Змееносец. Сожженный путь(СИ)

- Вроде да, буркнул мужчина, засовывая выпавшую морковь в сумку.

- Помогает? взглянув на лук, спросила дама.

- Да! кивнул головой мужчина. Вот неделю ем одни овощи, и бегаю, хихикнул он.

- Много? И когда? удивленно взглянув на мужчину, спросила дама.

- Сутками, улыбнулся мужчина.

- Так вы хорошо выглядите.

- Стараюсь, ответил мужчина, посмотрев на даму.

Дама повернулась, посмотрела на продавца, и скомандовала:

-Дайте и мне, все что он купил.

Мужчина тихо смеясь, поднял сумки, и направился к выходу.

- Вы утром бегаете, или вечером? громко спросила дама.

Мужчина остановился, повернулся, и усмехнувшись сказал:

- В основном ночью.

- Я ночью сплю, с сожалением промолвила дама. Тогда мне, по килограмму, обратилась она к продавщице. Я ночью должна спать, понимаете.

Продавщица, выпучив глаза, осторожно, дрожащими руками, набирала в миску морковь. - Помидорчики, "николаевские" моченые, я сама много употребляю, мочегонные они, услужливо предложила продавщица. Помогает при разных болезнях.

- Да сыпьте уже, махнула рукой дама. Приличный мужчина, тоскливо вздохнула дама, а познакомится не смогла.

- Может догнать, опешила продавщица.

- Ускользнуло счастье, тихо промолвила дама. Насыпайте лук.

Роман тихо смеялся, прикрывая ладонью рот, а дед, за столом, открыто "ржал" как конь, надрывая живот.

- Ну чего вы, пристыдил деда Роман.

- Да ну тебя, махнул рукой дед, такая "хохма" даже в цирк ходить не надо, смеялся дед.

Дама нагрузив себя овощами, важно, качая бедрами, "поплыла" через ряды к выходу.

Роман вернулся к павильону, как раз, когда вышла Людмила. Он еще продолжал сменятся, вспоминая увиденную сценку.

- Ты чего, улыбнулась Людмила. Морковь купил?

- Нет, прыснул от смеха Роман, не удержавшись.

- Кто тебя так рассмешил?

- Да женщина тут одна была, счастье свое искала, так ей помидорчиков моченых продали, что бы везло, смеялся Роман.

- Рома, успокойся, улыбалась Людмила. Всякое бывает. Идем, взяла она его под руку.

- Плохая примета? тихо промолвил он.

- Перестань жить по приметам, это химера, в современном мире. Понимаешь?

- Я попробую, сказал Роман. Но женщина с пустыми ведрами, это серьезно, улыбнулся Роман.

- Пустяки это.

- Иногда пустяки, значат больше, чем здравые рассуждения, и логика, задумчиво произнес Роман.

- Если бы так рассуждали врачи, никого бы не спасли, парировала Людмила. Согласен? Или может опровергнешь меня?

- В чем то, ты права, посмотрев на Людмилу, сказал Роман. Давай не будем на эту тему.

- Правильно, согласилась Людмила. Еще за хлебом зайдем, и домой.

- Зайдешь ко мне? смущаясь спросил Роман, посмотрев ей в глаза.

- А ты хочешь этого, вопросительно взглянув на него, спросила Людмила.

- Да, улыбнулся Роман.

- Забегу домой, маму покормлю, а потом к тебе, договорились?

- Договорились, радостно промолвил Роман. Я кофе хороший сварю.

- И где же ты его достал, хороший? Индииский наверно?

- Не угадала, гордо ответил Роман. Секрет.

- Пойдем, улыбнулась Людмила, взяв его под руку. Секрет ты мой, особенный.

Сколько строк написано, сколько ночей бессонных... Что скажет он? Что скажет она? И бегут день за днем, в череде будто один миг. Та самая, говоришь и мечтаешь, ждешь, особенная, непохожая... Ты повторяешь ее имя, волнуешься, и не находишь себе места. Она придет, она ... Любимая! Вздрагиваешь от стука, бежишь к двери, открываешь... Она! Ты робко отходишь в сторону, она проходит рядом, а ты, втягиваешь тонкий аромат, ее запах, она такая... Цветок в твоей руке, подрагивает и тянется к ней. Она улыбается, принимает его, вдыхает , говорит... Ты словно околдованный, боишься пошевелится, будто попал в сказку.Ее красивые глаза, губы, она удивительно прекрасна. Ты знаешь, это для тебя... Не удержавшись, ты страстно целуешь ее в губы, ласкаешь ее тело, крепко прижимая руками, а в душе поет, сердце бешено стучит... Она... Она... Моя ненаглядная! Любимая! Моя... А ночь наступит незаметно, темнеют небеса, ты наслаждаешься, неспешно, она твоя...

