Тень уходит последней (СИ)

- Пап, я проспала, - сказала Кристинка, протирая глаза. - Там моя подружка Аня, она ходит в воскресную школу и сегодня у них там урок пения.

- Вот как. Доця, а во сколько она тебя просила прийти и в какую церковь? - поинтересовался Николай, включив в ванной теплую воду.

- В храм Сергия Радонежского в двенадцать часов.

- О-о, доча, если ты сейчас быстро примешь душ, позавтракаешь, то успеем. У тебя на все про все двадцать минут осталось. Торопись.

- 2 -

День выдался солнечным и теплым. У ворот во двор Храма Николай перекрестился и направился с дочкой к церкви. Что было приятно, ее подружка оказалась тут же. Она в серой курточке и темно-красном платочке, надетом на голову, выскочила из небольшой группки ребят, стоящих невдалеке от храма и что-то радостно рассказывая Кристине, ждала, когда к ним подойдет худощавый юноша-монах. О чем-то с девочками переговорив, он пошел навстречу приближающемуся к ним папе Кристины и, сделав небольшой поклон, пожал руку Николаю.

- Извините, что отвлекаю вас, - попросил у него прощения Синцов.

- Да что вы, мне наоборот очень приятно познакомиться с вами. Сейчас вот-вот закончится литургия в храме, и мы с детьми отправимся на песнопение. И если вы не против, Ваша дочь тоже может поучаствовать в нашем хоре.

- Да, извините, не знаю Вашего имени.

- Николай, - с лица юноши, худощавого, с небольшой черной бородкой, не сходила улыбка.

- вы - мой тезка, - еще раз пожал хрупкую ладошку юного священника Синцов. - Я очень рад с вами познакомиться. Скажите, а сегодня батюшка Алексий работает?

- Да, да, он скоро освободится. А я вас знаю, вы часто к нему в гости приходите.

- Да, да, - еще раз пожал обеими руками хрупкую ладонь монаха Синцов. - А через сколько закончится Ваш урок? Через час, больше? К двум часам дня? Хорошо, я подожду дочку. Спасибо, что не отказали, Николай, а то она так просилась, - еще раз сделав полупоклон юноше, и, извинившись, Синцов пошел к полуоткрытой двери храма.

Из него начали выходить люди. Привлекла внимание женщина, одетая в длинное черное платье и короткий, такого же цвета, плащ. Что-то в ее лице показалось знакомым Николаю, но от стеснения Синцов остановился и, смотря вверх, начал креститься. Женщина, сделавшая навстречу ему несколько шагов, остановилась и, придерживая у подбородка черный платок, надетый на голову, сделав полупоклон Синцову, поздоровалась.

- Добрый день, Николай Иванович.

- Добрый! - Синцов сощурившись, рассматривал ее, пытаясь узнать.

- Я - Вера Сергеевна Вертилова. Забыли? - улыбнулась она. - вы у нас как-то со следователем Дятловым Федором Викторовичем были в гостях, - в ее голосе чувствовалось сдержанное напряжение.

- Помню, помню. Как здоровье отца? - нашелся Николай.

- Да, как у пожилых людей, которым очень много кажется и придумывается мистического, да и старческий маразм начинает вылезать наружу, - голос у Веры Сергеевны несколько смягчился. - У него работа была очень ответственная, и теперь просит, чтобы я каждое воскресение на молебен относила листочки с именами для поминовения.

- Наверное, это правильно, - пожал плечами Николай.

- А вы зачем сюда пришли, Николай Иванович? Я не ошиблась?

- Да, да, не ошиблись, - улыбнулся Синцов. - Дочку привел на песнопение. Через час закончится урок, жду ее.

- А хотите, я вас кофе угощу? - ухвативши своими руками его ладонь, Вера Сергеевна приблизила свои глаза к его подбородку и просительно посмотрелат ему в глаза. - Пойдемте, пойдемте, не отказывайте мне! - сильно сжав его кисти своими небольшими ладошками, она повела его за собой на улицу со двора храма.

Кафе находилось рядом. Работало. За несколькими столиками в дальнем углу сидело несколько молодых парочек, а Вера его подвела к центральному столику и с силой усадила.

