Ролевик: Ловчий (СИ)

Одна против княжьего отряда.

Между её грудями, туго обтянутыми грубой тканью рубахи, мерцает насыщенно-алым круглый камень. Из её глаз капают красные слёзы.

Там, за отрядом, суетятся жрецы хумансов, прикрывая орочьего шамана. Зелёный клыкастый великан, иссечённый шрамами и побледневшими, расплывшимися от времени татуировками, споро разделывает тела двух молодых эльфов.

Я-малец ещё вчера с ними играл на заливных лугах неподалёку отсюда. Сейчас же тяжёлая рука дядьки ложится на моё плечо, подталкивает внутрь корабля.

- Иди в каюту, племянник. Ты слишком мал, чтобы видеть гнев жрицы Эйоллин.

И я, давя в себе желание вывернуться, выхватить у дядьки короткий меч из ножен и броситься на помощь жрице, спускаюсь внутрь судна. Я знаю, я слышал - жрицам богов, если они в священной ярости, совершенно не важно, правого или виноватого карает их длань, Лодочник потом всех рассудит.

- Ох, зря Норрик принял оркское золото... Быть беде, - голос дядьки глушится толстыми переборками и мерным урчанием готового к работе движителя.

Потом, несколькими часами позже, дядька решит вернуться в княжью столицу, и мне-мальцу разрешат подняться на палубу.

Руины города. Где-то ещё полыхает огонь, где-то просто дымятся искорёженные остовы домов, погода безветренная, и в воздухе до сих пор висят облака извести и каменной крошки. Пламя никто не тушит - некому тушить. У главных городских ворот разбросана груда чего-то красноватого, дымящегося. С трудом зрение различает отдельные фрагменты в красном ковре, и я-малец с ужасом узнаю в них куски людей.

Шаман... Он воет на одной пронзительно высокой ноте, не способный ни умереть, ни замолчать. Его тело висит в воздухе, невозможно растянутое, разобранное - каждая кость отчленена от другой, держится лишь на нитках нервов и лохмотьях связок и сухожилий. Орк словно нанизан на невидимые спицы, распнут на незримой паутине. Его тело распластано от глотки до паха, внутренности вывалились наружу, почернели, облиплись грязью и пылью. То, что делало его мужчиной, безжалостно вырвано и, обмотанное кишкой, висит у него на шее.

А напротив шамана сидит эльфийка. Рядом с ней лежат обезображенные трупы мальчишек, их головы покоятся на её коленях. Окровавленные руки гладят растрёпанные волосы, потемневшие от засохшей крови пальцы ласково скользят по мёртвым лицам.

Жрица поднимает голову и я-малец вижу её глаза. Совершенно пустые, лишённые смысла и жизни.

Чёрная жуть буквально цепляет когтями каждый внутренний орган, заставляя развернуться и бежать, бежать куда глядят и ноги несут - лишь бы подальше от страшной эльфийки.

Но тело действует вопреки желаниям сознания. Пальцы сами находят две монетки в поясном кошеле, руки самостоятельно складываются лодочкой, рот сам дует поверх серебряных кругляшей в сторону жрицы и её печального груза. Миг, и монетки в руках растворяются, лишь несколько ударов сердца ещё можно рассмотреть призрачную лодочку, текущую сквозь воздух в направлении эльфийки.

На секунду в её взгляде что-то меняется, пустота исчезает, сменяясь кратким мгновением... благодарности?

Разбитые губы шевелятся, и хоть я-малец не умею читать по губам, и уж тем более - не знаю ни одного из наречий эльнар, - я понимаю смысл непроизнесённого:

- Уходите.

Рядом приглушённо свистит воздух сквозь сжатые зубы дядьки. Желваки гуляют под грубой кожей, побелевшие пальцы до хруста сжимают дерево перил.

- Ник?..

Я помотал головой, отгоняя чертовски реалистичное, детальное воспоминание.

- Всё в порядке, Шанти. Просто... вспомнил... гнев жрицы...

В горле внезапно сухо, язык липнет к нёбу, словно намагниченный. Эльфийка заглядывает в глаза снизу вверх, пытается поймать взгляд, и выглядит очень обеспокоенной.

Положив ладони на её плечи, стараюсь успокаивающе улыбнуться:

- Дела давно минувших дней. Да и гнев её был заслуженным.

