Веселый мудрец. Юмористические повести

— Потому что несчастное животное чувствует себя одиноко. Не с кем ему взглядом обменяться, повелитель! Сердце мое разрывается от жалости! И эти достойные твоего уважения люди просят великой милости: поставить к ним на прокорм еще одного слона, желательно слониху…

Чело эмира разгладилось, и, прежде чем ходатаи пришли в себя от ужаса, повелитель изрек благосклонно:

— Пусть будет так! Немедленно выполнить просьбу наших верных подданных!

Что оставалось делать богачам? Им даже пришлось поблагодарить в присутствии эмира Насреддина, который «так точно изложил их просьбу».

Чтобы избавиться от ходжи, приближенные эмира уговорили повелителя дать Насреддину какое-нибудь выгодное местечко.

— Выбирай любой город, — предложил эмир ходже, — и я сделаю тебя там судьей!

— О великий, — ответил Насреддин, — я хочу быть сразу везде, а ты хочешь привязать меня, как ишака, к определенному месту. Я не гожусь в судьи.

— Почему? — удивился эмир.

— Если я тебе сказал правду, этого достаточно, — хитро ответил ходжа, — чтобы не назначать меня судьей. А если я соврал, то ведь лжец не может быть судьей!

Эмир не особенно хорошо разобрался в сказанном, но, изобразив на лице своем задумчивость, молвил:

— Я устал… Иди!

Некоторые из придворных, которые были связаны старой дружбой с изгнанными мудрецами, все еще тешили себя надеждой, что им удастся рано или поздно доказать необразованность Насреддина.

«Эмир убедится в конце концов в том, что ходжа несведущ в науках, и прогонит его. Тогда вернутся наши друзья, и мы снова заживем свободно», — рассуждали они.

Снарядив караван, придворные послали его в Персию — за величайшим персидским философом и мыслителем, слава которого была всесветна и непогрешимость которого вошла в пословицу.

«Уж этот перс, наверное, посрамит неуча ходжу! — радовались придворные. — И никакие хитрости теперь не помогут Насреддину — тут уж ему придется иметь дело с умнейшим из умных…»

Перс действительно оказался достоин своей славы. Он один, несомненно, стоил всех тех мудрецов, которых встречал Насреддин на своем веку-

— Если Насреддин не сумеет ответить ему, — шептали одни на ухо эмиру, — то старик расскажет всему миру о том, что у тебя, о прославленный повелитель, выродились умные люди, и это будет способствовать умалению твоей славы в глазах других повелителей…

— Ты увидишь, о любимец аллаха, что Насреддин совсем не ученый, а обманщик и мошенник, — шептали другие.

Насреддин же держался спокойно и с достоинством приветствовал перса.

Гость вышел вперед и начертил на полу круг. Потом выжидательно посмотрел на Насреддина.

Насреддин подошел и разделил круг на две части. Потом провел поперечную черту, и круг оказался разделенным на четыре части. Затем ходжа жестом показал, что три части из четырех он притягивает к себе, а одну часть отдает ученому.

После этого Насреддин заглянул в лицо старика, требуя ответа.

Мудрец сложил пальцы щепоткой и поднял руку кверху.

Ходжа сделал наоборот: опустил поднятую было ладонь вниз.

После этого перс указал на себя и провел пальцами по животу, показывая, будто оттуда выбегают какие-то бесчисленные животные.

Насреддин достал из кармана яйцо и, показав его, начал махать руками, словно птица крыльями.

Тогда старец почтительно склонил перед Насреддином голову, поцеловал ему руку и поздравил эмира с тем, что при его дворце находится великий ученый мира.

Начался пир, поздравления лились потоком на голову Насреддина, даже его враги при дворе и те принесли ему дары, потому что и сами уже начинали верить в гениальность ходжи.

Тем временем перс объяснял внимательно и почтительно слушающим содержание своего диспута с Насреддином. Сам же ходжа слушал и ухмылялся, с аппетитом поедая плов.

