Русские идут!

— Пойдешь со мной! — после чего обратился к Эмили: — Леди, исчезните отсюда, вам же будет лучше. Ей-Богу, я больше не собираюсь с вами любезничать!

Эмили вылезла из автомобиля вслед за Золтиным и Левериджем.

— Спасибо за совет. Но я сама знаю, что мне делать.

Фрэнк вытащил пару наручников, схватил Золтина за руку и пристегнул его к себе.

— Пошли, — сказал он Гарри.

Золтин оглянулся на Эмили.

— Спасибо за завтрак, — поблагодарил он ее на ходу. — Ничего вкуснее я в жизни не ел.

— Я этому полицейскому не доверяю, — сказала Эмили Левериджу. — Этот негодяй на все способен, он может застрелить мальчика и сбросить его в воду.

Тем временем отряд с подлодки уже уныло брел по берегу. Каждого моряка держали под прицелом двое местных жителей. Полицейские, таща Золтина за собой, прокладывали путь в толпе. При виде Золтина Розанов нахмурился.

— Как могло случиться, что вы попали в руки врага? — спросил он по-русски.

— Сам не пойму, — отвечал тот. — А вы?

— Прекратить болтовню, — скомандовал Фрэнк и велел Золтину: — Переведи этим парням, что все они находятся под арестом.

Золтин ухмыльнулся.

— Они и так знают.

— Неважно. По закону я должен им объявить об этом, так что валяй.

Золтин сказал Розанову по-русски:

— Этот офицер просил передать, что вы арестованы.

— Вы выглядите не лучшим образом, — произнес Розанов. — Что случилось?

— Долгая история, — увернулся Золтин. — Поспрашивайте лучше Крегиткина.

— Заткнись, — подал голос Крегиткин.

— Что они говорят? — спросил Фрэнк Золтина. — Из-за чего сыр-бор?

— Ничего. Вам это не интересно.

— Мне решать, что интересно, а что нет. Здесь командую я. А ты разевай варежку, только когда тебя попросят, но не чаще. Спроси, что они делают на острове.

— Я и сам могу ответить, — произнес Золтин. — Они с подводной лодки.

— Заткнись, Золтин, — перебил его Лысенко. — Это военная тайна.

Вмешался Василов.

— Господин офицер, вы совершаете большую ошибку. Мы пришли к вам с мирными целями, и трактовать наше присутствие здесь иначе — значит извратить все нормы…

— Знаешь, толстяк, насчет ошибок ты мне не указывай, — перебил его Фрэнк.

— За что нас арестовали? — не унимался Василов. Какое преступление мы совершили?

— Незаконная высадка на территорию Соединенных Штатов, — начал перечислять Фрэнк, — кража моторной лодки, нарушение спокойствия и общественного порядка…

— Жертвы кораблекрушения не совершают незаконной высадки на чужую территорию, — перебил полицейского Василов. — В соответствии с нормами международного права им обязаны предоставить помощь. Вы нарушаете не только права человека, но и международные соглашения. Я требую, чтобы нас немедленно препроводили к советскому консулу.

Фрэнк заколебался.

— На острове нет советского консула.

— Тогда я требую, чтобы нас освободили и дали возможность добраться до ближайшего советского представительства. Далее я требую, чтобы вы сняли наручники с этого человека. Ни он, ни мы не нарушали ваших законов.

— Вот что, — обратился Фрэнк к Золтину, — я сниму с тебя браслеты, но не пытайся улепетнуть. А я пока посоветуюсь с народом насчет этих самых международных норм. — Он полез в карман за ключами, пошарил там, затем неуклюже попытался залезть правой рукой в левый карман. Видя, что ничего не получается, он попросил Гарри: — Достань ключ. Я не могу, этот русский на мне висит.

Гарри поискал в кармане напарника, но ничего не обнаружил.

— Нет ключа. Ты его, наверное, в другое место положил.

— Вот еще паскудство, черт подери, — скривился Фрэнк.

К полицейским протолкался Норман Джонс.

— Что делать с этими русскими? В тюрьму их, что ли, отвести?

— Тебя еще не хватало, — накинулся на него Фрэнк. — Мне от одного сначала нужно избавиться, а потом уж решать, что с остальными делать.

— Ребята интересуются, — сказал Джонс. — У некоторых дела дома, поэтому я и хотел знать, требуется ли еще их помощь.

