Город, который сошел с ума (сборник)

А Вы хотите нас птичкой удивить. И всё же заверяю Вас, Иван Иванович, что мы приложим все усилия, чтобы оградить Вас от гнусной клеветы и потока оскорблений. Уж, в этом будьте уверены.

После этого Иван Иванович забежал к Зав. Кафедрой профессору Фёдору Феоктистовичу Фуфину и попросил поставить его персональный вопрос на ближайшей заседании, намекнув, что правоохранительные органы в этом очень заинтересованы. Фёдор Феоктистович только понимающе кивнул и напомнил Ивану Ивановичу, что ближайшее заседание состоится буквально завтра в семнадцать часов, и что его вопрос будет внесён в повестку дня в часть «разное».

Радостный и возбуждённый вернулся Иван Иванович домой. Судя по всему, клеветники и интриганы в который раз уже потерпят сокрушительное поражение. И это не только радовало, но и вдохновляло.

– Что с тобой, Ванечка, – озабоченно спросила за ужином Людмила Петровна, жена и верная подруга. Ты на себя не похож.

– Потом, Люсенька, потом, – отмахнулся Иван Иванович, – Скажу только одно:

Их интриги обречены.

После этого Иван Иванович запел: «Врагу не сдаётся наш гордый Варяг «и пошёл в ванную.

Прослулся Иван Иванович в настроении прекрасном. Успешно справился с анализами и отвёз их в лабораторию. Там в коридорчике столкнулся он с радостным Петром Петровичем.

– Иван Иваныч! – обрадовался Пётр Петрович. – Как дела?

– Всё просто замечательно. – Ответил Иван Иванович. – А у тебя как?

– Ещё лучше, – зашептал Пётр Петрович, схватив Ивана Ивановича за рукав, и отведя в сторонку. – Есть информация, что наша многолетняя работа будет удостоена Государственной премии.

– Поздравляю! – тоже прошептал Иван Иванович и оглянулся по сторонам. – А о чём работа? Ты мне не говорил ничего.

– Cекретная работа, – смутился Пётр Петрович. – Но сейчас уже можно.

Представляешь? Нам удалось доказать, что полноценный секс в 12, 3 раза полезней мастурбации.

– Грандиозно! – ахнул Иван Иванович. – По этому поводу и по рюмке не грех.

Приходите сегодня к нам. Посидим, обмоем.

– Обязательно, – заверил друга Пётр Петрович. – Правда, моя сегодня в оперу нацелилась. Но ты же знаешь – меня Бог слухом обидел. Я в этих филармониях засыпаю через пять минут. Так что… уломаю. Придём.

Заседание Кафедры началось без задержек. Быстренько решили текущие вопросы и перешли к части «разное».

– Коллеги! – начал Фёдор Феоктистович, – буквально на днях произошло событие, взбудоражившее всю общественность Университета и, не побоюсь сказать, города.

Залётная подозрительная личность публично оскорбила нашего коллегу профессора Иванова. А вместе с тем, уши у профессора оказались нормальной температуры. Мы все, как один, обязаны выразить своё отношение к хулиганской выходке, тем более, что из ФСБ уже звонили и рекомендовали. И не надо забывать при этом, что последней своей работой «Принципы рецепции поэзии Тютчева в лирике К. Льдова» профессор Иванов поднял авторитет отечественной науки на небывалую высоту.

Поэтому считаю необходимым обратиться к общественности с обращением «Нельзя молчать!», а так же поручить доценту Колотушкину написать в газету статью с названием: «Вы не дурак, профессор!»

Прошу голосовать, коллеги.

Все были за при одном воздержавшимся. Это профессор Бор уснул и поднял руку не тогда, когда было нужно.

Профессор Иванов приехал домой победителем. Душа пела и играла торжественные марши. Возле подъезда профессор остановился и стал шарить ключи в правом кармане брюк.

А тут подбежала собака неизвестной породы, сказала по-русски: «А ты дурак, профессор. И уши у тебя холодные», – потом подняла заднюю лапу и обгадила профессорские новые брюки.