Дневник человека

Печально покачал головой сверху вниз. Пусть трактует это как знак согласия, бедолага.

— Стой здесь, я сам все перетаскаю, окей? Потом в больничку поедешь, лады? — во рту пересохло. Это вам не дур всяких по телефону в минетчицы определять. Тут потенциальный зомби, блин, в любой момент образоваться может.

Взял бутыль и подарочную помпу — на мне и так уже рюкзак и сумка с пистолетом. И вот я уже не вьючный ишак, а скорее вьючный верблюд. Ехал в лифте и думал, щас все перетаскаю, потом завалю мужика со спокойной совестью — ему один хрен помирать, вот у меня тачка и образуется. Отгоню за дом, к бетонному забору. Запру и пусть стоит, ее там не видно никому с улицы. Закидал полный кузов добра и попер из города в любой момент. Хороший у вас план, товарищ Жюков! Еще бы придумать, пункт назначения. И чтобы там тишь, гладь и все тридцать три удовольствия. Пускай и за деньги. У меня их много. Кряхтя, выволок из лифта бутыль. Услышал стук в чью-то дверь.

— Откройте, милиция!

Кто этим идиотам теперь откроет дверь-то? Надо 'Пожар' кричать, чтоб открыли. Или 'Насилуют! если жаждешь увеличить массовку. А еще чья-то кошка истошно орала из-под двери. Наверное, материла последними словами на своем кошачьем пришедших за хозяином 'оборотней в погонах'. Так, не пугаемся и за ствол хвататься не будем — увещевал я себя. Придержал лифт ногой — может не поздно свалить, а? Да че ты распереживался, как целка перед дефлорацией? Взрослый мужик. У тебя пушка. Ты ни в чем не виноват, кроме незаконного владения и хранения. Блин! Снял рюкзак и запихал его в нишу между лифтом и коридорной перегородкой. Поправил сумку на живот, подхватил помпу, бутыль и напевая: Лайк э вё-ёрджин! Е! Лайк э верджин! вышел в коридор.

Так и есть, пасут субчики. Даже не пасут, а тупо долбятся в пустое жилище. Один в штатском. Нет, не в форме пиндосского полицая, а в гражданской одежке. А второй по форме обряжен, даже с фуражкой. Тушите свет. Да с хера ли? Я доставляю воду и все тут. И не живу в квартире, куда они ломятся. И без понятия, зачем они это делают.

Я топал, напевая, навстречу двоим напрягшимся стражам правопорядка и даже набрался наглости спросить, где сто двадцать третья квартира. Типа я не местный и ваще дебил, раз пристаю с такими вопросами к еще менее местным. То есть под категорию ментоубийц не подпадаю. Ну, подумаешь, плащик черный и глазки под солнцезащитными очками бегают.

Двое ментов молча пялились на меня, судя по суровым лицам, за фасадами происходила напряженная мозговая деятельность, а я звонил соседке, ругая одного умника на все лады — не мог скакнуть в лифт и наверху заныкаться. Не сообразил, зато сейчас изображаешь доставку чистой воды на дом. Щас тебе пара Станиславских [11] вынесут вотум недоверия [12] . И хорошо, если не скрепят его свинцовой печатью в затылок.

— Кто? — полюбопытствовала соседка. Можно подумать ей хулиганы глазок жвачкой заклеили или табуретки неделю назад для вечеринки не я ей выдавал.

— Доставка чистой воды. Вам, как клиенту месяца — помпа в подарок! — оттараторил я, гримасами умоляя ее открыть дверь.

— Вода? Но я не… Подождите.

Лязгнул замок. Дверь приоткрылась, сколько позволила цепь, и пара карих глаз внимательно изучила ловкого манагера в черном плаще. Я улыбался и вращал глазами. Ну, давай же, милая мордашка, пусти меня скорей внутрь!

— А это кто такие? — строго спросила соседка про маячивших на заднем фоне 'держиморд околоточных'. Так их, молодец!

— Понятия не имею. Они не со мной.

Соседка сняла цепочку. Я прошел, поставил бутыль и коробку с помпой. Так, щас резко закрываем дверь и берем ее в заложницы — мелькнула мысль, но я уже не успевал привести в действие свой коварный план.

— Минуточку! — заявил 'штатский'. — А вы не подскажете, где ваш сосед из сто двадцать первой квартиры? Он подозревается в убийстве четырех человек…

Вот те раз! Аж сумку уронил, пытаясь расстегнуть, чтобы достать из нее 'накладную' — едва ремень успел придержать. Иначе бы Семенычев ПМ брякнул бы об кафель в прихожей. Блин, что же делать? 'Накласть' ментам по шеям? Живые же люди, а я им кровя пущу. Как-то неудобно.

Озвучив страшное обвинение, он не дал соседке сполна насладиться немой сценой и положил мне руку на плечо. Не так, чтобы пояснить, что нравлюсь я ему сзади, а так, чтобы потенциальный преступник в моем лице почуял суровую длань правосудия. Всем своим существом. До мелкой обдриси. Чтобы мысли не возникло сопротивление оказать. Но я-то не преступник, мне-то чего бояться? Да я на прошлой неделе сильнее боялся, когда разбирали, почему план по февралю не сделал.

— Ну, пошли, что ли, артист. — Затылочным зрением 'увидел', как гад расплылся в улыбочке во все тридцать два. Смотри и учись, зеленый, как я опытного киллера расколол в пять секунд.

Ага. Щас ботинки зашнурую. Сразу, как говно из штанов вытрясу.

— Что это значит? Вы кто такой? Я с вами никуда не пойду! — истерично закричал я. В комнате даже проснулся ребенок.

— Спокойно! — штатский попытался развернуть меня и ткнуть в нос ксивой. В результате сумка с пистолетом выскочила из трясущихся рук и скатилась по стопке журналов 'Домашний очаг' и 'Космополитен'. Ну и пусть там лежит. У соседки в прихожей.

— Дураков, не выпендривайся. Пройдешь с нами, понял? — штатский очень настойчив. Грех отказывать такому человеку. Против своего организма в первую очередь грех.

Дураков — это я. Не потому, что дурак редкий, а потому что фамилия моя не частая. Большинство моих контрагентов знали меня по имени-отчеству. В крайнем случае, как г-на Дурова. И вовсе я не стеснялся своих корней. До 17 века слово Дурак употреблялось как имя собственное, а не как ругательство. Так звали несмышленых детишек, чтобы их не украли бесы. Нафига бесам требовались древнерусские детишки, сейчас уже мало кто знает. А вот кривых ухмылочек моя фамилия всю дорогу вызывала немало.

— Ты кого дураком назвал? — продолжил выпендриваться я. — Что вообще происходит? Я воду доставляю, че тут непонятно, а? Меня шеф сегодня отправил в поля, обычно я на телефоне… Эй, да вы чего?