Сквозь этажи

ПАЦИЕНТ (входит, подавляя зевок). Здрасьте, доктор!

ДОКТОР. Вы что, спать сюда пришли?

ПАЦИЕНТ. Да, извините, прикорнул.

ДОКТОР. Садитесь.

ПАЦИЕНТ (садится.) Уже и не помню, когда последний раз спал нормально.

ДОКТОР. Ладно, ладно. Оставим это. Жалобы какие?

ПАЦИЕНТ. Да все те же.

ДОКТОР. Те же, что и у предыдущего пациента?

ПАЦИЕНТ. Нет. Жалобы такие, что выспаться не могу по-человечески.

ДОКТОР. Так. И что же вас беспокоит?

ПАЦИЕНТ. Каждый раз просыпаюсь оттого, что ноги мокрые.

ДОКТОР. Обильно потеете?

ПАЦИЕНТ. Если бы… Знаете, моя кровать стоит у стены, а на ней — географическая карта Советского Союза. И среди ночи я попадаю ногами прямо в море.

ДОКТОР (пристально вглядывается в пациента, встряхивает головой, протягивает термометр). Поставьте, пожалуйста.

ПАЦИЕНТ. Этот не годится. (Берет термометр, кладет его на стол.) У вас градусник для воды есть?

ДОКТОР. Зачем?

ПАЦИЕНТ. Затем, чтобы вам понятно стало. Ноги у меня мокнут — это еще полбеды. Беда в том, что правая нога оказывается в Черном море, а левая — в Баренцевом.

ДОКТОР. А какая вам разница?

ПАЦИЕНТ. Температурная, вот какая.

ДОКТОР. Ах, вон оно что. По дороге, значит, от Черного моря к Баренцеву вы зябнете, и начинается насморк, так?

ПАЦИЕНТ. Подумаешь, насморк. Чихал я на него. Тут дело посерьезней. Вы знаете, что такое термоэлемент?

ДОКТОР (задумывается, достает с полки энциклопедию). Термоэлемент? Знаю. (Листает страницы.)

ПАЦИЕНТ. Это когда два штыря сверху вместе, а снизу — врозь. И между ними — разница температур!

ДОКТОР (держа палец в энциклопедии, смотрит на пациента). Два штыря! Разница температур! При чем тут штыри?

ПАЦИЕНТ. А ноги? (Встает.) Сверху вместе, снизу — врозь. (Показывает по очереди на каждую ногу.) Температура в Черном и Баренцевом разная! (Садится.) Вот вам и термоэлемент! А термоэлемент (указывает на энциклопедию), что он у нас делает?

ДОКТОР (водит пальцем по строчкам). Преобразует тепловую энергию в электроэнергию постоянного тока… Господи помилуй!

ПАЦИЕНТ. Бога нет. А вы, доктор, есть!

ДОКТОР. И что это… электричество постоянного тока вас сильно беспокоит?

ПАЦИЕНТ. У меня светильничек прямо над головой — так в нем лампочка загорается, а при свете, сами знаете, какой сон.

ДОКТОР. А вы не пробовали… выкручивать лампочку?

ПАЦИЕНТ. Пробовал — сплю нормально. Только во сне будто бы все время ноги мою.

ДОКТОР. Тогда все в порядке! Ноги мыть — это даже полезно.

ПАЦИЕНТ. Кто же спорит. Только по утрам я просыпаю. И жена не будит. Как до меня дотронется, так ее и дергает током.

ДОКТОР. Значит, жена спит отдельно?

ПАЦИЕНТ. Раньше спали вместе, а потом у нее голова стала побаливать. На нее дальневосточные муссоны очень неблагоприятно действуют.

ДОКТОР. В ка-ка-ком смысле?

ПАЦИЕНТ. Карту представляете? Если ноги на западе, значит, голова где? На востоке!

ДОКТОР. Понятно. А если передвинуть кровать к другой стене?

ПАЦИЕНТ. А вы мне выпишите…

ДОКТОР. Рецепт?!

ПАЦИЕНТ. Зачем?! Заграничный паспорт! На другой стене у меня карта мира.

ДОКТОР (жалобно). Ну, я не знаю… Снимите, наконец, эти проклятые карты! Будете спать с сухими ногами и без света.

ПАЦИЕНТ. Простите, доктор, я пошутил. Неужели вы в самом деле поверили, что в нарисованном море можно замочить ноги? Да ведь карта же висит на стенке вертикаль-но! Море давно бы все вытекло!

ДОКТОР (задумывается, потом с прежней уверенностью, даже с улыбкой). Ну, артист! Ладно, шутки в сторону. Зачем же вы пришли?

ПАЦИЕНТ (задирает штанину). Колено рассадил. Приложить бы что-нибудь!

ДОКТОР. Ну и ну! Где это вас угораздило? Упали?

