Веселый мудрец. Юмористические повести

— И с той поры все животные стали презирать лису, — закончил Абдурахман.

— Если он… ходжа… то есть лиса… — рассуждал судья, — не примет нас хорошо, он опозорится. А если с помощью своих друзей он устроит нам пир, то мы наложим на него такой налог, заплатить который будет не под силу даже самому беку. Но, может быть, Абдурахманчик, этот нечестивец привез с собою деньги из дворца эмира? Может быть, он богат, и у нас ничего не получится?

— Клянусь бородой пророка, — торжественно приложив ладонь к животу, прогнусавил Длинный Нос, — что у ходжи нет за душой не только полмонеты, но и рисового зерна! Он стар, не может работать, его кормят друзья. Сегодня он ест в одном доме, завтра — в другом, послезавтра — в третьем. И так все время. У нас тысяча домов. Получается, что каждая семья кормит Насреддина приблизительно раз в три года.

— Ну что ж, — задумался судья, — пожалуй, следует испытать гостеприимство Насреддина. Я пошлю ему зайца в подарок, а потом приду на обед… И вот что я еще придумал! — восторженно запыхтел судья. — На следующий день после этого обеда к ходже придут…

И он поделился своим хитромудрым планом со шпионом…

Насреддин отнес зайца в дом Пулата, где жил эти дни.

Только солнце скрылось за крышами и едва молодая жена Пулата успела сварить суп из зайчатины, как возле дома показались отдувающийся толстяк судья, чайханщик Шараф, ростовщик Керим и Абдурахман — Длинный Нос.

— Мы к ходже — есть зайца, — сказал толстяк.

«Гость — всегда гость, даже если он шакал» — гласит пословица. И Пулат усадил пришедших за еду.

— Получил ли ты зайца в целости, ходжа? — спросил судья. — Не украл ли мой одноухий мошенник половину по дороге?

Насреддин поблагодарил за зайчатину и сам принес с огня котел заячьего супа.

Гости съели чуть ли не весь суп. Жена Пулата подала пустое блюдо для плова.

— Что нужно для плова? — спросил Насреддин молодую хозяйку.

— Рис и жир, — смущенно ответила она. — И еще шафран и мясо.

— Нет. Мера шафрана, два барана, два кувшина жира… — начал Насреддин, но чайханщик Шараф перебил его;

— Не много ли на два барана два кувшина жира?

— Но ведь плова же все равно не будет, — усмехнулся Насреддин, — так пусть он будет хотя бы жирным.

— Не будет? — разочарованно спросил ростовщик Керим. — А для чего же на столе стоит блюдо?

— Если бы в доме были рис, и жир, и мясо, — произнес ходжа, — то на нем подали бы плов!

— Не хочешь ли ты сказать, — ехидно спросил Керим, — что мы уже поели?

— Не будем мешать отдыху хозяев после сытной трапезы, — прокряхтел судья. — Спасибо за угощение!

И, лукаво посмеиваясь, компания вышла из дому.

— Пока все идет так, как хочется судье, — вслух подумал ходжа. — Интересно, что они еще надумали?

Это стало ясно на следующее утро. К Насреддину в гости пришли мулла, караван-сарайщик Нурибек и торговец Мустафа.

— Принимай гостей! — загорланил Мустафа. — Мы друзья твоего друга судьи, который подарил тебе зайца…

— Разведите остатки заячьего супа водой, — распорядился ходжа, — и подавайте дорогим гостям!

Накормив кое-как незваных пришельцев, Насреддин задумался.

— А чем мы будем угощать прочих друзей судьи? — спросил растерянно Пулат.

— Они хотят заставить меня нарушить законы гостеприимства и отпустить голодных голодными, — пощелкал пальцем по бороде ходжа. — И тогда весь город будет знать, что я — жадный и скупой старик, платящий злом за добро.

— Как же нам быть? — огорчился Пулат.

А следующие гости — одноухий прислужник судьи, стражник и тощий слуга Улымаса — уже стояли на пороге.

— Мы — друзья друзей твоего друга судьи, который подарил тебе зайца! — сказал стражник. — Мы хотим есть!

И они бесцеремонно уселись на лучшие места. Насреддин внес и поставил перед гостями котел, наполненный водой.

— Ходжа, — повизгивая от восторга, закричал одноухий, — разве это еда? Или ты забыл, что мы твои гости? Что мы друзья друзей судьи, который подарил тебе зайца?

