Она уходит по-английски (СИ)

Перед выездом я почувствовал себя совсем неважно. Теперь пот испарился от жара, бульканье в легких усилилось, но ехать в офис нужно было кровь из носу. Вера не зря упоминала про серьезный разговор. Может, сегодня сообщат, кто принят на новую должность? Я зашел в аптеку и купил пачку импортного аспирина. Кинув шипучие таблетки в полулитровую бутылку с водой, выпил двойную дозу, и пошел на предательски ватных ногах к машине.

Открывая дверь, на телефон поступил входящий звонок от регионала.

- Только не это, - подумал я, нажав кнопку приема:

- Максим, добрый день. Ирина Дьякова беспокоит. Удобно разговаривать?

- Здравствуйте, Ирина. Да. Удобно.

- Максим, срочно нужно привезти шесть упаковок "Розеры" ╧2нашему клиенту. Вы понимаете, о ком я говорю. Срочно!

- Сейчас?! А как же собрание?!

- Ничего страшного, можете задержаться. Вы мне сегодня и не нужны особо. За вас я не беспокоюсь. Отвезете упаковки. Это главное. Вы же знаете, что она только с вами работает.

- Хорошо, но...

- Спасибо. До встречи, Максим.

- До встречи, - со вздохом сказал я, понимая, что меня ждет в ближайшее время.

А ждало меня следующее: ехать через всю Москву к Арсену в полулегальную аптеку. Брать с его склада волшебные шесть упаковок "Розеры" ╧2 для похудения без наценки, опять наврав, что расплачусь карточками в кратчайшие сроки, и везти эти упаковки на другой конец Москвы в промышленную зону, где, зажатая между двумя железнодорожными путями, стояла ветхая больница. В этом трехэтажном здании обитала очень важная женщина, одним росчерком пера влияющая на сотни терапевтов.

Так уж получилось, что на выездной конференции с врачами прошлым летом под Истрой, когда я еще был начинающим представителем, нам с ней достались рядом номера. И, как-то после очередного корпоративного вливания горячительных напитков под дармовую осетрину, я проводил ее до номера, где она на меня и накинулась, впившись своими пухлыми красными от помады губами.

Чтобы сделал на моем месте другой представитель? Я думаю, завалился бы к ней в номер и совместил приятное с полезным. Мне же не позволяла совесть. Не мог - и все тут. Перестал бы себя уважать после этого. Поэтому, чуть ли не силой, оторвал от себя врачиху, уложил на кровать и закрыл дверь. Все последующие дни я старался обходить ее стороной, выстраивая невидимую линию Мажино.

С тех пор у нее взыграла гордость, и она требовала только меня, хотя врач совсем не с моей территории, и проценты с ее выписок мне не капали, но отказать регионалу было сродни выстрелу в самое сердце моей карьеры.

Катька бы не простила никогда такого. Я был, словно молот между двумя наковальнями. Даже тремя. Нужно было как-то проявлять лояльность к клиенту высшей категории и одновременно сохранять физическую верность жене, при постоянном давлении со стороны регионала. Мне так и виделся лозунг над входом директора нашей компании: "Занимайтесь любовью с клиентами. Жена подождет. Клиент ждать не будет".

Я стоял в обеденной пробке на третьем кольце, нервно теребя пальцами по рулю. С Арсеном кое-как договорился по телефону. У меня с собой была часть карточек на бытовую технику, которую я зажал для нас с Катькой. Остальное придется зажать у не самых важных врачей в следующем полугодии. Что поделаешь.

Потом позвонил нашему многоуважаемому врачу и условился с ней на четыре часа дня. На мое счастье, она сегодня была занята городской проверкой и попросила оставить упаковки на столе у секретаря.

Потеряв еще миллион нервных клеток у Арсена, я кое-как, по пробкам, добрался до больницы к пяти часам. Причем машину поставить было некуда. Пришлось бросать ее за несколько километров и по морозу бежать в больницу. Там, пытаясь отдышаться, бледный как пепел, я отдал упаковки секретарю, раскланялся, обещая передать самые теплые пожелания нашему руководству, побежал назад к машине и, вдавив педаль газа в пол, помчался объездными дорогами в офис, где вновь наматывал круги в поисках места. В день собрания это было сделать проблематично.