Курдистан. Дахук. Зима 1992 год.

Мера счастья, или несчастья, как быстро определяется она? Всего лишь несколько мгновений, а ты уже готов, дать ответ, не думая, или... Как, и о чем сказать, подумать... Зафир смотрел на стакан с чаем, сидя напротив Мураза. "Первый раз, думал Зафир, наступил этот день, сегодня. Я на чужой земле, говорю на балучи, том языке, что известен на моей родине. Столь большое между нами, а говорим одинаково...Что говорит твой сосед, хорошо знать, ибо он, одна жизнь, в которой небо, для всех..."

- Ты молчалив сегодня, негромко произнес Мураз, взглянув на задумчивое лицо Зафира. Вспоминаешь родные места?

- Нет, покачал головой Зафир. Думаю о дне наступившем.

- Он пройдет, как и все, мы даже не заметим. Вечером приедет Энвер, мы - Я не могу так, промолвил Зафир.

- Ты боишься?

- Я давно ничего не боюсь, мне скучно, тихо произнес Зафир.

- В тебе нет страха, не удивительно, ты воин, сказал Мураз. Тебе не надо искать смысл жизни, для себя, ты готов отдать ее. Да?

- Воину она дана, что бы пожертвовать ради веры, и родной земли, задумчиво произнес Зафир. Истинной веры, во имя Всевышнего, добавил Зафир.

- Вера одна, промолвил Мураз, вот только люди не похожие.

- Да, кивнул Зафир. Есть другие, кто мешает нам жить, и их, нельзя прощать.

- Нет братьев, среди нас, прошептал Мураз, опустив глаза. Если ближнего приносят в жертву, не равные мы.

- Когда один, сказал что он, знает лучше другого, разделились , они, стали чужими, сказал Зафир.

- Не могут люди, быть одинаковыми, тяжело вздохнул Мураз.

- Для Всевышнего все одинаковы, сказал Зафир. Почему же проживая на земле, кто то хочет быть выше? Зафир внимательно смотрел на задумчивое лицо Мураза. Есть ответ? Читай Коран, и живи достойно, это для всех, повел плечом Зафир. Правильно?

- Да, кивнул Мураз.

- Что, все живут достойно?

- Не знаю, покачал головой Мураз. Может быть, каждый сам, определяет для себя, достоинство? неуверенно произнес Мураз. Им дают с рождения родители, с молоком матери, а по другому не будет. Если призывает мусульманин, убить брата своего, он отрекся от веры.

- Тогда почему он считает себя глубоко верующим? спросил Зафир, рассматривая узор на стакане.

- Наверно он заблудшая овца, что поддался голосу шайтана. Не смог удержать себя, в строгости.

- Если Аллах в сердце твоем, значит никакая сила, не сможет помешать, или сбить с пути истинного, задумчиво произнес Зафир. Большой грех, убить себя, так пусть тогда найдут иную смерть, станут шахидами.

- Мне трудно говорить об этом, вздохнул Мураз, глядя перед собой. Я живу как умею, по другому не смогу.

- Жизнь, на земле, одна, прошептал Зафир. Не называй счастливым того, кто не прожил ее, до последнего дня.

-Да, тихо произнес Мураз.

- Отчего один не дает жить другому, честный страдает и мучается, а отступник, жирно кушает, и не вспоминает о вере, почему? негромко промолвил Зафир.

- Потому что один сказал следуй сунне пророка Мухаммада, а другой, признает право преемничество потомков Али. Так живут люди, тяжело вздохнул Мураз. Ты признаешь одно право, а сосед другое. Почему? Лучше не спрашивай, так мир наш устроен.Мой народ убивали, душили, разрушали города, истребляли мужчин, а мы живем, тяжело вздохнул Мураз. В наши деревни привозили чужих людей, нам запрещали говорить на родном языке, мы выжили. Я счастлив, что приехал домой, в родной город, улыбнулся Мураз. И пусть мой дом, пока такой маленький, обвел руками комнату Мураз, но он на моей земле.

- Правильно, кивнул Зафир. Лучшая вода, только дома, натянуто улыбнулся он.

- Если нести в себе всю горечь утрат, то месть задушит тело, с тоской произнес Мураз. Я радуюсь что на нашей земле, наступил мир. Слава Аллаху!