Рантье (СИ)

- А кто же?

- Принц.

Анастасия, прищурившись, окинула его взглядом.

- Ну, да, староват, - кивнул Буряков и бодро поднял чемоданы, - зато хорошо сохранился.

- Согласна, неплохо. Так мы идём?

- К такси?

- Хорошо, к такси.

Они пошли дальше.

- Послушайте, госпожа, что вы наложили в эти чемоданы?

- Тяжело? - спросила Настя с неподдельным участием.

- Я, конечно, донесу, но как вы собирались это транспортировать?

- Не знаю, - беззаботно улыбнулась Настя, - наверное, дожидалась бы принца.

- Это понятно, но всё же, что внутри?

- Новые учебные пособия для всего класса. Я через министерство заказывала, дядя Сима для меня получил, вот теперь привезла.

- Удивительная вы женщина, Настя.

- Лев Михайлович, говорите мне это почаще.

- И замечательная.

- Хорошо.

- И самая красивая!

- Очень хорошо.

- Любимая.

- А вот это ещё под вопросом.

Они переглянулись и хихикнули, словно им обоим стало неловко.

Двухкомнатная малогабаритная квартирка Анастасии оказалась на втором этаже блочной хрущёвки. Буряков поставил чемоданы, и пока Анастасия раздевалась в тесной прихожей, осмотрелся. Чистенько, мебель старомодная, в небольшой спальне у окна на письменном столе компьютер и стопки тетрадей. Настя помыла руки, вышла из ванной и выжидательно посмотрела на Бурякова.

- Лев Михайлович, вы чай в прихожей будете пить?

- Так я могу раздеться?

- И даже пройти на кухню. Тапочки одевайте, рядом с вами стоят.

Буряков ревниво обследовал предложенные тапки и облегчённо вздохнул: почти новые и пыльные, видно было, что ими пользовались очень давно. Он зашёл в ванную. Скромно, но с плиткой, полотенца свежие, не затасканные, советский кран с длинным носом матово блестит. Видно, что хозяйка за порядком следит. Он вымыл руки и, пройдя на кухню, сел за маленький столик у окна, с наслаждением наблюдая за Настей. Ему нравилось, как она двигалась, как ловко резала луковицу. Буряков не сразу сообразил, что начнут они не с чая. Анастасия засыпала кольцами лука селёдку и поставила её на стол. Через некоторое время рядом появилась тарелочка с тонкими ломтиками сыра, большая миска с домашними солениями и початая пачка хлебцев.

- Извините, Лев Михайлович, хлеба у меня нет, хотите, можете сбегать, тут рядом магазин.

- Ну, уж нет!

- Почему же?

- Вдруг обратно не пустите?

- Логично.

Настя лукаво посмотрела на него и вытащила из холодильника бутылку водки, Буряков радостно потёр руки.

- Анастасия Сергеевна, вы пьёте водку?!

- К новому году куплена, - обиделась Анастасия.

- Пардон, был неправ. Рюмочки в этом доме есть?

- Есть, - Настя поставила рядом с бутылкой две рюмки.

Буряков взял бутылку, открыл, разлил водку.

- И за что же будем пить, Лев Михайлович? - улыбнулась Анастасия с необъяснимой грустью в глазах. Буряков это заметил, улыбка сбежала с его лица.

- За наше венчание, Настя.

Анастасия изумлённо посмотрела на него, её синие зрачки увеличились. Буряков достал из кармана синюю коробочку, открыл, в ней лежали два золотых кольца.

- Вот наши кольца.

- Лев Михайлович, вы сошли с ума.

- Возможно, но отец Сергий благословил меня на то, чтобы я без вас, Настенька, в Москву не возвращался.

- То есть, если я вам откажу, вы останетесь в Омске?!

- Точно.

- И что будете делать?

- В театры буду ходить. У вас в городе есть театры?

- О, и театры, и филармония, и даже цирк!

- Вот, займусь культурным самопросвещением.

- А потом?

- Потом не знаю, так далеко я не заглядывал. Но, судя по вашему, Настя, жестокосердию, мне придётся состариться и умереть в этом городе, на пороге вашего жилища.

Они коротко посмеялись и замолчали, шутить больше не хотелось.

- Лев Михайлович, - едва слышно спросила Анастасия, - но почему вы решили, что я люблю вас?

- А вы не любите?

