Я брёл в неведомой стране,
Что ужасов полна;
Кругом глаза мигали мне,
Земля была черна.
Я зверя вскоре увидал
И понял в тот же миг —
Он человечины искал,
Людей он есть привык.
Я вскрикнул, я к земле прирос,
Я медленно осел,
Я злобный взгляд его не снёс
И весь похолодел.
Но некто в это время мне
Издалека кричит:
«Эй, эй! Вы стонете во сне!
Проснитесь, мистер Смит!»
Сиди та мысль в мозгу моём,
Давно бы сам сказал тебе я;
А раз молчу — и ты о том
Оставь расспросы, разумея,
Что тех учить, кто сам с усом —
Неблагодарная затея.
Тут спору нет. Но аргумент
(Всего один!) уместен всё же;
Поверь мне, он в любой момент
Придёт на выручку вельможе,
И как рабочим — инструмент,
Он многих мудростей дороже.
Он прост. Ему бежать из плена
Высоких доводов не внове;
Так море гладко и степенно,
Но ждут барашки наготове,
А в жаркий полдень непременно
Придёт на ум мечта о крове:
Когда невежество — измена,
Тогда пусть Мудрость хмурит брови.
Укрыт в лощине утлый лаз
Под монами вьюнов
Глухая пазуха под час
Зверью давала кров.
Ни солнца луч ни взгляд а чей
Проникнуть вглубь не мог
Зато из пазухи ручей
Просачивался в лог.
Скакал монарх на дело спор
Охотой распалён
За ним спешил весёлый двор
Науськивая гон.
Под крик и вой они гурьбой
С утёсов’низ неслись
А впереди дразня трубой
Сноровкий прядал лис.
Вперёд вперёд к чему расчёт
Спасительна нора
О лю!—ди слазать в свой черёд
Кому придёт пора.
Догнать догнать праще под стать
Брехнёй взбивая жуть
Одна борзая первой в падь
К утлизне правит путь.
В норе исчезли нос и лоб
За ними пара лап
О ужас! чавканье взахлёб
Большой глоток и всхрап.
Король за бич рукою хвать
От рети сам не свой
«Пусь’та что вздумала пожрать
Умрёт под сей рукой».
Собачка глупая сполна
Изведала бича
Затем удавка и она
Издохла не урча.
Затем достало им хлопот
Вытаскивать на свет
Я рассказал вам эписод
А больше смысла нет.
Давился ливнем водосток
Как банками варенья
[27].
Не гром гремел, но молоток:
Курятник — в поправленье.
В минуту — просто ударов до ста
[28]
:
Прилаживая шесты,
Там двое юнцов, лихих молодцов,
Улучшили насесты.
Опять пустили куру в дом
[29]
.
Она — к яичкам (про омлет,
Яичницу — и об ином —
Мы ей навряд ли намекнём
[30]
):
Осмотрев скорлупки —
Нету ли погубки;
Пронесясь в оглядке —
Всё ли тут в порядке:
Капли не висят ли,
Мыши не шуршат ли —
Села по привычке
Снова на яички,
Да так, что лапок будто нет.
Шло время, развивалась скорлупа;
«И стисканно, и красоте урон», —
Внушала мать, не будучи тупа
[31]
,
Чтоб содержанье выходило вон
[32]
.
Но ах! «не те тут выраженья!» —
Сказал… какой-то там поэт.
Кто хочет имени — спросите у других.
Могу я сказать, коль не всё вам равно,
Что вряд ли слыхал он в Парламенте пренья;
Уверен: хоть раз побывай он на них,
Он тот час сменил бы, мне кажется, взгляды:
Там в таких выраженьях вас приветствовать рады…
А имечко… Впрочем, тут ясно одно:
У вас и у меня такого нет.
И вот — свалилось вдруг на нас!
(Что значит: не поднять уж боле.)
Пришли в курятник в ранний час —
Лежит цыплёнок. Вот-те раз!
Иль истощился сил запас,
А только жизнь оборвалась.
Кормилец
[33]
, птенчика найдя,
Зашёлся рёвом не шутя.
И то — несчастней нету доли!
Вот так: обратный есть билет
[34]
,
И вы примчались на перрон,
Что так от света отдалён, —
Домой! где чайник уж согрет;
Вы мчались — шляпа сорвалась,
И тут увидели, бесясь:
Последний поезд скрылся в поле…
[35]
Не передать, как много было толка
По поводу безвременной кончины,
Догадок смутных — например: «Иголка!
Видать, на шип наткнулся без причины».
И длился гам, стенанья, вздохи, пени,
Но, наконец, решили непредвзято:
«Самоубийство! Ставим шиллинг к пенни —
Убился сам, а мать невиновата».
Но только в одночасье
Посрамлено согласье:
Детишки вдруг врываются гурьбой —
В слезах и с диким взором,
Кричат чего-то хором,
Явив несчастья вестников собой.
«И стойких духом
[36]
этот вид
Совсем лишит силёнок:
Сбежавшей курочкой убит
Ещё один цыплёнок!» [37]