Том 16. Фредди Виджен и другие

— Простите, джентльмены, но я подумал, возможно, вы захотите, чтобы я откупорил бутылку.

Это он и сделал, причем мастерски, после чего вышел. Гасси проводил его взглядом.

— Он тут недавно, да?

— Всего несколько дней, Майк мне говорил. Коулману пришлось срочно уехать.

— Вроде свое дело знает.

— Да, очень толковый малый.

— Хорошие дворецкие в наше время редкость.

— Днем с огнем не сыщешь.

— Хотя кому сейчас по средствам держать дворецкого! Только таким богатеям, как Майк. У меня вот приходящая домработница.

— И у меня. По воскресеньям она не ходит.

— И что, супруга заставляет вас мыть посуду?

— Только вытирать. Мытье она мне не доверяет.

— Тяжелая у нас жизнь, генерал.

— Да уж, нелегкая.

— Не знаю, как бы я сводил концы с концами, если бы не жалованье попечителя. Вот почему я не могу спокойно смотреть на эту бутылку. Месяцев шесть шампанского не нюхал. Может, начнем?

— Не дожидаясь Майка?

— А что? Если он велел принести бутылку, значит, хотел, чтобы мы ее выпили.

— Вы совершенно правы, Огастес. Хьюго не стал бы томить нас ожиданием. Эх, какой человек ушел!

— Да, нам всегда будет его не хватать. Как сказал кто-то: «Он человек был, человек во всем. Ему подобных нам уже не встретить». [45] Так что, начнем… А, Майк. Мы тут гадаем, что вас задержало.

— Простите, что запоздал. Пришлось заехать в банк, взять некоторые бумаги. Разве Эпплби вам не сказал?

— Ах да, теперь припоминаю. Мы только что обсуждали, что он, видимо, очень толковый малый.

— Как открывал шампанское! — добавил Гасси. — Прямо мастер!

— Уже открыл? — сказал Майк. — Так что же вы не пьете? А, вижу, пьете.

— Решили обмыть сразу, — сказал генерал. — Я всегда говорю: собрался праздновать — не тяни. Ну, Майк, выкладывайте свои хорошие новости.

— Не знаю, можно ли назвать их хорошими, Гасси. Чтобы не тратить лишних слов, сразу перейду к главному и скажу, что со дня на день в банке будет ревизия. Она обнаружит недостачу примерно на сто тысяч фунтов, — сказал Майк, и Джил свалилась с кипы журналов. Трое мужчин в комнате должны были явственно различить грохот.

Глава VI

Они ничего не заметили: грохот утонул в тех звуках, которые разом издали Гасси и генерал. Что-то подобное можно было бы услышать, если бы два увесистых пешехода одновременно наступили на двух связанных хвостами котов. Мгновение оба сидели, в немом ужасе вытаращив глаза, потом разом рефлек-торно потянулись к бутылке. Гасси, более молодой и проворный, ухватил ее первым, налил себе бокал, выпил и обрел дар речи.

— Это шутка?

Майк помотал головой.

— Увы, нет. Наверное, я мог бы сообщить новость более мягко, но таковы факты.

Генерал, который пыхтел, как автомобиль, взбирающийся на слишком крутой подъем, совладал наконец с голосовыми связками.

— Этого не может быть! «Банк Бонда» всегда был надежен, как Английский банк.

— До недавнего времени, — поправил Майк.

Генерал пригвоздил его взглядом, который так часто нагонял страх на провинившихся адъютантов. Природа подарила ему исключительно кустистые брови; когда они сходились, сильные люди трепетали. Сейчас он свел их, устремив на Майка испепеляющий взгляд.

— Майк! Вы хотите сказать, что мухлевали с деньгами банка?

— Да, увы.

— Господи.

— Я оказался в трудной ситуации. Единственное, что оставалось — рискнуть. Основательно подумавши, я так и сделал. К сожалению, итог неутешителен: мы все в очень тяжелом положении.

— Мы? Не понимаю вас, — сказал генерал. — Мы с Огастесом не участвовали в ваших подлых делишках.

— Конечно, — вступил Гасси. — Я немедленно подаю в отставку.

— Я тоже, — добавил генерал.

— Мы не собираемся ни в чем участвовать.

— Ни в коем разе.

— Если вы заварили кашу, мы не имеет к этому ни малейшего касательства.