ПАЦИЕНТ. Если бы. Вчера ночью ударился об Уральский хребет.

Листок неспособности

ВРАЧ (медсестре, которую мы не видим). Замечательное явление природы — эстонская зима. С ноября до самого марта ни тебе снега, ни льда, и ничего теперь не тает, улицы чисты, народ почти не падает, и в травмопункте у нас приятная тишина!

БОЛЬНОЙ. Помогите, ой, доктор, скорее, помогите! Смерть на носу, спасите!

ВРАЧ. На носу, говорите? Сейчас поглядим… Не вижу ничего смертельного, разве что капелька мороженого.

БОЛЬНОЙ. Ее не трогайте, я еще не доел. Травма у меня на ноге, а не на голове. Перелом, как минимум, скажите только, открытый или закрытый.

ВРАЧ. На какой ноге будем искать?

БОЛЬНОЙ. Ну на той, второй слева… Ну, которая по правую руку.

ВРАЧ. Посмотрим, изучим, выясним. А то я уже заскучала. М-да-а, на правой ноге действительно можно обнаружить синяк. Где вы таким разжились?

БОЛЬНОЙ. На работе, где ж еще. Хотел поставить печать на отчет, размахнулся, а рука — ах, где моя былая меткость! — изо всех сил саданула по колену!

ВРАЧ. Все ясно. Хотите получить листок нетрудоспособности?

БОЛЬНОЙ. А за это дают?

ВРАЧ. Конечно, раз у вас такая опасная работа, а рука не поднимается.

БОЛЬНОЙ. Но ведь чем меньше больничных вы даете, тем лучше у вас показатели!

ВРАЧ. Стоп-стоп, что-то я недопоняла: вы пришли показать свое колено, так какое вам дело до наших показателей?

БОЛЬНОЙ. Просто хотел вас порадовать: мне этот обычный больничный не нужен. Я работаю в таком месте, что хочу прихожу — работаю, не хочу — прихожу не работаю.

ВРАЧ. Так вы пришли, чтоб я вам коленку помыла?!

БОЛЬНОЙ. Я хотел попросить, чтоб вы дали бы мне другой лист — не на работу, а домой. Такой листок неспособности.

ВРАЧ. Листок неспособности… для предъявления жене?!

БОЛЬНОЙ. А то по утрам она мне спать не дает и…

ВРАЧ. Силы небесные, день этот войдет в историю травмопункта! И как же мы это сформулируем?

БОЛЬНОЙ. А так, что гражданин такой-то, я, значит, в течение месяца не способен бегать по лесу.

ВРАЧ. Ах, вот оно что! Жена заставляет вас заниматься бегом?

БОЛЬНОЙ. Это она думает, что я занимаюсь бегом, на самом-то деле я ни свет ни заря пробираюсь к себе в кабинет и торчу там, жую булку, чтобы сон прогнать. А чего ради в такую рань просыпаться? Будет у меня ваш листок, она перестанет поднимать меня ни свет ни заря.

ВРАЧ. Так-так… Этот пустяк мы уладим, есть тут, правда, маленькая закавыка…

БОЛЬНОЙ. Ну не повиснет же на этой маленькой закавыке такое большое дело! Ваши условия?

ВРАЧ. Никаких особых условий. Только здесь таких бланков у нас нет. Мы их припрятали на всякий случай — у себя в филиале под открытым небом, по Вильяндискому шоссе к лесу, шесть километров от городской черты, под разлапистой елью.

БОЛЬНОЙ. Так вы сходите и возьмете?

ВРАЧ. Само собой, но только вместе с вами. Сестра, присмотрите, чтоб тут был порядок, а я с этим толстяком… простите — с этим пациентом сбегаю в филиал. Двинули?

БОЛЬНОЙ. Не слишком ли это далеко? А ну как умру по дороге?

ВРАЧ. Тем вернее будет справка! Простите, я хотела сказать, что нам эти жалкие километры — раз чихнуть! А там и справочку выпишем: «Гражданин вы такой-то завтра не способны бегать по лесу».

БОЛЬНОЙ. Как это «завтра»? Мне на месяц надо.

ВРАЧ. Да хоть на два. Только справка действительна на один день. Завтра в то же время получите на послезавтра и так далее.

БОЛЬНОЙ. Больно заковыристо, ну да ради того, чтобы поваляться… Хотя, послушайте, доктор, может, мы прихватим все тридцать штук сразу, а оформлять остальные будете уже здесь?

ВРАЧ. Дорогуша, это, конечно, можно. Но мне страшно хочется каждый день побегать в лесу, а одной страшно! Так что за справкой — вперед?

БОЛЬНОЙ. Я тут прикинул, получается, моя жена своего добьется-таки… Только зачем же так насиловать меня спортивной жизнью, если она заранее знает, чем это кончается? Зачем ей потребовалось, чтобы я бегал за чужой женой?