Камбоджа

В её руках гитара:

- ...грязный бинт и окно за окном...

Её ногти касаются струн, но рвут-то всё равно кожу - на изгибе кисти, там, где мягче. Там, где ближе. Там, где чётче. Там, где вены. Призраки опасных бритв, тени плоских ртов жадных лезвий - позади, возле запотевшего зеркала в ванной...

Фенечки прячут, маскируют надрезы, но глаза выдают - и не надо закатывать белоснежные рукава - на них алые пятна...

- ...грязный бинт и окно за окном...

Белёсые шрамы и кончики русых волос, ласкающие тонкую талию...

Шрамы - узор? национальный орнамент?..

Вены - на холсте ещё столько места...

Темнота? - дык, обычная, ничего такого...

Шрамы, вены, вены, шрамы...

Темно - та? не та? та...

Случится несколько лет, она бросит пить, сядет на диету, выучит английский, чтобы по самоучителю овладеть шведским. Её мужа будут звать Йонас. Он будет высоким, голубоглазым и улыбчивым. Парочка будут жить в Стокгольме и даже иногда приезжать к братишке Зомби...

Несколько лет, которые ещё надо прожить, обмотав лицо грязным бинтом и чужими окнами.

- Шакил, ты шо, пьяный?! - Люба, опухшая Марла Сингер, лучшая реанимация, хе-хе, укол адреналина в сердце. Если она шепчет нежности мертвецам, те восстают из могил и бегут на край света, мечтая о повторном харакири.

Встречался наш Амбалка с девочкой Любой. Гуляли они, значит, гуляли, изредка тиская друг дружку за половые органы и портя презервативы, пока в один прекрасный день Веталу она не то чтобы надоела, а так, слегка подзаебала. А послать вслух и надолго врождённый пацифизм не позволяет. И сказал Ветал, выйдя в народ: кто Любу у него отобьёт, сделает такое одолжение, тот, благодетель, получит "у временное пользование" десять литров пива.

Дураков не нашлось.

Кроме одного.

Не будем называть его имя.

И стал, значит, этот неумный парнишка оказывать девочке Любе знаки внимания. Как умел, так и оказывал: доставал и задрачивал весь вечер. Но взаимности добился.

- Шурик, чо ты хочешь?

- Любви и ласки.

- Ну идём.

- Куда?

- Ну ты же хотел.

Мы у дальней лавочки: россыпь пустых бутылок и растоптанных бычков - детский сад как-никак. Романтика, и комары не жалят в перец.

Я выбит из колеи её откровенным подходом к делу - зачем делать сложным то, что проще простого?! - в каждом жесте естественность мочеиспускания и функциональность потоотделения. Женщина. Самка. С грудью и толстой жопой.

- Ну давай.

- Шо давай? - кидаюсь длинным шлангом, сворачиваясь в позу вещмешка.

- Ну ты же хотел. Любви и ласки.

- Шо прям здесь?!

- Ну а где?

Такого провала у меня ещё не было. Половые чувства отпали ещё по пути, где-то между беседкой и лавочкой - пойти, что ли, поискать? Я в растерянности, мне стыдно. За то что... Нельзя так с людьми. С девушками. Я о том, что если девушка просит, отказывать нельзя...

Мы топаем к метро провожать девчонок, я одиноко хромаю в стороне.

Амбал идёт позади всех и обнимает Любу.

Пива я так и не получил...

- Шакил, ты шо, пьяный?!

- Люба, а шо, пива не покупали? Очень жаль. Знаешь, если смежить веки, то можно увидеть, как по квартире летают косяки синих птиц.

- Псих.

- Попробуй посмотри. Ты же никогда не пробовала!

Тишина в ответ - жажда. Пустыня, нещадное солнце, песок на зубах - барханами балуется самум, вараны танцуют диско на костях бедуинов. Нужно сейчас испить до дна, влить про запас как верблюд, ибо неизвестно когда будет следующий Оазис Халявных Жидкостей. Жажда...

И миражи.

Иллюзия силы.

Буйство духов, глубоко втоптанных в грязь подсознания. Откопались, озираются: кого бы за щиколотку? зубками?

Самым буйным оказался Костик. Выпимши много, закусимши мало, захотелося ясну соколу силушку удалую поразмять, в смысле, дать кому-нибудь в глаз.

