, что нужно сказать. Я кричу "Панда". И вот уже вижу перед собой злую ухмылку девушки.

- Как ты меня назвал?!

- Панда, а что?

- Только мама может меня так называть!

- Сегодня я буду твоей мамой, плохая девчонка.

- Тебе только фартука не хватает - говорит она, продолжая ухмыляться.

- Почти готово - говорю я. - Садись. Я сделаю чай.

Пандора не особо довольная ела то, чем я её обеспечил.

- Ты плохо готовишь - говорит она. - Говорю прямо, извини.

- Всё хорошо. - Отвечаю я.

- А вот салат неплохой. Даже очень.

- Хватит всё обсуждать. Ешь - Сказал я, усаживаясь рядом, и глотая кусок за куском. Пандора быстрее меня одолела обед, и быстро прошмыгнула в комнату. Я же остался сидеть и доедать остатки. Ничего в горло не лезло совсем. "Я и не говорил, что я хороший повар".

Сижу несколько минут задумчиво, потом иду к Панде. Её поза не изменилась. Лежит, всё так же, уставившись, только как ни странно, в окно. Телевизор был выключен.

- Ты почему скучаешь? - спросил я.

- Надоело. - Говорит мне девушка. Она сидит такая загадочная и необычная. Всё время занавешенная какими-то мыслями. Дождь пытался достучаться до нас по ту сторону окна. Но ему это не удастся. Может, я что-то сказал Панде. Я уже не могу вспомнить наш разговор. Да и нужно ли всё это повторять досконально? На мой ответ у Доры всегда находилось пару грубых и едких замечаний. В этом мы были родня.

Я часто язвил и грубил людям, которые мне нравились. У нас доходило чуть ли не до драки со многими из них, что только отталкивало людей от меня. Они и не понимали, что они мне полюбились. С теми же, кто для меня ничего не значил, я общался равнодушно и без интереса, но они принимали моё молчаливое равнодушие за понимание, всё больше доверяясь мне. А мне их доверие было ни к чему. Я мог им побрезгать.

Ещё одна странность заключалась в том, что меня считали умным, дисциплинированным, расчётливым человеком, когда всё это была лишь инстинктивная маска, чтобы отгородиться от других. Мою неразговорчивость принимали за умение держать себя в руках. Моё спокойствие принималось за мой хорошо воспитанный характер, тогда как внутри я хотел рвать и крушить, настолько я не сходился с тем, что из меня получилось в итоге. Я превращался в двуличного человека, между тем, являясь собой, так как эти манеры во мне укрепились настолько, что я не мог не отрицать в себе этих навязанных качеств. Я забыл о Панде, что я сейчас так крепко сжимаю в своих объятиях. Всё время только я, я и снова я. Как можно столько говорить о себе?

Наши отношения с Пандорой были необычными. Я бы так сказал.

Мы часто спорили, но всегда мягко соглашались друг с другом. Находясь на одной волне, мы никогда не раскрывались друг другу полностью. У каждого была своя таинственность. Но я думал, скажет, если будет что-то важное, и не выпытывал ничего у Доры. Оба мы были слегка депрессивными, и иногда у нас всё шло из рук вон плохо. Внешние признаки у нас были похожи. Так что иногда мне казалось, что я говорю сам с собой. Мы плыли на одной волне всё это время, влюбляясь в друг друга как-то безмолвно и совсем тихо привязывая друг друга к себе. Мы никогда не говорили много о наших чувствах. Только обнимались. О, сколько мы обнимались.

Тихая комната.

Всё так спокойно и легко. Не надо никуда спешить и ни о чём беспокоиться. Завтра этого уже не будет. Пандора уедет рано утром. И всё это закончится. Я прижимался к ней всё крепче. Я не мог насладиться ей полностью. Ведь время всё шло и шло. Я и не заметил, как мы просидели пол дня возле окна. Ни слова. Что за странная пара?

Весь день в объятиях друг друга. Это было лучше, чем различные прогулки, кинотеатры, разговоры. Просто лежишь и чувствуешь её тепло рядом с собой. Подумаешь, и больше нет нужды ни в чём другом.

Хотелось бы остаться в этой квартире навсегда. Вот так вот сидеть и никуда не уходить. Просто жить в одном мгновении вечность.

Дора Армстронг поднялась, чтобы уйти в темноту. Я слышал, как загудел кран. "Умывается". Мы пролежали целый день. Но он не прошёл в пустую для меня. Столько тепла. Мы отстранились от остального мира. Я сказал себе не думать. Значит, нужно не думать...

Кран умолк, и я вижу как Панда легко идёт ко мне. Я ощущаю её намокшее лицо и волосы. Провожу по ним рукой. Целую девушку в губы, затем в шею, затем в плечо. Всё ниже и ниже. И лишь луна поглядывала на нас сквозь темноту окон.

- Я тебя ненавижу - говорю я Панде, улыбаясь и целуя её.

- А я тебя люблю - отвечает она.

А рано утром прозвенел будильник, разрушая спокойствие нашей гармонии. Я с трудом отошёл ото сна. Поверить только, я спал как убитый.

Понедельник.

Провожая Дору до остановки, я со злостью заметил, что погода стала весьма приятной. Солнце уже освещало нас своими лёгкими лучами. И если бы не эта утренняя прохлада, то вокруг было бы совсем тепло. Но воздух скоро прогреется, и так и будет.

- Позвони, когда приедешь - говорю я девушке, что всё это время шла со мною рядом.

- Хорошо. - Отвечает мне она.

Она ещё некоторое время машет мне рукой из автобуса, пока тот окончательно не скрывается из вида.

Развернувшись, я плетусь назад по, залитой утренним светом дороге. Машин в это время не так много. Улицы, налитые безмолвием, постепенно наполняются людьми. Кто-то выходит на работу, с мокрыми, только что уложенными волосами. Я провожаю взглядом всех этих людей. С каждой минутой в окне какого-нибудь магазина переворачивается табличка "закрыто" на противоположную сторону. Кофейни обдают меня превосходным ароматом, который ассоциирует меня с тем, что сейчас утро.

Спросив у прохожего, сколько времени, я понимаю, что до работы ещё около часа. Есть я совсем не хотел. Я медленно гулял, охватывая взглядом эту двойственную породу мира. Солнце светило ярко, как никогда, но всё вокруг выглядело мокро и серо после вчерашней ночи. Как будто эти лужи, от которых поблекла улица, несмотря на чудесную погоду, напоминали мне о том, что сейчас мне нужно будет отправиться на работу.

Я прогуливаюсь до парка.

Посидеть на скамейке не удастся. На ней уже посидел дождь.

Очертания лиц проходят мимо меня. Женщина с коляской, мальчишка в порванных штанах, солидный мужчина в очках. В каждом из них своё пространство, которое они чем-то заполняют.

Поблекшие краски растений, говоривших о том времени года, которое сейчас было, шуршали под моими ногами. Интересно, как там Панда? Ещё не доехала. Иначе бы, она мне позвонила. У неё начались месячные. Надо будет запомнить их до следующего месяца. Я продолжал думать о девушке. Она прогрела мою душу за эти пару дней. И вот я иду, и в мыслях мне не так холодно, пусть я и один. Она так быстро ушла, что я ещё не успел опомниться от того, что она уже не со мной.