Рассказы об армии

Профессиональное ухо офицера, присматривающего за порядком, уловило что-то знакомое в какофонии звуков выставки. Подошёл. Понаблюдал.

- Вы знаете Морзе?

- Да.

- Вы были военным?

- Я - офицер запаса армии бывшего Советского Союза.

- А в каком роде войск?

- Скажем так, что всё, что у вас здесь есть, я знаю.

- О-о-о!

Кликнул своих сослуживцев и представил меня каждому. Все не без удовольствия пожимают мне руку.

Посетив подобную выставку в Мадриде, я вдруг увидел совершенно незнакомый для меня стенд имитации стрельбы из винтовки. С компьютером, мишенью и двумя солдатами, обслуживающими его. Подхожу, спрашиваю нельзя ли попробовать. Разрешают. Для того, мол, и развёрнут. Беру в руки спортивную винтовку с диоптрическим прицелом и присоединённым к ней кабелем. Ох и хорошо же лежит в руках оружие! Приподнимаю и делаю выстрел в угол экрана, на котором нарисована мишень.

Солдаты, довольные, переглядываются и "перезаряжают" винтовку. Я, навскидку, стреляю в десятку. Их лица вытягиваются. Новая перезарядка и я "стреляю" уже просто в движении, поднимая ствол. Попадаю в линию между "десяткой" и "девяткой". Отдаю им оружие и улыбаюсь как можно обворожительнее:

- Спасибо!

Уходя, я краем глаза отмечаю, что долго они смотрят мне вслед.

5. Карузо на гаупвахте.

Дежурный по части, открыв дверь солдатской столовой, увидел сюжет в действии. Невысокого роста, коренастый солдат рывком придвинул стол, поставив его между собой и двумя офицерами. Вид у офицеров был явно недружелюбный.

- Отставить! Что здесь происходит?

Офицеры обернулись.

- Серёж! Понимаешь, этот молодой... Встань, как положено!, - прикрикнул офицер на солдата.

- А я и так стою, товарищ лейтенант.

- Смирно!

Но, увидев движение офицера, солдат мягко отшагнул назад и раздвинул локти.

- Я сказал, всем отставить! Кому не ясно? - дежурный сел на скамейку, снял фуражку и начал вытаскивать пачку сигарет из кармана. - Ну, кто мне прояснит обстановку?

- Да мы сюда отправили личный состав для чистки картошки и на воспитание, а он их всех отлупил. Двое уже в санчасти.

- А сколько отправил?

- Семь человек.

- Не слабо, - дежурный почесал голову, - ну, молодой человек, что скажем в своё оправдание? Молчим, значит? Эй, на кухне!

В окошке показалось ещё одно лицо.

- Видел что здесь произошло?.

- Так точно! Они картошку жарили, он их побил и они в окно выскочили.

- Молодец! Хорошо рассказал. А сейчас бегом в караулку. Скажи начальнику, чтоб сержанта прислал. Хотя, отставить. Сам пойду. Заодно воздухом подышу. И в санчасть зайду. А вы организуйте тут службу, поднимите старшего повара. Пусть урегулирует.

... Начальник караула аккуратно вписал фамилию солдата в журнал. Закрыл и поглядел на провинившегося.

- Ну, гусь! Думаешь я тебе здесь отдых устрою? Сейчас на внутренний двор и до утра строевым шагом по периметру. Понял?

- Так точно, товарищ старший лейтенант, а петь можно?

- Во-во! И с песней. Да чтоб я здесь слышал.

Через некоторое время снаружи донеслось:

- Нам, парашютистам, привольно на небе чистом...

- Во глотка! Карузо!- удовлетворённо хмыкнул начальник.

Всю ночь со стороны караульного помещения доносились песни Советской Армии.

Утром на общем построении, подав команду "Смирно!" замкомандира отправился по диагонали плаца к появившемуся командиру части.

"И от Москвы до британских морей Красная Армия всех сильней!", - донеслось от караулки. В строю раздались смешки. Побагровев, командир принял рапорт и скосил взгляд на стоявшего в строю начальника штаба. Подполковник бегом ринулся по дорожке. Увидев такое движение, из дверей дежурки выпал капитан и отправился вдогонку, придерживая кобуру.

Подполковник прибежал первый и с разгону пнул калитку.

- Открывай! - крикнул он показавшимся в лючке глазам.

- Не могу, товарищ подполковник! Должен доложить сначала начальнику караула.

- Я тебе, бля, доложу! Открывай!

- Открой, - рядом с подполковником уже стоял запыхавшийся дежурный по части.

Подполковник встал на пути марширующего солдата.

- Отставить песню!

Солдат замаршировал на месте:

- Не могу, товарищ подполковник! Старший лейтенант приказал петь, - и, обойдя подполковника по дуге, солдат зашагал дальше "В путь, в путь, в путь, а для тебя, родная...!"

Увидев сзади, как наливаются кровью уши подполковника, дежурный подумал:"Быть грозе". Высказавшись непечатно, подполковник скрылся за дверью. Прыснув в кулак и погрозив солдату кулаком, дежурный пошёл туда же. В дверях столкнулся с заспанным начальником караула, который очень спешил наружу. Схватил его за ремень и придержал. Начальник попытался вырваться, но не смог.

- Отставить! Песню! Мать! Твою! Сорвался на мою голову, - с расстановками между попытками вырваться из железных лап капитана прохрипел старлей.

Через минут пятнадцать в караулке подполковник вытирал шею платком и задыхаясь от смеха повторял:

- Значит дембеля картошку только себе почистили и жарить начали. И повар, через четыре месяца службы начал их воспитывать. В окно выскочили! Нет! Такого у нас ещё не было..., - и, посерьёзнев, добавил:

- А наказать надо. С поваров снимем. Отправим в разведчики.

Oбращаясь к капитану: - Возьми его к себе.

6. Полезное свойство.

Во времена тоталитарного прошлого была на ТВ программа "Очевидное-невероятное". Не только образовывала, но и давала толчок к каким-нибудь опытам, исследованиям... И не только у меня.

Захожу в радиомастерскую и вижу группу солдат, обступивших прибор. Оказывается они проводят опыты с преобразователем напряжения. Берут по очереди провода в руки и кто-нибудь добавляет напряжение. До тех пор, пока испытуемый может терпеть. 80 вольт были пределом. Меня заинтересовало. Прошу попробовать.

Взял в руки провода и тут же один шутник резко крутанул регулятор. Бросив провод я тут же отвешиваю ему оплеуху. Но и успеваю отметить, что на меня никак не повлияло резкое поднятие напряжения. Второй раз я беру провода и более серьёзный механик постепенно добавляет. 100 вольт. Никакого эффекта. 120.150. Потеплели провода в руках, но особого дискомфорта не наблюдаю.

Прошу добавить. 200. И, когда прибор показывал уже 240-250 вольт, стало нестерпимо жечь пальцы. Довольно для первого раза. Уже к вечеру весь батальон только об этом и говорил.