Её звали Костя (СИ)

Мы стали друзьями. Я старался проводить с твоей сестрой всё свободное время, что у меня было. Помогал шить платье, когда она решила освоить швейную машинку, пел, когда она играла на фортепьяно, вставал в пять утра, чтобы успеть добежать к шести до вашего дома и отправиться на пробежку с ней, прогуливал последний урок, чтобы встретить её со школы и вместе отправиться к Генри. Я готов был выпить яд, если бы она попросила, и убить любого, на кого показал бы её тонкий пальчик.

Я полюбил Марию и чёртов Лондон за то, что свёл меня с ней. Твоя сестра росла и с каждым годом становилась прекраснее и умнее. Я не мог больше ждать, терпеть и на дне рожденье, когда Ри исполнилось пятнадцать, признался в любви. Мы были счастливы вдвоем целый год.

Потом убили твоего отца и Хранителя. После похорон твоя мать отомстила, потом заняла место мужа в Совете и взяла на себя руководство бизнесом. А Мария сидела дома и молчала, никого не желала видеть. Даже меня не пускали к ней.

Приблизительно через месяц Старшины собрались, чтобы решить вопрос с избранием нового Хранителя. Ри проникла туда, о месте собрания она могла каким-то образом подслушать у матери, но вот то, как твоя сестра обошла лучших боевиков и магическую охрану, до сих пор никто не может понять.

Она разговаривала с Советом на "ты", на равных, заявила, что станет новой Хранительницей. А на их слова, что ей только шестнадцать и она даже не прошла посвящение, Мария дерзко напомнила, чья она дочь и что все они должны её отцу. Старшины были удивлены наглости Ри даже больше, чем вопросом её проникновения на Совет.

Они захотели проучить зарвавшуюся девчонку, поставить её на место, поэтому согласились и назначили день стандартных испытаний для Хранителя, будучи уверенными в том, что девчонка не справится даже с первым.

Слепцы.

Твоя сестра никогда не была самоуверенной, она всегда трезво оценивала свои силы и возможности. Она просчитала Старшин, как детей, сыграла на их эго и самолюбии.

На испытаниях я впервые увидел её после смерти отца. Она изменилась, словно уже прожила одну жизнь. В её глазах были холод и уверенность. Мария выполняла все задания расчетливо и быстро, терпела боль молча, её лицо оставалось безучастным.

А в конце, когда она должна была просто какое-то время без магии продержаться против боевого мага, Мастера своего дела, Мария выиграла бой. До этого никто не мог выиграть.

Совет не мог забрать свои слова обратно, она должна была принести магическую клятву Хранительницы на следующий день. А знаешь ли ты, что эта клятва также означает, что Мария больше не могла никогда вступать ни с кем в любовную связь, эта клятва обрекает на одиночество и служение Обладателю.

Твоя сестра знала и сделала выбор.

Ночью она пришла ко мне. Она была прежней, какой я полюбил её, улыбчивой и родной. Это казалось нереальным. Сказкой. Мы много смеялись и провели вместе нашу первую ночь. Я надеялся, что она передумала, бросила свою идиотскую затею, выбрала меня, но, когда проснулся и не увидел Ри рядом, понял, что эта была наша первая и последняя ночь, понял, что она приходила прощаться.

Я ещё чего-то ожидал, пришел на её клятву. Мария увидела меня и заревела, но начала произносить слова. Я не мог слушать и видеть, как она навсегда отказывается от меня, навсегда обрекает нас обоих на одиночество, поэтому развернулся и ушёл. Нет ничего хуже разбитых надежд, Ренат, неоправданных ожиданий и невозможности быть с тем, кого любишь.

Ян резко встал с кресла и подошел к столу, оперся на него руками, опустив голову вниз, пытался прийти в себя. Состояние холодной ярости поработило его, наверняка, он в первый раз сказал всё это вслух.

Он швырнул стол в стену. Деньги, телефоны, графин с водой, стакан - всё полетело на пол. Треск и звук битого стекла заполнили тишину в комнате.

Я молчал.

Он снова сел в кресло и продолжил, как ни в чем не бывало.