— Меж учеными различных стран, — говорил мудрец, — существуют споры относительно нашей Земли, ее разделения и происхождения. Меня интересовало мнение мудрого Насреддина об этом, и я его спросил, нарисовав круг, означающий Землю. Ходжа не только подтвердил, что Земля кругла, но и разделил ее на Северное и Южное полушария. Потом он провел еще одну, перпендикулярную, линию и три части потянул к себе, а одну дал мне. Этим он хотел сказать, что три части земного шара вода, а одна — суша. Потом я решил проверить вашего ученого в вопросах мироздания. Я поднял кверху сомкнутые пальцы, показывая на родство растений, животных, земли, деревьев и птиц. А ходжа, наоборот, опустил пальцы. Он хотел сказать, что все это существует и живет благодаря осадкам и лучам солнца. Тогда, показав на себя, я хотел сказать, что все живое на земле происходит от живого же. Насреддин достал из кармана яйцо и, показав взмахами крылья птиц, поправил меня: птицы, например, не происходят от живых. Из этого разговора, происшедшего между нами, я понял, что Насреддин велик и многомудр, как никто.

А Насреддин, пользуясь тем, что все увлеклись рассказом мудреца, улизнул, как он это часто делал, из дворца к своему другу, торговцу инжиром.

Уже весь город знал о победе ходжи. Поэтому первое, о чем спросили Насреддина, было:

— Расскажи, как ты выиграл спор у мудреца. Ходжа рассмеялся и сказал:

— Этот худой и тощий старец произвел на меня впечатление больного, голодного и жадного человека. А так как и я сам очень хотел есть, то, когда он нарисовал «руг, я его понял: это было блюдо жареной баранины. Я сперва разделил его по-братски — пополам. Он остался равнодушен. Хорошо, я поделил на четыре части, три взял себе за то, что он отказался от половины, а одну дал ему. Что ему было делать? Потом он показал мне жестом: «Вот, если бы нам изготовить плов, мы бы покушали». А я добавил: «Да посыпать бы его сверху перчиком, изюмом, корицей, фисташками и так далее». А на третье блюдо он был тоже согласен: показал, что у него в животе еще много места, много баранов влезет. Но я показал ему, что хочу еще больше его: от пустоты в желудке могу даже летать, как птица. А в доказательство того, что я птица, показал ему яйцо, которое не успел съесть, так как меня потащили на этот дурацкий спор, и я вынужден был спрятать яйцо в карман…

Некоторые придворные после этого дня стали подобострастно относиться к Насреддину. Один продажный поэт написал оду в честь Насреддина, где называл ходжу «величайшим мыслителем из великих», «отцом бедных» и т. д.

— Хорошо, — сказал Насреддин. — Сейчас у меня нет денег, зайди завтра. Я тебе дам столько денег, что тебе хватит на всю жизнь.

На следующее утро спозаранку придворный стихотворец уже стоял у покоев, в которых жил Насреддин.

— Каких денег ты ждешь? — спросил его ходжа.

— Которые вы мне вчера обещали, — сказал поэт.

— Ты вчера усладил слух мой одой, — ответил ходжа, — а я порадовал тебя хорошим обещанием. Таким образом, взамен твоих, хотя и приятных, но лживых слов, ты услышал от меня тоже лживые, хотя и приятные слова. Иди домой, мы с тобой в расчете.

Один из соседних правителей попросил однажды эмира прислать ему Насреддина на похороны своего любимого коня. Там должны были присутствовать самые знаменитые люди. Ходжа согласился, но по дороге выяснилось, что умер и сам правитель, который при падении с коня сильно ушибся.

Ходжа немедленно повернул назад, сказав:

— Мне теперь там нечего делать. Жеребец обладал великими достоинствами, и я был готов почтить его. Но какими достоинствами обладал его хозяин?

Чтобы не сбиться со счета дней, ходжа завел себе календарь из камней. В нем было двадцать восемь камешков. Каждое утро ходжа перекладывал по одному камешку в другой ящик. Когда надо было узнать точно число месяца, афанди пересчитывал камни. Чтобы поиздеваться над Насреддином, придворные насыпали в ящик целую пригоршню камешков. Эмир узнал об этом и спросил ходжу:

— Какое сегодня число? Насреддин пересчитал камни и сказал:

— Дело идет на лад. Аллах внял моим просьбам и, чтобы продлить наши жизни, увеличил число дней в месяце. Сегодня пятьдесят третье число.