Развернув эльфийку, слегка подтолкнул её вперёд.

- Шанти, слушай, а почему вы старательно отмежёвываетесь от жрецов?

Храмовница, ещё раз бросив на меня задумчивый взгляд, дёрнула плечиком:

- Всё дело в Силе и Таланте. Храм делает упор на саморазвитие, на накопление знаний, опыта, совершенствование заклинаний и сознания, на изучение мира и законов, по которым он живёт. Жрецы же, в основном, изначально ни Таланта, ни Силы не имеют, а если и есть такой Дар, то зачем развивать его, раз за разом ошибаться, страдать, выложившись полностью, и по крупинкам обретать могущество, когда можно просто стать дланью того или иного бога, принять его правила, его Силу - и тогда редкий архимаг сможет быть достойным противником?

Я хмыкнул - в её словах чувствовалась некая недосказанность.

- Бесплатный сыр бывает только в мышеловке. Так?

- Именно. Что конкретно делает Сила богов со жрецами, нам пока что не удалось установить, но определённо - ничего хорошего. Как минимум, есть сильное влияние на структуры их души, из-за чего длань бога либо надолго выбывает из Колеса перерождений, либо теряет вообще все возможности и шансы на новую жизнь. Это духовная сторона. Если же жрец пребывает в долгом контакте с Силой своего покровителя, неизбежны мутации, вплоть до полного разрушения тела и души, - слишком велика разница в частотах между живым существом и божественными Силами.

- Вот даже как... И что, все боги такие разрушители?

Эльфийка усмехнулась:

- Вовсе нет. Но большинство эльнарских - именно таковы, - Сеяшантери остановилась перед неприметной переборкой с массивной латунной кремальерой. - Мы пришли.

Глава 4. Маленький мальчик нашёл ананас...

Арсенал...

Я, услышав об арсенале от эльфийки, представлял себе оружейную комнату. Пусть большую, но - комнату. Это же галеон.

Но. Во-первых, я предполагал увидеть надводный галеон. Во-вторых, я ошибся.

Три яруса, соединённые лестницами, обхватывали по периметру огромное помещение, разделяя его на уровни высотой около трёх с половиной метров каждый. Верхний ярус почти сплошняком перекрывал подпотолочье, оставляя место лишь для толстых тросов лебёдок. Два уровня под ним - расширяющимся книзу конусом освобождали центральное пространство. Там, на двух постаментах, окружённые стальными колоннами с захватами, стояли механизмы.

Первый - вытянутый клювастой мордой вперёд то ли батискаф, то ли микроклон подлодки неизвестного мне типа. Вдоль массивной "головы" корпуса идут длинные скобы, пересекаясь под странными углами, под брюхом, поджатые к светлому дну, покоятся лапы манипуляторов. На втором постаменте тесным кружочком стояли четырёхрукие металлические гиганты в количестве восьми штук. В сферических головах с круглыми толстыми линзами стёкол с трудом угадывалось отдалённейшее сходство с первыми костюмами для глубоководных работ. Видимо, большие руки - для манипуляций с тяжёлыми и габаритными предметами, мелкие - для более тонких, требующих точности.

Сеяшантери, оставив меня глазеть на великолепие ярко освещённого арсенала, пошла к лестнице на второй уровень. Она так и не сменила мою рубашку на что-то более привычное, и теперь вид полуодетой хрупкой эльфийки резко контрастировал с холодным блеском металла арсенального отсека. Полы рубашки едва доставали до середины бёдер, показывая всё великолепие стройных ножек, обутых в сандалии, подкатанные рукава чуть-чуть приоткрывали пальцы, и, в качестве вишенки на торте этого великолепия, длинная, до середины икр, толстенная коса светло-золотистых, почти белых волос, игриво украшенная крохотным бантиком из узкой голубой ленты.

Чувствуя, что или я сейчас резко мутирую в хамелеоноглаза, или нахрен порву те фиговины в глазницах, что рулят направлением и координацией взгляда, вздохнул и поспешил следом за дивной. Механика, конечно, дело интересное и дюже любопытное, но - подождёт, в отличие от заказа Арагорна. Если за время экспедиции команды Храма не смогу найти нужную хреновину, придётся потом изыскивать способ самостоятельно сюда добираться. А это, помимо самой цели, ещё и расходы на топливо, дорогу, пищу, оружие...