Она уходит по-английски (СИ)

- Она не такая.

- Ну-ну, - проворчал Валера, хлопнув со всей дури болтающейся крышкой бардачка, действовавшей на нервы, видимо, нам обоим.

Больше водитель Валера не проронил ни слова. Остальной отрезок пути мы ехали молча.

Машина подкатила к пятнадцатиэтажному дому, который ничем не отличался от сотен других железобетонных коробок Москвы. Выглядели они мрачно и зимой, и летом, как огромные больничные корпуса, в которых люди обречены страдать от тоски и одиночества до конца жизни. И неважно, сколько с тобой человек живет рядом. Ведь от количества медперсонала в больнице твое одиночество также не проходит.

Андрюха с Ленкой купили в такой коробке новую квартиру по ипотеке, как молодая семья. Родители Андрюхи вносили половину суммы каждый месяц, так что на жизнь хватало.

- Всё, приехали, - сказал Валера. - С тебя, брат, как и договаривались, тысячу рублей.

Я полез в карман и тут понял, что кошелек остался в портфеле. В пальто нашлось лишь двести рублей. Сдача с покупки сигарет.

- Извините, но денег у меня всего двести рублей.- Дайте мне свой номер карты или телефона, я вам завтра же перечислю. Или подъеду, куда скажете, отдам.

Водитель со скрипом открыл дверцу и вылез из машины. Я тоже вышел.

- Ты что же делаешь? - каким-то уставшим голосом спросил шофер. - Я тащусь сюда, а ты, значит, вот как? В уши мне льешь про какую-то любовь, а у самого денег нет? Да я во времена Союза, работая на рыбном заводе, мог весь ресторан гулять неделю потом!

- Ну, нет у меня денег с собою. Забыл дома. Я не обману, даю слово.

- Давай свои двести рублей, - протягивая руку, сказал он. - Мне твое слово ни к чему.

Я достал из кармана пальто две мятые сотенные бумажки, видавшие виды, и отдал ему.

- Диктуйте номер, - вытянув из другого кармана телефон, сказал я. - Завтра же остальное перечислю на баланс.

Водитель, ничего не ответив, двинул мне кулаком по лицу. Скажу честно. Мой телефон уже лежал на снегу, когда мое тело только заваливалось покрасивее на бок.

- Какой ты мужик, а? - сплюнув в мою сторону, подытожил он. - Поэтому и баба твоя тобой вертит, как хочет.

Он сел в машину и умчался, обдав мое пальто грязным снегом из-под колес. Я еще успел заметить, что задние покрышки совсем лысые.

Скула начала неметь.

"Сильно же он меня, - подумал я, рыская рукой в поисках мобильника. - Как в понедельник идти на работу?"

Я поднялся с земли и стал отряхиваться от снега, как вдруг услышал за поворотом протяжный визг тормозов и следом глухой удар. Потом ночь оглушил женский крик, больше похожий на отчаянный вопль. У меня екнуло под сердцем.

Ветер, до этого резво носившийся между мусорными баками, как одичалый кот в погоне за собственным облезлым хвостом, вдруг на мгновение замер, а потом тут же устремился за поворот, словно бы испугавшись стука моего сердца.

Я вдыхал морозный воздух и прислушивался, пытаясь расшифровать тишину, но все стихло, лишь только черные вороны сорвались с фонарных столбов и, каркая, полетели за поворот.

"Нужно идти, чего тут стоять", - провожая взглядом воронье, решил я. И, махнув рукой, направился к Андрею.

Я зашел в светлый и теплый подъезд, сел в лифт и поднялся на 11-й этаж. Нажал оплавившуюся кнопку звонка. Сначала было тихо. Пришлось ещё несколько раз нажать, и только тогда за металлической дверью послышались шаркающие шаги.

- Кто там?!

- Андрюха, это я - Максим.

- Кто?!

- Не узнал, что ли? - спросил я, смущаясь. - Давай открывай.

Замок провернулся два раза, и дверь наполовину открылась. На пороге стоял изможденный Андрей, который был чуть ниже меня ростом, слегка полноватый, со светлыми жирными волосами, точно их салом намазали и трехдневной щетиной и сонными припухшими голубыми глазами. На нем был надет красный шерстяной халат и такие же теплые тапки.

- Ах, это ты, - сказал как-то равнодушно Андрей. - Ты чего ночью шатаешься?

- Извини, Андрюха! - протягивая ладонь, сказал я. - Всё вот собирался к тебе, да сам знаешь: работа, жена, работа... А тут рядом проезжал, дай, думаю, забегу.

