Мы с Варварой ходим парой

Еще октябрь

По-русски говоря, день рождения «зажала». В гости никого не звала, от гостей отбивалась лыжной палкой. Напрягаться не хотелось, а общества хотелось. Вот такая была дилемма.

Решила я эту дилемму следующим образом: пошла гулять в ночи с Варварой и позвала двух своих относительно закадычных подружек «проветриться, послушать ночь и выпить водки на лавочке». Про лавочку и водку — чистая правда, а отнюдь не художественное преувеличение.

Подружки удивились, но с именинником — как с умирающим — не спорят. Живем все примерно в одном районе, поэтому ночь не страшила. Больше меня смущала одежда подружек, которые не знакомы со спецификой октябрьских гуляний на свежем воздухе. Говорю:

«Одевайтесь теплее! На улице холодно!»

Они: «Да мы оделись!»

Мама моя дорогая! Одна — в кроссовках, ветровочке, с тюлем каким-то на шее вместо шарфа, и «в двух свитерах» — марлевка толще. Я, говорит, так на коньках катаюсь, поди не замерзну!

Другая — на каблуках, в куртешке до пупа, без шапки…

На улице — минус пять.

Ла-адно.

Купили водки, сока, сыра копченного, синие пластиковые стаканы. Девчонки себе — вина, а я решила ударить по «отвертке», рассудив, что напиток оптимальный для контроля степени опьянения.

Про то, как трясущимися руками это все пили из адских синих стаканов, немножко курили и коченеющими пальцами пытались сыр с подложки подцепить — не интересно. Как Варвара, учуяв сыр, прогулку свернула и сидела, гипнотизировала девчонок — тоже. Это все понятно.

Прикол был в другом.

Девушки мы все взрослые и более или менее обеспеченные. Машины, квартиры, шубы норковые, фирмы свои… Мы с Варварой, правда, не в струе, но разговор-то можем поддержать? Можем.

Ну и вот. Разговор примерно такой: «Надо машину новую покупать… Шуба прошлогодняя — позорище… Фирму хочу еще одну зарегистрировать… Шкаф новый купила… Подчиненные — сволочи и лентяи… Резину надо зимнюю ставить… Дачу продаю…»

Одним словом, высокие материи.

Тут возникает пауза, и наша Ленка, успешная бизнес-леди с шубами, дачами и шкафами, жалостливо так говорит: «Девочки… Слушайте… А может, пойдем в какой-нибудь подъезд?… Погреемся у батареи?… А? Вот хоть можно в мой подъезд пойти…»

Не знаю, может, мы напились уже к тому времени но было дико смешно. Мы хохотали, как сумасшедшие! По лавке этой чуть не катались от хохота. Представила Ленку в норке — у батареи! Хлебающую «портвейн из мыльницы».

А, еще хохма была. Чуть раньше, где-то полдвенадцатого ночи, сидим все на этой же продуваемой лавке. У Юлишны телефон надрывается. Бухгалтер ее звонит (Юлия — директор). Разговор примерно такой:

— Да, Наталья Сергеевна. Нет, не разбудили. Ничего. Слушаю Вас. Да. Да. Хорошо. Завтра посмотрю. Да. Тридцать тысяч я перекину на тот счет. Да… Пятьсот на этот. Нет, давайте без самодеятельности. Хорошо. Нет, не разбудили. Нет, я не дома. Нет, не на работе. Я в сквере на лавочке сижу, Наталья Сергеевна. Нет, не с заказчиком. Водку пью, Наталья Сергеевна. Ага, вод-ку. Всего доброго, спокойной ночи. Завтра не опаздывайте.

И вскинувши тонкую бровь, вся такая серьезная телефон выключает, а потом — ка-ак прыснет: «Она думает, я не знаю, как стаканы пластиковые выглядят! Она думает, я с телефоном родилась! И сплю в каблуках! А вот накось, выкуси!»

Тут мой телефон ожил. Мама.

— Галь, ты где? Мы с отцом тебе домой звоним, никто трубку не берет, времени — первый час!

— Гуляю, мам.

— С Варварой? А гости где?

— Гости все рядом, мам. Мы тут, на лавочке.

— На лавочке?!

— Ну это… Дышим, пьем немножко, разговариваем.

— …А Варвара точно с вами?

— С нами, мам… Где ж ей еще быть-то? Все здесь, тебе от девчонок привет.