— Дорогие друзья друзей моего друга, — поклонился Насреддин, — перед вами суп, который является другом друга того супа, в котором варился заяц моего друга.

Так одноухий и увел своих — не супа хлебавших — мошенников.

Но, шагнув уже за порог дома Пулата, одноухий сказал:

— Теперь ты, Насреддин, должен принести в подарок судье зайца. Ты же не захочешь оставаться в долгу?

— Теперь они хотят заставить меня сделать им подарки, — молвил ходжа, когда за непрошеными гостями закрылись ворота. — Я отнесу судье зайца, он ответит мне какой-нибудь ценностью, затем от меня тоже потребует золото или серебро… А так как у меня этих металлов нет, они начнут говорить, что я не знаю законов вежливости… И все это накануне дня уплаты налогов Садыком'

Ходжа долго сидел в раздумье, потом вышел на улицу и зашагал к охотнику Вахобу.

Вахоб только что вернулся с охоты. В мешке у него шевелились два зайца.

— Раз они тебе нужны — бери, — сказал охотник Насреддину.

Прошло несколько дней. Однажды судья разбирал на базаре какую-то тяжбу.

— Я буду делить ваше имущество по закону аллаха, — кряхтел он.

— Это значит: одним — много, другим — мало? — вмешался Насреддин. — Уж лучше жить по людским законам — тогда все было бы иначе, совсем иначе!

— Что говоришь ты, нечестивец? — гневно воздел руки к небу толстяк.

— Я говорю, — как ни в чем не бывало продолжал ходжа, — что пришел к тебе с зайцем!

— Зайдите завтра, — поспешно сказал судья жалобщикам, чей спор он разбирал. — У меня сейчас очень важное дело…

И когда толстый судья и Насреддин остались одни, толстяк протянул руки:

— Давай зайца, о мудрейший из благородных!

— Я сказал: «Пришел к тебе с зайцем, — улыбнулся Насреддин, — а не «принес тебе зайца»! Зайчатину я подарю тебе на днях, а пока хочу показать ученого зайца. Разве вы тут не слыхали, что во дворце великого эмира посланец султана подарил мне зайца? И с той поры заяц состоит у меня на службе.

Толстый судья изумленно вытаращил свои свиные глазки:

— Что он умеет делать, этот… подарок турецкого султана?

— Многое! Например, я хочу пригласить тебя обедать. Как мне предупредить домашних, чтобы встретили тебя и накормили? Посылаю зайца, а он сам закажет и плов и бешбармак [4].

— Не может быть! — восхищенно пробормотал толстяк.

Ходжа достал зайца и, нежно поглаживая, зашептал что-то ему на ухо.

— И мы пойдем к тебе обедать? — подозрительно спросил судья. — И все будет готово?

— Убедишься сам, о справедливейший, — ответил Насреддин и выпустил зайца из руки.

Длинноухий рванул так, что в мгновение ока скрылся из глаз.

Ходжа и толстяк не спеша пошли к Икраму, к которому ходжа переселился несколько дней назад.

— Ну как, все готово? — переступая порог нового дома Икрама, спросил Насреддин хозяина. — Заяц передал вам, что к нам приедет гость?

— Конечно, все передал. Угощение готово, — низко поклонился Икрам.

Действительно, в комнате уже аппетитно дымился плов, благоухали шашлык и бешбармак: Икрам, чтобы поразить судью, выставил сразу все блюда. Младший брат Икрама сидел в уголке и поглаживал зайца.

— Каков молодец, а? — спросил ходжа, подмигивая в сторону зайца. — Недаром он столько лет служил у турецкого султана!

— Чудо! — воскликнул судья и уже весь вечер не сводил глаз с зайца.

— Ах, как облегчает жизнь такой быстрый и верный слуга! — приговаривал Икрам. — И ест мало, и умеет хранить тайну, и…

— Турецкие султаны всегда славились замечательными слугами, — подливал масла в огонь ходжа.

После третьего блюда плова судья прокряхтел просительно:

— Ходжа, продай мне твоего зайца!

Икрам весьма непочтительно захохотал, а Насреддин возмутился:

— Такого слугу! Подарок султана! Да не вселился ли в тебя шайтан, о справедливейший?!

— А ведь я бы дал за него сто монет, — сказал судья. Икрам опять рассмеялся.