Человек, рожденный быть королем

К тебе немедленно приду

И в сад к милорду проведу».

«Спасибо!» — молвил наш герой,

А сам калиткой золотой

Вступил в волшебный сад, и там,

Не веря собственным глазам,

Бродил и в неге думал он,

Что пред очами видит сон:

Так все там было хорошо,

Цветисто, зелено, свежо!

И увяданье даже там

Невольно нравилось глазам

Своей задумчивой красой.

Так щедро осени рукой

Везде рассыпаны плоды

На эти древние сады!

Бродя здесь долго, наконец

К фонтану подошел гонец.

И над бассейном наклонясь,

И не сводя плененных глаз

С игравших рыбок под волной,

Запел он песнь про край родной,

Где жил он с мельником простым.

Но дальний путь, свершенный им,

И знойной осени пригрев,

И музыкальный птиц напев,

И плеск фонтана, листьев шум —

Все утомляло пылкий ум.

Он под бассейном, в тишине,

Прилег, не думая о сне,

И стал смотреть, веселья полн,

На плеск живых в фонтане волн.

Но не прошло и двух минут,

Как, словно на смех, резвый плут

Над ним свистел у же скворец,

И наш измученный гонец

Заснул глубоким, крепким сном,

Забыв письмо и все кругом.

В саду тенистом той порой

Княжна гуляла лишь с одной

Любимой фрейлиной своей,

Ее подругой с юных дней.

Они, не ведая о том,

Что кто-то спит тут крепким сном,

Резвились долго здесь и там,

Ловя друг дружку по лугам,

Меж тем как наглый ветерок

Срывал с их локонов цветок.

Потом, измучены игрой,

Наряд высоко поднятой

Они спустили до земли

И по аллее тихо шли.

Все смолкло; сад казался пуст;

Один лишь лепет юных уст

Был слышен в глубине аллей,

Как воркованье голубей,

Познавших новую любовь,

Когда весной повеет вновь.

Из двух подружек больше всех

Княжна молчала; громкий смех

За то нередко вылетал

У ней из груди, и пылал

Огонь в щеках, и перст к губам

Невольно принимался сам,

Когда, как резвое дитя,

То с важным видом, то шутя,

Подружка объясняла ей

Проказы шалости своей.

Так здесь резвясь от всех вдали,

Они к фонтану подошли,

Где, не предчувствуя того,

Кто находился близь него,

В изнеможении, без сил,

Спал сном глубоким Михаил.

И у бассейна, в тишине

Его увидели оне,

И обе стали у угла

Фонтана. Тихо подошла

Тогда к нему одна из дев,

И на красавца поглядев,

К княжне вернулась второпях,

С улыбкой страстной на устах,

Со взором блещущим огнем.

И прежде чем княжна об нем

Спросить успела, шепчет ей:

«Ах, тише! тише! Царь царей!

Не говорила ли я вам,

Что он приедет прежде к нам

Чем ваш родитель то сулил?

Княжна, взгляните, как он мил!

Не бойтесь, спит он крепким сном!

Теперь ни колокол, ни гром

Не пробудят его от сна».

«Ах! что ты делаешь? —  княжна

Сказала фрейлине. — Уйдем!

Ты знаешь, я была во всем

Всегда покорна королю;

И я скорей себя убью,

Чем соглашусь любить того,

Кто ниже сана моего».

«Для тех, кого до этих пор

Встречал у нас ваш гордый взор,

Вы были правы, — та в ответ. —

Но вот достойный вас предмет!

Клянусь своею головой,

То житель рая неземной!

Скорей, покуда не исчез,

Как быстрый сон, наш гость с небес!»

Схвативши за руку княжну,

Она влечет ее к нему.

И страстной думы чудный пыл

Румянцем нежным оживил

Лицо принцессы; сердце в ней

Забилось чаще и сильней.