Над столом повисло молчание. Настя так пристально смотрела в глаза Бурякову, будто пыталась заглянуть через них в его душу. Не отводя своего взгляда, он нежно взял её ладонь и поднёс к губам, у Насти в глазах блеснули слёзы.

- Настя, если не любите, я уйду из вашей жизни немедленно.

- И что же будете делать? - спросила Анастасия, тщётно пытаясь улыбнуться.

- Можно, я не буду об этом говорить?

- Можно, - Настя, наконец, улыбнулась и, осторожно освободив свою руку, взялась за рюмку. - Давайте, Лев Михайлович, выпьем.

- За что? - без тени улыбки спросил Буряков.

- Вы же сказали?

- Значит, вы согласны?! - Буряков резко вскочил, едва не опрокинув стол, и рухнул перед нею на колени, Анастасия обняла его и закрыла глаза.

Они надолго слились в поцелуе. Переведя дыхание, вновь потянулись друг к другу.

- Так значит, да? - шепотом спросил её Буряков.

- Я боюсь, - дрожащим голосом ответила Настя.

- Чего, меня или себя?

- Не знаю, - покачала она головой, - я боюсь, что пробьют куранты, сказка кончится, и ты исчезнешь.

- Никогда! Хочешь, я перееду сюда? Купим дом в Долине нищих.

- Ты серьёзно?!

- Более чем.

Анастасия задумалась.

- Нет, я не хочу в Долину нищих, я хочу в Малый театр.

- Родная, как я тебя люблю! - выдохнул Буряков. - Ни минуты не хочу быть без тебя. Завтра же мы идём в ЗАГС и расписываемся!

- Это невозможно! - счастливо заулыбалась Настя.

- Посмотрим! - Буряков встал и сел за стол. - Хозяюшка, так мы выпьем или нет?

- Нет! - Настя вдруг решительно переставила бутылку и обе наполненные рюмки на подоконник и строго посмотрела на Бурякова. - Вам, Лев Михайлович, в связи с большой разницей в возрасте, теперь придётся беречь здоровье!

- Слушаю и повинуюсь, царица моя! - Анастасия царственно протянула ему руку, и он прильнул к ней, встав на одно колено, потом вдруг слегка укусил.

- Ай! - вскрикнула Настя.

- Есть хочу!

- Дикарь!

Они с аппетитом принялись подъедать нехитрую закуску, Буряков иногда с тоской смотрел на подоконник и вздыхал, а Настя строго качала пальчиком перед его носом. Они весело смеялись, им было хорошо и счастливо. Когда дело дошло до чая, Настя вдруг помрачнела.

- Настюша, что с тобой?

- Ты меня увезёшь к себе?

- Конечно!

- Но у тебя взрослые дети, внучки, я знаю.

- И что это меняет?

- Мне немного страшно, как всё будет?

- Будет всё замечательно! Варвара и Серафим будут тебе рады?

- Ещё как! Они мне как родители.

- Вот, мы все вместе и встретим Новый год!

- А потом? - Насте нравилось то, что говорил Буряков, ей хотелось ещё.

- Потом мы поедем к моему другу в Рязань и закатим там вселенский пир.

- А потом?

- А потом ты будешь сидеть дома и под моим присмотром гулять по участку.

- Это ещё почему? - надула губки Анастасия.

- Потому что ты родишь мне сына!

- А вдруг дочка получится?

- Да какая разница!

Буряков подскочил к ней и легко поднял на руки.

- Лев, что ты делаешь? - прерывистым шепотом спросила Настя.

- Пока ничего, - он поцеловал её, - но скоро начну.

- Не смей! Тебе пора в гостиницу.

- Ты серьёзно? - обиделся Буряков.

- Нет, - шепнула она и обняла его за шею.

Утром они проснулись от солнышка, заглянувшего в окошко. Настя, посмотрев в глаза Бурякову, вдруг покраснела и спряталась под одеяло, одни волосы остались снаружи.

- Настюша, - тихо позвал её Буряков, - ты чего?

- Я стесняюсь, - донеслось из-под одеяла.

- Это хорошо, - констатировал Буряков менторским тоном, - но требует немедленного лечения.

- Какого лечения? - Настя высунулась из своего укрытия.

- Сейчас увидишь!

Эпилог.

На этом историю рантье можно завершить, потому что чужое счастье каждый может представить по-своему и не ошибётся. Следует рассказать лишь о последнем эпизоде из жизни Бурякова, случившемся спустя девять месяцев.