— Вот именно.

Майк предполагал, что разговор получится тягостным, и его ожидания полностью сбылись. Он не испытывал приязни к попечителям, назначенным покойным дядюшкой, но сейчас вполне им сочувствовал.

— Боюсь, — сказал он, — что сейчас поздно уходить в отставку.

— Поздно?!

— В качестве попечителей вы должны были наблюдать за банковскими активами. Вам это было скучно, и вы завели опасную привычку подписывать бумаги, не читая.

Наступила тишина. Попечители мучительно сознавали всю правдивость услышанного. Оба всегда думали только о вознаграждении, а не о тех обязанностях, за которые оно причиталось.

— Так что теперь вы оба глубоко втянуты в то, что назвали моими подлыми делишками.

Снова наступила долгая тишина. Гасси заговорил первым.

— Бонд, — сказал он, — вы — бессовестный негодяй.

— Никогда бы не подумал, — подхватил генерал. — Мы вам верили, верили безраздельно.

— А вы все время вели двойную игру, — сказал Гасси.

— Старый Хьюго перевернулся бы в могиле, — добавил генерал.

Майк криво улыбнулся. Они приближались к сути дела.

— Сомневаюсь, — сказал он. — Не думаю, что дядя сильно бы удивился. Понимаете, всю эту кашу заварил он. Я лишь унаследовал череду подлогов.

— Что?!

— Я выразился вполне ясно.

У генерала начались перебои с дыханием, так что задавать вопрос пришлось Гасси.

— Вы хотите нас убедить, что старый Хьюго был мошенником?

— Высокого полета. Как вы помните, он все делал с размахом. Когда я вступил в права наследства, то обнаружил, что дела банка, мягко говоря, запутаны. Видимо, дядя Хьюго на протяжении многих лет запускал руку в кассу.

Лучшие друзья не назвали бы Гасси интеллектуалом, однако порой не нужен интеллект, чтобы осознать очевидное.

— Так вот на какие деньги он строил больницы и библиотеки!

— Да.

— Чтоб мне провалиться!

— Боюсь, нам всем скоро захочется провалиться. Дядя об этом позаботился.

Генерал преодолел дыхательные затруднения и заговорил — правда, не обычным решительным тоном, а глухо и сбивчиво:

— Старик Хьюго! Поверить не могу! Самый популярный человек в стране! Мы возвели его на пьедестал! До хрипоты распевали на банкетах: «Наш друг — отличный малый». На похоронах все плакали. Вот о ком бы никогда не подумал… Зачем он это делал?

— Думаю, что могу объяснить, зачем, — сказал Майк. — Ради того, что назвал Гасси. Больницы, библиотеки. Популярность вскружила ему голову. Все на него молились, и он хотел сохранить эту любовь, а чтобы ее сохранить, надо было по-прежнему осыпать Веллингфорд своими щедротами. Думаю, начинал он честно, со своих собственных денег, а когда они кончились, надо было либо отказаться от роли ангела-хранителя, либо залезать в чужие. Обычная история. У меня был однокашник, которого все обожали, — в школьной лавчонке он проявлял чудеса щедрости. «Чего тебе купить, Джонс? — спрашивал он. — А тебе, Смит? Робинсон, хочешь еще сандвич с джемом?» Денег словно вовсе не считал. Только некоторое время спустя выяснилось, что он вот уже несколько недель лазает у одноклассников по карманам. Вероятно, он тоже начинал с собственных денег, а когда они кончились, не смог расстаться с образом всеобщего любимца.

— Вот скотина!

— Ничего подобного, Гасси. Вполне славный малый. Мы все его любили, даже после того, как узнали правду. Сейчас он в парламенте.

— Неудивительно!

— Да, и так же, думаю, рассуждал дядя Хьюго. Он грабил одних, чтобы облагодетельствовать других. Благодеяния достались Веллингфорду, роль ограбленных — вам.

Оба слушателя дернулись, как будто обоих разом прихватил ревматизм. Первым раздался хриплый голос генерала.

— Нам?!

— У вас обоих счета в доверительном управлении.

— Не хотите же вы сказать, что Хьюго обокрал нас… своих компаньонов… друзей… своих ближайших товарищей?

— Часть документов, которые вы не удосужились прочитать, относились к вашим деньгам. Подписав их, вы автоматически перешли в разряд ограбленных.