- Привет, привет, - пожав вяло мне руку, сказал он.

Андрей переминался с ноги на ногу и всё оглядывался назад.

- Слушай, Андрюх, давай, раз уж я приехал, посидим, поболтаем, как в прежние времена?

- Нет, Макс, вряд ли.

- А в чем проблема?

- Ну, понимаешь, ночь на дворе уже. Жена недавно легла, ребенок спит.

- Давай пройдем на кухню, - сказал я. - Холодно тут.

Он с неохотой пропустил меня и указал на кухню. Я снял ботинки, оставив их стекаться на резиновом коврике, а сам прошел внутрь, откуда пахло жареным мясом с множеством специй наподобие зиры, кориандра и лаврового листа. Таких запахов мой нос не помнил за все время проживания с Катькой.

Кухня представляла собою небольшое помещение, особенно если сравнивать ее с коридором. Но грамотно подобранный бежевый хай-тэк гарнитур, кухонная утварь из нержавеющей стали, встроенная современная бытовая техника и белоснежные шпаклеванные стены создавали иллюзию простора.

Все блестело и сияло чистотой. Разного рода злаки, макароны, специи находились в прозрачных баночках и стояли на полках. Никакой шелухи на полу, пыли и грязных тарелок в раковине. Дорого и со вкусом.

Пол оказался с подогревом, что было для моих озябших ног очень кстати.

- Есть, что выпить? - спросил я, вешая мокрое пальто на спинку стула.

- Макс, давай быстрей выкладывай, зачем пришёл и езжай домой спать.

- Блин, Андрюха, так друзей не принимают. Я, конечно, вторгся к вам среди ночи, без звонка, но сегодня выходной, и мы так давно с тобой не виделись.

- Давай, ты сейчас поедешь к себе. Тебя небось Катька заждалась, а завтра мы с тобой созвонимся и где-нибудь встретимся, посидим.

- Во-первых, Катька на тренинге. Во-вторых, Андрюха, мы с тобой уже так раз десять встречались. У тебя тоже, то роды, то командировка, то у Ленки голова болит, то вы к её маме на день рождения. Какой-то ты недоступный стал совсем. Я понимаю, что все эти жены и взрослая жизнь совсем нас развела, но раз уж твой друг к тебе пришел, нужно хотя бы чаю предложить, раз выпить нечего.

Андрей вздохнул, барабаня пальцами по столу. Я тоже вздохнул и слегка улыбнулся.

- Ты, кстати, мне деньги собираешься когда-нибудь отдавать? - спросил я. - Мне бы они сейчас пригодились. Дома кошелек забыл.

- Сейчас нет денег. Давай в другой раз.

- Андрюх, знаешь, мне кажется, что если я их сейчас не получу, то уже никогда.

- Ну, понимаешь, нет у меня сейчас лишних денег. Позвони через пару месяцев.

- Нет пяти тысяч? - спросил я, окидывая круговым взглядом кухню.

- Сейчас нет денег, - ответил он, и стало заметно, как в его голубых глазах заметалась досада, которая вот-вот могла перерасти в злость.

- Ты же не в нашем бюро работаешь, Андрюх, чего прибедняться, - проговорил я, разглядывая маленькую дырку на правом носке.

- Денег хватает, но сейчас у меня машина в кредит, а также ипотека, как ты помнишь.

- Помню, - сказал я. - Есть такая поговорка: "Не пытайтесь чертить свою жизнь по линейке, больше подойдет циркуль".

- Слушай, Макс, я и не думал, что ты такой мелочный. Я ведь тебе столько раз помогал в институте.

Мои полусонные карие глаза уставились на него вопросительно.

- Разве не так? - спокойно спросил Андрей, налив в стакан фильтрованной воды из тоненького краника и кинув туда шипучий аспирин, который лежал у него в бездонном кармане халата.

- Ладно, проехали, - ответил я, повернувшись к окну и увидев свое жалкое отражение. - Что теперь ссорится из-за этих пяти тысяч....

Повисла томительная пауза.

- Слушай, а может, поехали к Степану? - уже совсем равнодушно спросил я. - Посидим. Вспомним юность. Может, вообще соберем всех.

- Мы только недавно с юбилея приехали, - ответил он скептически. - Да и к Степану у меня нет больше желания ехать. Превратил квартиру бабки в притон. Мы с Леной к нему заезжали как-то, так целый час его искали в собственной квартире. Нашли его спящим в чулане, заваленным старым хламом. Квартиросъемщик сказал, что он пришел пьяный и его детей пугал.