- вы никуда не торопитесь, Николай, - наставительно сказала она. - Я так соскучилась за вами, так хочется с вами поговорить об искусстве, о книгах, о знаменитостях, - в ее глазах была такая мольба, что Николай был, в буквальном смысле, подчинен ей. - Меня убивают те домашние черные стены, те медвежьи с кабаньими головы, та скучная жизнь моего отца, рыцаря каких-то совершенно непонятных мне устоев и, ко всему, буквально, помешанного на эзотерике. Ему кажется, что они живы, эти чучела, что они охраняют его от адских сил, потому что они сами - исчадие Ада...

- вы будете кофе или чай? - перебил женщину Синцов, делая заказ подошедшему к ним официанту.

- Если можно, то капучино с пирожным "Белочка".

- А мне черный, простой, без сахара, - прошептал Николай.

- ...И вы знаете, потом у отца это все проходит, он становится совершенно другим человеком, таким милым, податливым и беспомощным, который постоянно требует к себе внимания. Вот, и сейчас пришло такое время: он составил мне список усопших из нашей родни, каких-то людей, знакомых только ему, и просит, чтобы я за них молилась на воскресной литургии. А свое имя вносит на отдельный листик и просит, чтобы по нему справляли Сорокоуст в трех храмах. Но я успеваю только в двух побывать за это время и все, итак выбиваюсь из сил.

Вера Сергеевна, наконец-то, высказалась, и, несколько успокоившись, отложила на соседний стул свою сумочку, которую во время рассказа Николаю о своей истории плотно прижимала к груди.

Бармен, худощавый, с маленькими черными усиками, принес им кофе и, расставив посуду на их столе, поклонившись, ушел.

- вы знаете, папа считает, что на него кто-то навел порчу и поэтому два-три раза в году требует от меня заказать на него Сорокоуст о здравии в трех церквях. Но сам в то же время, вместо того, чтобы соблюдать пост: не есть мясо, рыбу, не пить сладкий чай с вареньем, он все это делает. Он ко всему относится поверхностно, не вникая в церковные требования. Может, вы с ним поговорите об этом? - Вера Сергеевна снова крепко схватила за рукав Николая и, умоляюще смотря на него, потянула его руку к себе. - Николай Иванович, Николай Иванович, я буду вам очень признательна, если вы его убедите в важности соблюдения поста. Нужно объяснить ему, что он вместе с Сорокоустом должен сам очищать себя от всего плохого, не ругать людей, уважать меня, свою дочь. вы же свою дочку любите? А мне так не хватает этих отцовских чувств. Я была бы вам признательна, если бы вы...

Николай с трудом разомкнул ее пальцы на своем рукаве и спрятал обе руки под стол.

- ... Если бы вы перешагнули всю свою занятость, пришли к нам, я бы вам столько сделала доброго, Коленька. Я бы Вашу судьбу изменила навсегда. вы понимаете, какой вы красивый человек. Мужчина во всей стати, когда я вас вижу, я теряюсь, я готова на все, чтобы вы мне не приказали. Понимаете, любое Ваше слово я буду воспринимать как приказ...

- Вера Сергеевна, Вера Сергеевна, - очередной раз попытался он остановить эту женщину, голос которой нарастал в небольшом помещении кафе, привлекая к себе внимание всех в нем присутствующих.

Но она его обращения к ней не слышала, а продолжала говорить и говорить, пытаясь ухватить его то за лацкан пиджака, то за рукав, чтобы снова притянуть его к себе, подчиняя его сопротивление своей воле.

- Вера Сергеевна, у меня уже нет времени, меня дочь ждет, извините, - оставив на столе пятисотрублевую купюру, Николай встал и направился к выходу.

К его счастью, Вера Сергеевна не встала и не пошла за ним, а осталась за столом, прикладывая белый с узорами носовой платочек к глазам, промокая им набежавшие слезы.

- 3 -

Дети находились в большом зале гимназии и пели. До окончания урока оставалось еще полчаса и Николай, упершись в массивный подоконник, рассматривал фотографии храмов, молебнов, выступлений детского хора, развешенные на стенах коридора воскресной школы.

- Добрый день, Николай Иванович, - окликнул Синцова стоявший у выхода из гимназии отец Алексий и, перекрестив его, подошел ближе. - Приятно вас видеть здесь. А я иду мимо и смотрю, не вы ли это?