Том 14. М-р Моллой и другие

Макака угрюмо подивился, сколько людей готово настаивать на этом вздорном утверждении. Из всех известных ему вечеров, не исключая и того, когда миссис Томас Моллой стукнула его прикладом пистолета, этот был самым скверным. Вместо ответа он что-то промямлил, и Фредди был чуточку разочарован. Судя по всему, на зажигательного собеседника, который расцветил бы полночную вахту блестками остроумия, рассчитывать не приходилось.

Впрочем, он не сдавался.

— Луна, — сказал он, присовокупив к этому слову, как Джордж, жест, призванный выразить, что о спутнике нашем можно думать только самое лучшее.

Вероятнее всего — не скорей всего, но все же вероятнее, — Макака нашел бы пару добрых слов про луну, но они так и не разминулись с его устами, поскольку в этот самый миг, наперекор всем ожиданиям, подоспел конец света. Так, во всяком случае, это восприняли и Фредди, и его собеседник. На самом же деле одна девица, высунувшись из окна на втором этаже, разрядила дробовичок. Весь последний час она с тревогой прислушивалась к звуку вкрадчивой поступи, петлявшей вокруг дома, а две зловещие фигуры, совещавшиеся друг с другом у главных ворот, как будет лучше всего проникнуть в дом и вынести награбленное, заставили ее действовать. Дробовичок хранился в спальне у Лейлы. Именно туда она и направилась, отыскала его, принесла к себе, открыла окошко и нажала на курок, выбрав в качестве прицела луну, ибо сердце у нее было нежное и даже бандитскую кровь проливать она не хотела.

Эффект был молниеносным. Макака, прекрасно понявший, почему Мыльный так возненавидел дробовички, после короткого приступа каталепсии, часто сопутствующего полночной пальбе, сорвался с места не хуже гончей. Джорджу, который наслаждался сигарой перед воротами «Мирной гавани», одновременно держа ушки на макушке, чтобы вовремя засечь приближение сержанта, почудилось, что мимо него пронеслась какая-то размытая фигура, и он решил, что это либо летающая тарелка, либо что-нибудь похуже. Будучи человеком душевным, и вспомнив, что он — страж порядка, Джордж откликнулся на зов долга и ринулся туда, откуда доносился звук. В это же мгновение из «Бухты» высунул бороду мистер Корнелиус в бежевом халате и задал вопрос: «Что такое?!» Джордж отвечал, что это и его занимает, а мистер Корнелиус сообщил, что такие происшествия совершенно не характерны для Вэлли Филдс. Затем они вместе направились к «Приусадебному мирку».

Фредди тоже прижимал ушки к макушке, или, скорее, к макушкам, а еще точнее — к макам. Случилось это потому, что вслед за выстрелом он немедля припал к растительному покрову, ибо просмотренные им вестерны велели в подобных случаях делать это в самую первую очередь. Лежал он покойно, пытаясь дышать через нос, но чем дольше он лежал, тем больше его раздражало что-то жесткое и неподатливое. Оно упиралось ему в грудь и очень мешало. Как можно осторожней — если ты угодил под пули, роковой станет любая неловкость — он нащупал этот предмет и вытащил его из-под себя. То была неизвестная сумочка, содержащая что-то увесистое. Он сунул ее в карман и тут же стало удобней, тем более, что в этот момент подтянулись Джордж с Корнелиусом. Ободренный таким подкреплением, он поднялся и поспешил за ними к главным дверям, по которым Джордж несколько раз громыхнул дубинкой.

Сверху послышался голос:

— А ну-ка, отошли отсюда, а то я еще раз выстрелю! — и прибавил: — Полиция!

— Полиция на месте, — ответил Фредди. — По крайней мере, Джордж — здесь. Ради всего святого, оставь это дурацкое ружьишко, спустись вниз и впусти нас в дом.

— Ой, Фредди, это ты?

— А то кто же?

— Значит, это тебя я на земле видела?

— Именно меня.

— Что же ты делал?

— Отдавал Богу душу.

— А почему ты не лежал в постели?

— Проявлял неусыпную бдительность.

— Я же тебе запретила!

— Знаю, но мне показалось, что так будет лучше.

— Ничего себе!