— Пусть останутся несколько человек для охраны этих русских, — ответил Фрэнк. — Остальные свободны. Даже лучше, если все сразу не будут путаться под ногами. Скажи им, чтобы расходились по домам.

Джонс повернулся к толпе, сложил ладони рупором и крикнул:

— Все по домам, кроме тех, кто охраняет русских. Всем огромное спасибо. Надеюсь, эта заварушка не испортит вам аппетит.

Люди еще потоптались и начали расходиться.

— Придется тащить парня в участок, там мы его и отцепим наконец, — сказал Фрэнк Джонсу. — А ты с ребятами сторожи русских здесь, пока мы не вернемся. Если кто-нибудь примется безобразничать, стреляй, я разрешаю.

Полицейские уехали. Эмили обратилась к Левериджу:

— Не знаю, как ты, а я поеду за ними.

Художник вздохнул.

— Ладно, и я с тобой. Надеюсь, что сегодня я уже получил свою дозу неприятностей сполна.

К Джонсу подошел Марвин Сколлард.

— Кто заплатит мне за окно?

— Боже мой, Марв, — удивился Джонс. — Я и забыл. Я думаю, мы скинемся и вставим тебе новое стекло.

— Нет, так не пойдет. — Сколлард вынул из внутреннего кармана карандаш и конверт. — Ведь ты его разбивал, значит, ты и отвечаешь. Распишись здесь.

Джонс взял карандаш и конверт.

— Что я должен писать?

— Просто подпишись. Остальное я заполню потом.

— Норм, не глупи, — сказал Палмер. — Напиши, что он получит новое стекло, и все. Дай, я сам напишу.

Палмер совсем не был заинтересован в том, чтобы Сколлард получил новое стекло, ему просто хотелось подольше задержаться. Раз с русскими разобрались, решил он, делать нечего, надо идти домой, а это было ему не по нутру. Он хотел выиграть время, во-первых, для того, чтобы гнев его супруги остыл окончательно, а во-вторых, чтобы настроить свои мысли на семейные темы.

— Ты не вмешивайся, — отрезал Сколлард, — а может, ты сам хочешь заплатить за окно?

Палмер, не обращая на него внимания, спросил Джонса:

— Что делать с оружием, Норм? Собрать мне его, что ли, да отнести обратно к Арту Кэрью?

— Конечно, — согласился Джонс. — Так будет лучше всего.

Палмер собрался уходить, но Джонс окликнул его:

— Чарли!

— Что? — Палмер оглянулся.

— Хочу поблагодарить тебя за все, что ты сделал. Ты самый лучший помощник командира на свете.

Палмер улыбнулся.

— Да ладно тебе. Что это я такого сделал?

— Без тебя я был бы как без рук.

— Без него ты бы не расколотил мое окно, — вмешался Сколлард. — Давай ставь свою подпись. Я и так уж с вами уйму времени потерял.

— Вот что, Марвин, — сказал Джонс, — я напишу вот как: «Я, Норман Джонс, обязуюсь сделать так, чтобы тем или иным образом в «Пальмовой роще» появилось новое окно». Подпись.

Он бросил конверт и карандаш под ноги Сколларду и повернулся к мужчинам, охраняющим русских:

— Парни, пока полицейские не вернулись, я хочу поблагодарить вас за помощь. Вы все сделали замечательно. Я горжусь, что мне выпало сражаться с вами в одном строю. Ручаюсь вам, ребята, мы не скоро забудем этот день.

— А какое сегодня число? — спросил один из охраны. — Я уже забыл.

— Сегодня воскресенье, двадцать четвертое октября, — отвечал Джонс.

— Верно, — согласился тот. — Хорошо, что напомнил. Сегодня у моей жены день рождения.

— Норм, я думаю, что каждый год двадцать четвертое октября надо как-то отмечать, — сказал Палмер. — Это — важная веха в жизни нашего острова.

— Эй, а мысль неплохая, — воскликнул мужчина, чей дробовик был направлен на Розанова. — Устроим праздник на весь город, верно?

— Конечно, устроим праздник. Или торжественное богослужение, — согласился Джонс.

— А может, рванем с острова, — предложил другой, помоложе, — и закатим кутеж денька на три. Завалимся в Бостон или Тонтон и организуем славную пьянку.

— А жены? — раздался третий голос. — Жен с собой брать?

— По большому счету им там делать нечего. Лучше сварганим междусобойчик.