Том 3. Лорд Аффенхем и другие

— Но, Питер…

— Отвечай!

— Если я отправлю Огги в пансион, его могут похитить!

— Ну и что? Он только того и хочет! В любом случае платить буду я. И с радостью заплачу. Отправь его в постель немедленно! А завтра подыщем для него школу. О, Господи! — Пэтт подскакал на одной ноге к письменному столу и сморщился, в отвращении глядя на беспорядок. — Что за помойка! Кто устроил? Единственная комната в доме, которую я попросил для себя, чтоб сидеть тут в покое! И ее превратили в свинюшник! Да еще дрянь какую-то по всему столу рассыпали! Кофе, что ли?!

— Питер, это не кофе, — слабо пискнула миссис Пэтт. Пещерный человек, за которого она вышла замуж, полагая, будто он — ласковое домашнее животное, лишил ее всякого запала. — Это взрывчатка.

— Взрывчатка!

— Лорд Уизбич, то есть человек, который выдавал себя за лорда, швырнул ее туда.

— Швырнул?! Отчего же она не взорвалась? Почему обломки дома уже не улетели за реку?

Миссис Пэтт беспомощно взглянула на Уилли. Тот запустил пальцы в лохматые волосы и выкатил глаза.

— К счастью, дядя Питер, случилась легкая ошибка в формуле, — объяснил он. — Завтра проверю все снова. Толи тринитротолуол…

Пэтт взревел, как раненый зверь. Он колотил стиснутыми кулаками по воздуху. На него налетел припадок безумия.

— Так эта… эта рыба, этот недоумок… жил за мой счет столько времени… я ему устраивал сладкую жизнь… а он копался со взрывчаткой, которая не взрывается?! — Пэтт ткнул обвиняющим пальцем в изобретателя. — Завтра проверишь? Да, проверишь! После шести часов. А до шести, как миленький, будешь вкалывать у меня в конторе! Поработаешь в первый раз в жизни! Давно тебя туда следовало засадить! — Пэтт воинственным взором окинул зал. — А теперь, все — в постель! Дайте людям хоть немного отдохнуть! А вы — домой! — приказал он сыщице.

— Хвътит гръбить, мист Пътт, — хладнокровно сказала она. — Мне тожъ нужно пъспать. Но я останусь тут. Из «Астьора» едът дама, опъзнать того мъшенника. Ръзыскива-ла его, кък-нъкак.

— Что? Скиннера?

— Еслъ он Скиннър.

— Что он сделал?

— Нъ знаю. Она скъжет.

В парадную дверь раскатисто позвонили.

— Она, скърей всъго, — объявила мисс Тримбл. — Ктъ двърь откроъет? Я не могу.

— Я, — вызвалась Энн. Пэтт кинул на Крокера подбадривающий взгляд.

— Не знаю, что вы натворили, Скиннер, но я буду стоять за вас. Вы лучший болельщик, каких я встречал. Если сумею, от тюрьмы спасу.

— Мне не тюрьма грозит, — скорбно отозвался Крокер. В дверях появилась высокая, красивая, решительная дама. Она встала у порога, оглядывая зал. Глаза ее упали на Крокера. С минуту она недоверчиво смотрела на его разноцветное лицо, потом подошла поближе, всматриваясь.

— Знаъте его, мъм? — осведомилась мисс Тримбл.

— Бингли?!

— Его ръзыскъвали?

— Это мой муж! — воскликнула миссис Крокер.

— За этъ ареста не пълъгаеся, — недовольно пробурчала сыщица и спрятала револьвер обратно, в недра костюма.

— Пъхоже, мъгу идти, — сурово нахмурилась она. — Ну, ръботка! В жизнъ такой не бъло! Пръказали слъдить за шайкой, я слъжу, нъ сплю — а у них, окъзъвътся, съмейная въчъринка! — Она ткнула пальцем в Джимми. — Знъчит, вът этът — сын вън тьго?

— Это мой пасынок Джимми Крокер!

Энн коротко вскрикнула, но вскрик затерялся в оглушительном фырканьи. Сыщица повернула к стеклянным дверям.

— Пъду скърее, — бросила она напоследок. — А то окажътся, я вашъдочкъ Дженни.

ГЛАВА XXV

Миссис Крокер повернулась к мужу.

— Ну, Бингли, — не без суровости бросила она.

— Что, Юджиния?

Странный свет сиял в добрых глазах Крокера. Только что он видел чудо. Женщину, еще более грозную, чем его жена, укротил мужчина, еще более робкий, чем он. Это его потрясло. Ему и в голову такое не приходило, но вот, значит — возможно! Чуточку решимости и дело в шляпе. Он покосился на Пэтта. Тот сокрушил сестру Юджинии тремя твердыми фразами. Значит, возможно…

— Что скажешь, Бингли? Крокер подобрался.