Мистер Корнелиус развил свои недавние мысли о том, что такие эпизоды исключительно редки в пригороде его сердца. Правда, примечательные события, поведал он, в Вэлли Филдс иногда бывают, чему пример — случай с мистером Эдвином Филлимором из «Пихт» на углу Баллер-стрит и Миртл-авеню, которого прошлым летом покусала морская свинка. Он уже приступил к не сулящей скорого окончания повести о местном жителе по фамилии Уолкиншоу, как-то раз вернувшемся из Лондона в новом твидовом костюме, которого, не признав запаха, загнала на крышу беседки собственная собака, когда наконец появилась Салли. В руках она держала дробовичок, так, на всякий случай. Да, только что она мило побеседовала с личностью, отождествляющей себя с Фредди, однако грабители — народ изобретательный и умеют подражать чужому голосу. Тому есть немало печальных подтверждений.

Джордж заговорил первым.

— Ну знаете! — сказал он. — То есть вообще-то, а?

— Несомненно, — согласился мистер Корнелиус. Салли уразумела, в чем суть.

— Я не виновата! Я решила, что Фредди — один из бандитов. Они тут всю ночь околачиваются. Простите, Бога ради, что я вас разбудила, мистер Корнелиус.

— Пустяки, мисс Фостер, ничего страшного. Я ведь, в сущности, и не спал. Сидел у себя внизу, работал над историей Вэлли Филдс.

— Ах, я очень рада! Как она продвигается?

— Благодарю вас, вполне удовлетворительно, хотя и не быстро. Приходится ворошить груды материала…

— Ну, сегодня-то вы получили новую порцию! Как ваша голова, Джордж?

— Спасибо, получше.

— Еще, наверное, постреливает?

— Чуть-чуть.

— Советую вам все-таки чего-нибудь выпить, хоть вы и на дежурстве.

— Ваша взяла.

— А у меня есть бутылка шампанского!

— Так-так-так!…

— Она уже на столе. Фредди!

— Да-да?

— Ты весь вывалялся в пыли. Иди сюда, дай я тебя вытру щеткой. Господи, — всплеснула руками Салли, — что ты в карман напихал?

— Напихал? — сказал Фредди, сунув руку в карман. — Какая-то сумка. Я на нее налетел, когда падал вниз головой.

— А что там внутри?

— Не знаю. Взглянуть, как думаете? Ой, беги сюда! — сказал Фредди. — Ой, хватайте меня за копытца! Ой, не могу!

Основания к подобным речам у него имелись. Со стола, куда он вытрусил содержимое сумки, на них смотрело мерцающим взглядом ассорти из колец и браслетов с алмазами и рубинами, увенчанное изумрудным колье несравненного великолепия.

И вновь Джордж заговорил первым. Полицейский, приученный действовать в экстремальных ситуациях, способен овладеть собой быстрее, чем обычный, более впечатлительный человек.

— Злоумышленники выронили награбленное! — провозгласил он, и мистер Корнелиус, не в силах выразить мысль словами, подтвердил ее взмахом бороды.

Салли его версию не приняла.

— Это не Лейлины драгоценности. У нее вообще нет украшений, кроме двух-трех колец.

— Вы уверены?

— Она сама мне сказала.

— Тогда откуда взялись эти чертовы побрякушки?! — пробурчал раздосадованный Джордж.

Странный огонек полыхнул во взгляде его кузена. Он взял в руки колье и скрупулезно осмотрел.

— А я скажу тебе, откуда они взялись, — сообщил он. — Из дома Проссеров. Это же их bijouterie. [68] Откуда я знаю? Я видел этот хомут с погремушками на шее у Миртл Проссер, n’ee [69] Шусмит, когда у них обедал. Она готова напялить их по любому случаю, даже если за столом один Виджен. Понимаешь, Салли, что это значит? Это значит, что мы с тобой совершили восхождение на самую вершину высокой-превысокой горы. Наши проблемы решены. Завтра, с утра пораньше, я отыщу Пуфика, выложу перед ним эти камушки, и, отмахнувшись от трогательных излияний, приму гигантскую сумму, которую он будет просто счастлив вручить. Попахивает не одной тысячей.

Редко кому удается найти верные слова после подобных речей. Но Джордж с этим справился. Полиция у нас прекрасная.

— Открыть шампанское!!! — рявкнул он.