Рыцарь ордена Панголин (СИ)

- Давно странствуешь? - спросил Ричард.

- Уже почти месяц. Мне исполнилось двенадцать в прошлом году в мае. Я надеялась уйти сразу же. Но в школе шли выпускные экзамены, а потом обещали вывезти нас всех на море. Я очень хотела увидеть море, думала, приеду туда и останусь. Начну путешествие по приморскому краю. Никуда нас, конечно, не повезли. Я жила в семейном приюте, там было десять девчонок разного возраста. Я раньше удивлялась, почему те, кто старше меня, не ушли, а живут в приемной семье. Не замечала, что они такие уж трусихи или им так уж нравился наш дом. А потом сама поняла. Нас не хотели отпускать, внушали подождать денек, другой, неделю... То работа по дому, то экзамены, то в мире неспокойно. Никто, силой не держит, но...

Когда наступила осень, уходить было поздно. Мы жили недалеко от Северных гор, сразу стали дуть ледяные ветры. Сезон дорог рано закрылся, мне пришлось остаться там на зиму. А как только слегка потеплело, нас вывезли на весеннюю ярмарку в окрестности Города. В самой столице мы не были, но Город виднелся далеко на холме. Я и ещё три девочки заранее договорились, что мы сбежим и останемся на всю ярмарочную неделю, а потом уйдем странствовать. Ведь уже наступила весна.

Мы расстались в первый же день, потом встречались пару раз случайно до конца ярмарки. Ужас, как незнакомые! Мы прожили вместе почти десять лет, а у нас не было ничего общего. Наши приемные родители - бездетная пара, они школьные учителя, и решили взять не одного ребенка, а основать целый маленький приют. Там же была и школа. Они были строгие, но достаточно добрые, чтобы я не могла их ни в чем упрекнуть. Мы жили одной семьей, общими занятиями, но даже не считали себя сестрами, а их - родителями. Все понимали, что это условно. Они учителя, мы - их подопечные. Это нас и объединяло.

Помню единственный случай, когда мы устроили вроде заговора и чувствовали себя очень близкими подругами. Когда Мышка - так звали самую младшую девочку, без спросу съела варенье. Целых полбанки! Мы все вместе придумывали, как ее защитить, и героически признались, что мы все понемножку съели. В порыве самопожертвования мы наконец-то чувствовали себя живыми людьми. А ещё, конечно, когда читали, мечтали, пели, играли в саду, строили планы на будущее. Но всё это только игра, мы понимали, что каждая на самом деле думает о своем. И настоящий поступок у нас был всего лишь один на всех.

Наши родители были хорошие и внимательные, очень "правильные" - любили соблюдать и придумывать всякие разумные правила. Мы их уважали. Они о нас заботились. Но никто никого по-настоящему не любил, это точно. Я надеюсь, в нашей настоящей семье было по-другому. Может быть, не так "правильно", зато уж точно не так скучно!

- В настоящей семье не может быть скучно, - тихо заметил Ричард. - И это совершенно не зависит от степени кровного родства.

- У тебя так когда-нибудь было? - спросил его Гоша.

- Очень давно и очень недолго.

- У меня никогда, - вздохнул мальчик.

"А у нас в долине иначе и не бывает", - беззвучно прокомментировал панголин, и Ричард почувствовал, как пушистый шарик выскользнул из его кармана и укатился в траву, просив не беспокоиться о нем до утра.

Потом Гоша с сестрой пришли к выводу, что несомненно у них была настоящая семья, целых два с половиной года, но, увы, они этого не помнят. А Береникс со вздохом припомнил то золотое время, когда он был щенком, и у мамочки их было восемь. Но потом признался, что в младенчестве ему в основном внушали понятия чести породы и верного служения людям, а к детям, зная заранее, что им очень скоро придется расстаться, мама старалась не привязываться.

Пока на огне грелась вода для фруктового чая и пеклась в кожуре картошка, Лина узнала историю своего брата и его благородного конфликта с приемными родителями из-за Береникса. Девочка радовалась знакомству с говорящим псом. Но ее не столько удивили его способности, сколько его недоверие к людям. Отчего Береникс думает, что все его боятся и разбегаются после первого слова? И ничего похожего на правду нет в том, что пес-философ приносит окружающим одни неприятности. И вообще Лина определенно высказалась как горячая сторонница самого древнего способа создания семьи: не по крови, а по родству душ. Она официально пригласила Береникса в их с Гошей новую семью, и пес ещё до ужина стал называть Лину хозяйкой.

Решив, что настало самое время для открытия занавеса над их семейной тайной, Брусникины сели поближе друг к другу и осторожно сомкнули половинки шара. Молекулярный срез таких семейных удостоверений имел свойство срастаться в единое целое. Это и запускало механизм в действие. Внутри шара, как в магическом зеркале могли заключаться события истории целого рода на протяжении тысячелетий или же всего одна встреча, день, событие. Обычный памятный шар мог храниться веками и согретый теплом ладоней начинал воспроизводить заключенные в нем живые картины. Если шар разделился, значит, его не создавали искусственно. Он существовал строго с того момента, как семья распадалась, становясь ее материализованной тенью. И хранился до времени, пока члены семьи, у которых находятся части, не соберут его снова. Такие шары оставлялись в наследство или возникали в результате неких сложных семейных перипетий. Вероятно, у других пришлось бы собирать шар из многих долек, как апельсин, и количество частей соответствовало количеству ныне живущих родственников. Об этом знали все дети в приютах. И, обладая половиной шара, можно с уверенностью сказать, что родственник у тебя лишь один. Гоша и Лина давно привыкли к этой мысли. И рассчитывали в будущем только друг на друга. Встретившись, они хотели только узнать, что разрушило их настоящий дом. Они знали, что больше никого из их семьи нет в живых, поэтому заранее готовили себя к печали об утраченных возможностях.

Уже стемнело, шар слабо светился. Мальчик, девочка и собака приблизились к нему, чтобы четко видеть события в его глубине и слышать слабую мелодию, словно играла музыкальная шкатулка. Случайный гость у костра, странник, сидел поодаль, не вмешиваясь в чужие тайны. Лина и Гоша выбрали этот момент, чтобы потом, если печаль окажется слишком сильной, заглушить ее вкусным ужином. А после лечь спать. И наутро всё предстанет в ином, более радужном свете. Ведь у них всё впереди, их приключения только начинаются. Что понапрасну грустить о прошлом!