Укротитель времени (сборник)

— Имя?

— О'Лири. Правда, смешно? О'Лири записан как недействующий в главном банке.

— Говорите, О'Лири здесь, в Центральном распределителе… сейчас?

— Так точно, сэр.

— Пришлите О'Лири в трог 87 немедленно. — Белариус сурово нахмурился, искоса глянув на Лафайета. — Мы доберемся до сути этого дела, — пробормотал он.

— Не понимаю, — сказал Лафайет. — У вас записано, что я прибыл вчера?

— Не вы, Раунчини, а О'Лири. — Белариус забарабанил пальцами по столу. В дверь коротко позвонили, и вошли четыре человека в униформе с оружием наготове.

— Будьте начеку, ребята, — приказал Белариус, остановив их жестом.

— Могу поспорить, что это Лоренцо, — сказал Лафайет. — Или, может быть, Лотарио. Но как они могли попасть в Артезию? Они же принадлежат к совсем другому месту…

Обеспокоенный на вид младший служащий вошел и обернулся, чтобы пригласить второго, новенького, а именно маленькую аккуратную женщину, опрятно одетую в простую белую тунику и белые сапожки. Она обвела комнату огромными темными глазами. На ее красиво очерченных губах заиграла легкая нетерпеливая улыбка.

— Господь милосердный! — воскликнул Лафайет, подпрыгнув. — Дафна!

7

На минуту воцарилась полная тишина. Белариус посмотрел на Лафайета, на девушку и снова на Лафайета. Она, в свою очередь, уставилась на Лафайета, он широко и глупо улыбнулся, пошел к ней…

— Как тебя угораздило сюда попасть, девочка? Когда мне сказали, что у них О'Лири, мне и в голову не пришло, что это можешь быть ты…

— Откуда вам известно мое имя? — надменно оборвала его Дафна. Она развернулась к Белариусу. — Кто этот человек? Он что-нибудь знает о Лафайете?

— Знаю ли я о Лафайете? — крикнул О'Лири. — Дафна, я понял, тебя вводят в заблуждение крылья. Разве ты не знаешь меня?

— Впервые вижу! Что вы сделали с моим мужем?

— Я ничего не сделал с твоим мужем! Я — твой муж!

— Не подходите! — Она спряталась за рослого полицейского, который в порядке защиты обнял ее за плечи одной рукой.

— Убери от нее свои грязные лапы, ты, легавый! — завопил Лафайет.

— Минуточку! — решительно вмешался Белариус. — Вы, Раунчини, стойте на месте! Вы, рекрут О'Лири, отвечайте для записи: вы знаете этого агента?

— Впервые в жизни вижу!

— Зачем же тратить время и силы, Раунчини, — прошипел Белариус. — Вы слышали описание О'Лири: шесть футов сто семьдесят, голубые глаза, а вы — пятьдесят пять, двадцать, черные глаза, смуглый.

— Я знаю, что я… а? — О'Лири сделал паузу, посмотрел через левое плечо, потом через правое. — Крылья! — воскликнул он. — Они пропали! — Он посмотрел вниз, увидел бочкообразную грудь, солидное брюшко, кривые ноги, руки с коротенькими толстыми пальцами, поросшими густыми черными волосами. Он подошел к одной из фотографий в рамках, посмотрел на отражение своего лица в стекле. Оно было круглое, оливковое, с плоским носом и широким ртом, полным кривых зубов.

— О, боже мой, — опять это! — прорычал он. — Не удивительно, что вы меня приняли за тронутого, когда я говорил о крыльях!

— Мне уже можно уйти? — спросила рекрут О'Лири.

— Дафна! — в отчаянии крикнул Лафайет. — Ясно, что ты меня знаешь, неважно, как я выгляжу!

Дафна озадаченно смотрела на него.

— Ведь была же записка, — продолжал Лафайет. — Она была от Рыжего Быка, он хотел со мной встретиться в «Секире и Драконе». Я туда пошел, а у него была эта штучка, кое-что из того, что припас Горубл в пещере. Как бы там ни было, а когда я ее осматривал, у меня палец соскользнул и — щелк! Я превратился в кого-то другого!

— Он… он что… — вопросительно взглянула Дафна на Белариуса, обводя раковинку уха тонким указательным пальцем.

— Нет, я не чокнутый! Я пытался вернуться во дворец и доложить о том, что я обнаружил, а меня схватил городской караул! И не успел я объяснить, в чем дело, как Луппо с шайкой Путников вмешались и увезли меня в свой лагерь, но мне помогла убежать Гизель и…

— Гизель? — набросилась на него с безошибочным женским инстинктом Дафна.