Когда я, еле живой, на половину замерший, зашел в просторный конференц-зал, где шло собрание, а точнее, оно подходило к концу, на часах было почти семь вечера. На меня все уставились, как бараны на новые ворота. Потом начали мигать и делать знаки. Предупреждать, что, мол, начальство, дескать, не в духе, лучше бы не приезжал.

Немного отдышавшись, я первым делом сдал все отчеты Вере, в двух словах переговорив о насущных проблемах на самых ответственных участках. Помог двум новеньким с оформлением бланков заказа товаров на складе и только после всего, по крупицам, смог оценить весь масштаб урагана, пронесшегося за несколько часов до моего приезда.

Оказывается, собрание началось с разгромных докладов по результатам проверок. Результаты слепых визитов были ужасающими. Врачи либо впервые слышали о медицинском представителе, который, судя по данным, уже год работал на территории, либо видели его раз или два не больше. С аптеками аналогично.

Прямо во время собрания был уволен самый опытный менеджер директором компании, которая специально зашла на собрание перед отлетом в головной офис. Вместе с ним и треть его команды. Назначили нового из представителей. Перевели из другого отдела. Я знал, о ком шла речь. Чей-то там родственничек.

Как выяснилось, по мне тоже прошлись, но краем, видимо, для пущего устрашения новичков. После сегодняшнего звонка Веры и Ирины я почему-то уже не сомневался, что должность у меня в кармане.

Не успел я навести дрянного быстрорастворимого кофе и пойти перекурить с коллегами, как меня вызвал к себе регионал. Все переглянулись и мысленно простились со мной, но я оставался спокойным.

Я постучал два раза, как полагается, и открыл дверь.

- Здравствуйте еще раз. Разрешите войти?

- Заходи, сказала она, указывая на стул рядом с собой.

Я сел. Работал ионизатор воздуха. Ирина положила одну длинную ногу на другую и рукой стала водить по своим коротко стриженным светлым волосам, как бы причесываясь.

- Странная прическа для девушки все-таки, - подумал я. - Мужская стрижка. Но она ей, как ни странно, очень идет к округлому, без единой капли пудры и тонального крема, лицу.

Только надутые ярко-красные губы говорили о том, что она все-таки заходит в отдел косметики. Было в этих губах что-то такое призывное, возбуждающее, отчего хотелось в них впиться.

- Волосы она постоянно красит, - однажды в разговоре проговорилась секретарша Света. - Блондинка - это любимый типаж директора. Натуральный цвет волос русый. Сейчас уже и не помнит ее никто такой. Но я помню.

- Чай, кофе? - нарушив молчание, спросила Ирина.

- Кофе, если можно.

- Как съездил? - спросила она, загружая капсулу с кофе в кофемашину.

- Хорошо съездил. Все отдал. Вам большой привет и долгих лет сотрудничества.

- Спасибо. Молодец. Все-таки чем ты ее там привлек, Максим? До тебя мы вообще не могли найти с ней общий язык. Отоларингология была нашим самым слабым звеном при неплохих препаратах. Ни один до тебя, будь то представитель или менеджер, не смог даже близко к ней подойти и о чем-то договориться. Сколько мы раз ее приглашали к нам на завод, на конференции, путевками подкупали, подарками. Результата - ноль, и тут появляешься ты и сразу результат. В чем секрет, поделись?

- Да ни в чем особо. К любой женщине можно подобрать ключик.

Она с неподдельным интересом посмотрела на меня. Потом слегка улыбнулась. Я знал, что все улыбки тут являются лукавыми.

- Ладно, Максим. Я тебя вызвала по другому поводу, -промолвила она, поставив белую чашку с кофе передо мной.

- Внимательно слушаю, - сделав глоток, сказал я и раскрыл еженедельник.

- На совещании руководства директор принял кадровое решение по смене одного управляющего менеджера.

- Да, я в курсе. Мне уже сказали, что Володю сегодня уволили.

- Володю уволил директор на собрании представителей. Его увольнение не входило в наши планы. Это решение было спонтанным. Каприз директора или месячные. Одно из двух. Ничего уже не вернешь. Жаль, конечно.