- Никто не знает, как я выживал, точнее, как заново учился жить, без неё, как собирал себя по кускам. Вот что случилось десять лет назад, Ренат. Потом твоя сестра уехала, и мы не виделись. Она встретила Обладателя и лучшую подругу в одном лице, она снова начала жить. У неё была задача - защищать Киу, и она думает, что не справилась. Потеряла лучшую подругу и цель в жизни. Мария винит себя во всем, но её вины в этом нет. Твоя сестра одинока, и сейчас ей нужна поддержка и защита, как никогда, - Ян поднялся и пошел к выходу. Остановился и уставился на ручку двери.

- Ты зовешь её Ри, это сокращенно от Мария? - тихо спросил я.

- Ри - это сокращённо от актриса. Так звал её отец, - Ян замолчал и начал стучать пальцами по ручке двери. - Я всегда буду любить только Марию, - наконец сказал он и вышел.

Ночью не мог уснуть.

В голове прочно засел рассказ Яна, я прокручивал его снова и снова.

Они оба живут с постоянной болью.

Когда солнце начало подниматься, я встал и оделся, завязал волосы, закинул в спортивный рюкзак немного вещей. Поднял с пола промокшие деньги и телефоны, один из которых был уже с разбитым экраном.

Спустился вниз, позавтракал с Арне. Яна снова куда-то унесло. Не попрощавшись с ним, уехал.

Всю дорогу до города и перелет спал.

В аэропорту Лондона было шумно. Маму заметил сразу. Такие женщины, как она, всегда выделяются из толпы. Серена будто сошла с обложки модного журнала - длинные гладкие блестящие волосы, идеальный макияж. Подтянутая спортивная фигура в черном платье делового стиля, туфли на изящной шпильке. На маму смотрели и мужчины и женщины, но никто из них не догадывался, сколько ей лет. Всегда выглядеть неотразимо - образ её жизни, а может, просто привычка.

Увидев меня, мама улыбнулась и склонила голову набок.

Я быстро преодолел разделяющее нас расстояние и крепко обнял её. Даже на каблуках она была ниже. От мамы вкусно пахло духами, шампунем и ещё чем-то неуловимо родным. Мы простояли так какое-то время.

- Привет, мам, - я оторвался от неё, но до сих пор держал за плечи.

- Ужасно выглядишь, - улыбнулась Серена и провела рукой по моей щеке, покрытой щетиной.

- Я тоже скучал, - рассмеялся, мы пошли к выходу.

- Когда ты уже перестанешь расти?

- Не знаю, - я пожал плечами. - Когда надоест.

Мама рассмеялась.

Когда мы подходили к мерседесу, водитель вышел, чтобы открыть дверь, но я покачал головой, говоря ему, что справлюсь сам.

В машине Серена порылась в сумочке и извлекла оттуда расческу.

- Этим, - она помахала гребнем перед моим лицом. - Надо иногда пользоваться. Но судя по недоумевающему взгляду, ты впервые видишь эту штуку и совершенно не знаешь о её предназначении.

- Покажи мне, - рассмеялся я, стягивая резинку с волос.

Мама аккуратно расчёсывала мою гриву.

- А-ай, - притворно возмущался я. - Мам, не выдергивай все волосы, оставь мне немного.

- Я подумаю, - усмехнулась Серена. - Не расчёсанный, небритый, Зина тебя не узнает и откажется кормить.

- О нет, я не переживу. Знаешь, как я скучал по нормальной еде? Рассказать, чем меня кормили?

- Поведай.

- Арне совсем не умеет готовить. Он вообще не парился по поводу еды, просто отваривал мясо в соленой воде, яичница либо подгорала, либо была недожаренной, овощи резал огромными кусищами и называл это нечто салатом. Про каши я вообще промолчу.

Мама расхохоталась.

Мы подъехали к дому. Я поднялся к себе в комнату, вымыл руки, умылся и побрился. Заглянул в шкаф. Почти вся одежда уже была мне мала, хотя немного вещей я привозил с собой весной, когда Мария была в коме. Я нашел эту одежду, надел футболку и спортивные штаны и вышел из комнаты.

Вошел в дверь, расположенную напротив. Комната Марии. Ремонт закончили, вся мебель новая, белый потолок, кремовые стены. Ничего не напоминало о резне, которая была здесь весной.

Я спустился в столовую.

За окном темнело. Зинаида Петровна наливала сок в два стакана, а стол ломился, будто был накрыт на целую роту.