На свою беду получасом ранее впал в забытьё Маркес, под корень изведший две бутылки водки. Сей доблестный витязь сражался достойно - не пропустил ни одного тоста, и, уставший от дел ратных, расслабился членами и опочил на диване. Под стол не сполз - друзья поддержали.

Костику жутко не понравилась вопиющая бессознательность Маркеса, не говоря уже о несимметричной раскидистости конечностей. Шествуя важно по дивану, попутно наступая на Маркеса (чаще на Маркеса, чем по дивану), он скалою воздвигся над кудрявым черепом, вместо подушки облюбовавшим пульт телевизора - прям издевательство над бытовой техникой! Такой наглости Костяра простить не мог. С методичностью дятла он принялся бить Маркеса пяткой - грязный оранжевый носок - по фэйсу.

Перефразируя Брюса Ли: "дрова" не могут дать сдачи. Маркес даже не пытался защищаться! В его-то коматозном состоянии?!..

Когда Костика оттянули, оторвали, так сказать, от почти Нюрнбергского воздаяния, то поинтересовались:

- Нахренища ты Макса тиранишь, хамло невоспитанное, педагогически запущенное?!

Костик ответил прямо:

- А вот он три недели назад обещал зайти... И не зашёл!

Дык, чем не повод для кровной обиды, а?!

Но это было лишь начало Крестового Похода нашего Рыцаря, Кончающего Печальным Образом. Оставив в покое Маркеса, Костик закрылся в ванной с Борькой, где и прочитал ему проповедь, зажав в кулаке звезду Давида - звезду с Борискиной груди:

- ...и вот об этом-то деле прошу и умоляю вас, глашатаев Христовых, - и не я, а Господь, - чтобы вы увещевали со всей возможной настойчивостью людей всякого звания, как конных, так и пеших, как богатых, так и бедных, позаботится об оказании всяческой поддержки христианам и об изгнании этого негодного народа из пределов наших земель...

После чего набил Борьке морду.

А потом поймал в коридоре Димку и дал ему в нос - нос моментально распух до размеров приличного картофельного клубня.

Синих птиц становилось всё больше и больше. Ночь только начиналась, а уже можно было не щуриться...

Я собрался домой, когда выяснилось, что Кабан закрылся в туалете и не желает оттуда выходить (как выяснилось позже, он хотел, но НЕ МОГ покинуть ответственный пост). На просьбы освободить стратегически важный объект, Олег неизменно мычал что-то вроде "Ща выйду".

Но не выходил.

Тогда я решил коварно выманить его наружу. Только вот чем?.. Всё очень просто, надо лишь знать психологию абсолютно убацанного человекоподобного существа. Непрямоходящего.

А я изучил эту психологию в совершенстве. На практике. Экспериментальным путём - глядя в зеркало.

Вопрос: чего существо хочет? чего оно жаждет? окромя догнаться и проблеваться?

Ответ: дать кому-нибудь в дюньдель.

Но для этого нужен маломальский повод, по возможности левоватый, но обидный - бьющий не в корень, но по пятачку.

- Кабан, ты... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... нехороший человек!

По-моему, отличный повод.

Из-за двери послышалось обиженное кряхтение:

- Сам такой!

Н-да, что-то явно не сработало.

Ну что ж, не отступать и не сдаваться:

- Кабан, ты... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... Выходи, подлая свинья!

Реакция, как у забора, но правильная:

- Ща я выйду, Шакил, и набью тебе ебало.

Я рад, я счастлив: наконец-то он явится пред мои очи и, что самое главное, освободит толчок. Но не тут-то было. Как поётся в одной рэперской песенке "А час минає..." Похоже, Кабан к керамике неровно дышит: Белый Брат так сексуален, обворожителен и эротичен, что выпустить его из своих жарких объятий нет никакой возможности.

Моё терпение лопается финансовой пирамидой - это не слова и даже не обманутые вкладчики, это раскалённые брызги металла:

- Кабан, выходи, а не то тебе торба, Фунтик ты ебливый!

В этот момент кто-то нежно так, аккуратно, похлопывает меня по плечу. Я принципиально не обращаю внимания - вы что не видите?! я занят, я дрессирую строптивых поросят! - и продолжаю выманивать Хрюшу из туалета.