— Да, ух, хорошая девушка, ты ее полюбишь. В любом случае, она повела меня в свой фургон и…

— Хм! — фыркнула Дафна, отворачиваясь. — Мне совсем не интересно знать про амуры этой личности, кто бы он ни был!

— Да этого не было! Это все платоническое!

— Довольно, Раунчини! — оборвал его Белариус. — О'Лири, можете идти. Ребята заберите Раунчини в трог 12 и приготовьте его к выскребыванию мозга!

— Что такое… что такое выскребывание мозга? — спросила Дафна, задержавшись у двери, и бросила неуверенный взгляд на Лафайета.

— Техника установления истины, — прорычал Белариус, — похоже на очистку грейпфрута.

— А это не повредит ему?

— Что? Ну, это его, конечно, попортит в какой-то степени, едва ли он будет годен для дальнейшего использования. В трудных случаях субъект остается бормочущим идиотом. Но не беспокойтесь, О'Лири. Он получит полную пенсию, все будет в порядке.

— Дафна! — окликнул ее Лафайет. — Если у тебя есть хоть малейшая возможность повлиять на эту кучку маньяков, попроси их выслушать меня!

Белариус сделал жест. Двое мужчин, шагнув вперед, схватили Лафайета за руки и потащили к двери.

— Не повезло тебе, приятель, — сказал полицейский. — Я бы тоже стал психом прикидываться, если бы только подумал, что мне угрожает что-либо подобное.

— Я бы сказал, братец, — согласился второй сопровождающий, — такое не каждый день случается.

— Хватит с тебя, негодяй! — прорычал Лафайет и сильно пнул в голень несчастного, который присматривал за девушкой. Когда он с воплем споткнулся, Лафайет вырвался, увернулся от захвата и подскочил к двери. Белариус как раз вовремя обошел стол и получил удар в зубы. Лафайет ушел в сторону от нападающего и вылетел в коридор.

— Дафна! — крикнул О'Лири, когда она повернулась и посмотрела на него широко раскрытыми глазами. — Если я больше никогда тебя не увижу, помни, я люблю тебя! И не забывай кормить Динни!

— Эй, схватить его! — крикнул один из ожидавших с носилками. Лафайет увернулся, подставил ему подножку, и парень растянулся. Еще два человека ворвались в комнату. Бежали и другие, окружая с двух сторон.

— Носилки! — неожиданно крикнула Дафна. — Воспользуйся носилками!

Лафайет увернулся с ловкостью зверя, прыгнул на лежанку, зависшую на высоте шага над ковром, резко нажал на красную кнопку, над которой было написано «ВЛЕВО». Лежанка выстрелила в потолок, сильно стукнула его о стену с обоями в цветочек. Он нащупал кнопку и нажал ее наобум. Носилки выстрелили назад, протерев Лафайетом ряд флуоресцентных ламп. Он вновь нащупал кнопку, опустил лежанку до уровня человеческого роста и вылетел вперед, успев дать по зубам приближавшемуся служащему безопасности, который со всего маху налетел на сослуживца. Лежак полным ходом полетел по коридору. Лафайет закрыл глаза и вцепился в него, когда тот со свистом полетел к перекрестку. В последнее мгновение лежак накренился, завернул за поворот и на большой скорости выстрелил в двойные, к счастью открытые, двери.

«Конь», на котором спасался Лафайет, быстро сделал три круга по большой комнате с зелеными стенами, пока он не нашел рычаг, приведший к сногсшибательному толчку, от которого О'Лири кувырком свалился на ковер. Он перекатился на четвереньки и обнаружил, что вновь находится в той комнате, в которую пришел вначале. Зеленоволосая женщина за столом истерично била свою консоль и звала на помощь.

— Эй, я помогу вам, — сказал Лафайет. Он с трудом встал, вскочил на стол и обеими руками нажал на множество кнопок сразу, переключил с полдюжины рычагов, перещелкал все выключатели. Завыла сирена, в комнате начал, шипя, выделяться бледно-розовый газ. Приемщица завизжала.

— Не бойтесь, я не буйный, — выкрикнул Лафайет. — Я просто хочу уйти. Где выход?

— Не подходите ко мне, вы ненормальный!

Лафайет подскочил к секции стены, сквозь которую он вошел, начал лихорадочно ее ощупывать. За ним вопили сигналы тревоги. Внезапно панель повернулась и открыла вход в слабоосвещенное помещение. Лафайет вышел, панель за ним захлопнулась. Зеленый свет сиял на противоположной стене. На мгновение он ощутил, будто его мозг «снялся с якоря» и на большой скорости завращался в черепе. Потом произошел взрыв темноты вокруг.