— Да, спасибо, взаимно. Ну даешь, Галина! Вечер ностальжи у вас там, что ли?

— Именно!

— Ну ладно. Хотя какое «ладно», ужас просто! Мы с отцом тебя поздравляем, целуем, завтра позвоню. Варвару не забудь покормить! И не сидите там долго, простынете все! Ты меня поняла?!

— Поняла, мам! Спасибо! Давай, пока!

(Если Варвара с нами, значит, не все так уж плохо!)

…Потом Варвару мы потеряли. Точнее, не «мы», а девчонки. Решили все-таки перебазироваться в тепло, ко мне в квартиру, дала им ключ и Варишну, а сама на три минуты заскочила в круглосуточный магазин. Картина Репина «Не хватило».

На три минуты!

Звонят: «Галь, мы Варвару потеряли! (Бросаю корзину и бегу к выходу, охранник насторожился). Но мы ее уже НАШЛИ!» (шумно выдыхаю и медленно возвращаюсь к брошенной посреди зала корзине; охранник берет меня на заметку).

Выхожу из магазина — стоят, красотки. От приключений и ветра протрезвевшие, румяные, глаза блестят, Варвара рядом сидит, примус починяет…

Пошли все в дом. И сидели еще три часа. Не столько ели-пили, сколько болтали. Какие мы девочки-принцессы, а они все ко… и сво… Ну, не то чтобы все.., но многие! Нет, у каждой, конечно, есть свое исключение, которое не ко… и не сво… И всем троим из разводов пора бы уже выходить в новую жизнь. Да, пора!

За сим решили расходиться, хотя спать хотелось только мне. А именинник — он же, как инвалид, бесит, но разве ему слово поперек скажешь?

Проводились, прогулялись еще разок, а придя домой, поняла, что хочу упасть в кровать прямо «не снимая лыж». Вот как устала!

Не выспалась, конечно, совсем. Зато ощущение классное.

Когда ничего не планируешь и делаешь вид, что ничего не ждешь, — иногда срабатывает. И все получается так удачно, легко, свежо и незатасканно, что хочется повторения. И уже не знаешь, к счастью или сожалению один раз в году он, мой день рождения.

Ноябрь

Про пылесосы. В качестве разогрева

Значит, давным-давно, когда деревья еще были большими, а пыль в городских квартирах — без примеси свинца, вышла я в гражданский замуж. И было нам в приданое с мужниной стороны — пылесос «Урал». Или «Вихрь». Или «Ураган». Что-то в этом роде.

Большой, круглобокий гроб на колесах, с милым приветом от производителя всем любящим наводить порядок — фланелевым таким мешком в корпусе, который надо было вытряхивать еженедельно. Все правильно: любишь пыль собирать — люби и на помоечку с веником ходить.

Пылесос не столько «собирал пыль», сколько выдувал ее обратно, но с ватными палочками по плинтусам у нас никто не ползал, бактерии не считал и под кровать к нам не заглядывал. А факт уборки могли засвидетельствовать все соседи — «Вихрь» выл, как космический корабль на взлете.

Но, видимо, с течением времени количество бацилл в квартире по всем законам диалектики перешло в качество и даже в наши семейные отношения. Муж был отослан в бессрочную командировку по сбору плодово-овощных культур, именуемых в народе «грушами». Но, будучи человеком хоть и скуповатым, но все же незлобивым и вполне джентльменским, пылесос он оставил мне.

Я вычистила квартиру после неудачного замужества, и начала новую жизнь.

Во время «пересменки» (между мужьями) уборкой я увлекалась не очень, все больше уделяя внимание своей физической и моральной красоте на столь ответственном жизненном этапе. Это принесло свои плоды, и через некоторое время я снова вышла замуж. Уже по настоящему — с платьем, кольцами и видео-съемкой, которую нам потом вручили на кассете с коробкой от фильма «Птичка на проводе».

Муж в приданом имел пылесос. «Урал». А может, «Вихрь». За время эксплуатации коробка из-под него потерялась, поэтому точное название агрегата восстановить трудно. Бесспорно одно — на пластмассовой ручке выбито гордое: «Сделано в СССР».

Новый пылесос пыль собирал с тем же берущим-за-душу воем, но более рьяно, поэтому старый пылесос был зачехлен и задвинут в коридор изображать «банкетку».