— Только одно! Я — американский гражданин и мое место в Америке! Не стоит, Юджиния, мусолить этот вопрос. Извини, если расстраиваю твои планы, но в Лондон я не вернусь! — Он бестрепетно оглядел онемевшую жену. — Я остаюсь тут. И буду ходить на матчи. А потом, заметь — чемпионат Америки!

Миссис Крокер открыла было рот, захлопнула его, снова открыла… И обнаружила, что сказать ей нечего.

— Надеюсь, — продолжал он — у тебя хватит ума остаться по эту сторону океана. Тогда мы будем счастливы. Извини, что я так говорю, но слишком уж мучила меня. Ты женщина, тебе не понять, каково это — пять лет не видеть бейсбольных матчей. Поверь, это выше сил человеческих! Я чуть не умер. Не хочу рисковать снова. Согласен мистер Пэтт держать меня в дворецких — останусь у него. А нет, найду работу еще где. Но в любом случае, я остаюсь здесь!

Пэтт издал одобрительный вопль.

— Старина, в моем доме для вас всегда есть место! Когда у меня такой дворецкий…

— Бингли! Как ты можешь? Служить дворецким…

— Вы бы посмотрели на него! — с восторгом откликнулся Пэтт. — Он чудо! Такую церемонность изобразит, точно с одними герцогами водился. А потом сорвется, да и швырнет кукурузный початок прямо в судью! Замечательный человек!

Похвала пропала впустую, миссис Крокер разразилась слезами. Муж неловко на нее смотрел и решимость его испарялась.

— Юджиния… — тихо сказал он и отер ей глаза.

— Я не вынесу! — рыдала несчастная. — Сколько я старалась все эти годы! А теперь, когда успех совсем близко… Бингли, вернись! Осталось совсем немножко! — И она умоляюще посмотрела на мужа.

— Немножко? А драка с этим лордом Перси?.. Я понимаю, Джимми, у тебя, конечно, были веские причины, но это прихлопнуло крышку… Уж, конечно, теперь шансов не осталось.

— Осталось! Осталось! Драка ничему не повредила. На другой же день лорд Перси явился к нам — с подбитым глазом, бедняжка. Он сказал, что Джимми — настоящий спортсмен, он хочет с ним поближе познакомиться. Джимми ему очень понравился. Он просил научить его какому-то там удару, свингу, что ли. Драка расположила его к Джимми! Леди Корстофайн говорит, герцог Дивайзис прочитал отчет о сражении премьер-министру, и оба хохотали до упада. С герцогом чуть удар не приключился.

Джимми был глубоко тронут. Он и не подозревал, что в его сопернике горит спортивный дух.

— Молодец, Перси! — воскликнул он. — Папа, ты должен вернуться! Это по-честному.

— Ты-то уж мог бы понять! Между «Гигантами» и «Филадельфией» всего одно очко, а «Храбрец» дышит им в затылок! Сезон в разгаре!

— Бингли, это же совсем ненадолго! — умоляюще смотрела на него жена. — Леди Корстофайн говорит, твое имя непременно появится в следующем списке. Она знает все. Потом езди себе в Америку, сколько хочешь. Будем проводить лето тут, а зиму в Англии, или где тебе захочется.

Крокер капитулировал.

— Ладно, Юджиния! Едем!

— Бингли! Нам придется вернуться первым же пароходом. Все недоумевают, куда ты подевался. Я объясню, что ты в поместье отдыхал. Если ты сразу не появишься, заподозрят неладное!

Лицо Крокера исказили муки. Он никогда не испытывал такой любви к жене, как сейчас, когда она пролила неожиданные слезы и просит-молит об одолжении. Перед ним встал образ матча в теплый денек — но он его подавил.

— Хорошо. Едем.

— К чемпионату успеете вернуться, — утешил Пэтт.

— И то правда! — просветлел Крокер.

— А я буду каждый день телеграфировать тебе, папа, — пообещал Джимми.

Миссис Крокер взглянула на него, и счастливое ее лицо подернулось тучкой.

— А ты, Джимми, разве остаешься? Не вижу смысла. Тебе надо тоже вернуться. Если ты решил изменить образ жизни…

— Изменить я решил, но только здесь, в Нью-Йорке. Дядя Питер хочет дать мне работу у себя в конторе. Начну снизу и пробьюсь до самого верха.

Пэтт хрюкнул от восхищения. Он испытывал примерно то, что испытывает проповедник, когда видит, как заполняется скамья раскаявшихся грешников. Обретя Уилли Патриджа, которого он намеревался привести в царство высоких финансов, начиная с надписывания адресов, он был вполне доволен. Но то, что Джимми, имея выбор, выбрал контору, просто восхитило его. Он только что не затанцевал на больной ноге.