Избранные страницы

Он просмотрел альбом до конца, отложил его и взялся за пепельницу.

– Странные теперь пепельницы делают…

– Да.

Взоры его обратились снова на альбом. Он протянул к нему руку, но – альбома не было. Альбом исчез. Хозяин положил его на этажерку.

– А где альбом? – спросил гость. – Я хотел спросить вас насчет одной фотографии. Там еще две барышни сняты.

Нашли альбом, отыскали барышень. Молодой гость, пользуясь случаем, еще раз перелистал альбом, «чтобы составить общее впечатление».

Присутствуя при этом, я носился в вихре веселья и чувствовал себя прекрасно. И вздумалось мне подшутить над гостем. Когда он зазевался, я стащил со стола альбом и сунул его под диван.

Гость привычным жестом протянул руку за альбомом и, не найдя его, чуть не крикнул: «Ограбили!» Искоса оглядел этажерку, ковер под столом и, побледнев, поднялся с места:

– Ну… мне пора.

II

С некоторых пор у меня стали бывать гости. Ясно было, что без альбома мне не обойтись.

К сожалению, человек я не домовитый, родственники почему-то карточек мне не дарили, а если кто-нибудь и присылал свой портрет с трогательной надписью, то портрет этот попадал в руки горничной, тщеславной, избалованной женщины.

Гости стали приходить ко мне все чаще и чаще. Без альбома дело не клеилось.

Я перерыл все ящики своего письменного стола. Были обнаружены три карточки: «самая толстая девочка в мире Алиса 9 пуд. 18 фун.», «вид гавани в Ревеле» и «знаменитый шимпанзе Франц катается на велосипеде».

Даже при самом снисходительном отношении к этим трем карточкам, они не могли быть признаны за мою «семейную реликвию».

Оставалось единственное средство: пошарить на стороне.

И мне повезло!.. После двух дней прилежных поисков я обнаружил на полке у одного торговца разной рухлядью громадный кожаный альбом, битком набитый самыми разнообразными карточками – как раз то, что мне было нужно.

В альбоме было до двухсот портретов – все моих будущих родных, друзей и знакомых! Эта вещь могла занять моих гостей часа на два, что давало мне возможность свободно вздохнуть, и я поэтому радовался, как ребенок.

Дома я внимательно пересмотрел альбом, и – никому в мире до меня не посчастливилось сделать этого – сам выбрал себе отца, мать, старого дядю и двух красивых братьев. Любимых девушек было три, и я долго колебался между ними, пока не отдал сердце первой по порядку, брюнетке с красивыми чувственными глазами.

В альбоме был один недостаток: случайно не попалось ни одного крошечного ребенка, который бы сумел быть мной в детстве. А дети 13 – 14 лет, к сожалению, совершенно не были на меня похожи.

Пришлось ограничиться тем, что сделал все приятные симпатичные лица родственниками, а безобразные, некрасивые, отталкивающие (таких – увы – было немало) – простыми знакомыми…

В тот же вечер ко мне пришли гости, народ все тоскливый и молчаливый.

Меня, впрочем, это не смутило.

– Не желаете ли взглянуть на семейный альбомчик? – предложил я. – Очень интересно.

Все оживились, обрадовались, ухватились за альбом.

– Кто это?

– Это моя бедная любимая матушка… Она умерла от сердечных припадков… Земля ей пухом!

Гости притихли и, благоговейно покачав головами, перевернули страницу.

– А это кто?

– Мой папа. Мы с ним большие друзья и частенько переписываемся. Это брат. Он теперь имеет хорошее дело и зарабатывает большие деньги. Не правда ли, красивый? Это просто знакомые. А вот, господа, эта девушка… Как она вам нравится?

– Хорошенькая.

– Вы говорите – хорошенькая… Красавица! Моя первая любовь.

– Да? А она вас любила?

– Она?! Я для нее был солнцем, воздухом, без которого она не могла дышать… Эту карточку она подарила мне, когда уезжала за границу. Когда она делала на карточке надпись, то так плакала, что с ней сделалась истерика!.. Такой любви я больше не видел. И… ее я больше не видел…

Лицо мое было печально… На ресницах повисли две непрошеные предательские слезинки.

– Давно это было? – тихо спросил один гость, с тайным сочувствием пожимая мне руку.

– Давно ли? Семь лет тому назад… Но мне кажется, что прошла вечность.

– И с тех пор, вы говорите, ее не видели?

– Не видел. Куда она исчезла – неизвестно. Это странная, загадочная история.

– Что же она вам написала на обороте карточки?

– Не помню, – осторожно отвечал я. – Это было так давно…

– Разрешите взглянуть? Я думаю, раз девушка исчезла, мы не делаем ничего дурного.

– Не помню – на этой ли карточке она сделала надпись или на другой…

– Все-таки разрешите взглянуть, – попросил один господин с романтической натурой, сентиментально улыбаясь, – первый любовный лепет невинной девической души – что прекраснее этого?

– Что прекраснее этого? – как эхо, повторил другой гость и вынул карточку из альбома.

Он обернул карточку другой стороной, всмотрелся в нее и вдруг вскрикнул:

– Что за черт?

– Не смейте касаться того, что для меня «святая святых», – испуганно закричал я. – Зачем вы вынимаете карточку?

– Странно… – не обращая на меня внимания, прошептал гость. – Очень странно.

– Что такое?!!

– Вот что здесь написано: «Пелагея Косых, по прозвищу Татарка. Родилась в 1880 году. В 1898 году за воровство присуждена к месяцу тюрьмы. В 1899 году занялась хипесничеством. Рост средний, глаза синие, за правым ухом – родинка».

– Что такое – хипесничество? – спросила какая-то гостья.

– Хипесничество? – промямлил я. – Это такое… вроде телефонистки.

– Нет, – сказал один старик. – Это заманивание мужчины женщиной в свою квартиру и ограбление его с помощью своего любовника-сутенера.

– Хорошая первая любовь! – иронически заметила дама.

– Это недоразумение, – засмеялся я. – Позвольте карточку… Ну, конечно! Вы не ту вынули. Нужно эту – видите, полная блондинка. Первая моя благоуханная любовь.

«Благоуханную любовь» извлекли из альбома, и сентиментальный господин прочел:

– «Катерина Арсеньева (прозв. Беленькая) род. в 1882 году. 1899 – 1903 занималась проституц., с 1903 г. – магазинная воровка (мануфактурн. товар)».

III

Гости пожимали плечами, а некоторые (самые нахальные) осмелились даже хихикать.

– Интересно, – сказал старик, – что написано на обороте карточки вашего отца?

– Воображаю, – отозвалась дама.

– Не смейте оскорблять этого святого человека! – крикнул я. – Он выше всяких подозрений. Это светлая, сияющая добротой и любовью душа!

Я вынул отца из альбома и благоговейно поднес карточку к губам.

Целуя ее в припадке сыновней любви, я потихоньку взглянул на обратную сторону и прочел:

– «Иван Долбин. Род. 1862 г. 1880 – мелкие кражи, 1882 – кража со взломом (1 г. тюрьмы), 1885 – убийство семьи Петровых – каторга (12 л.), 1890 – побег. Разыскивается. Особые приметы: густой голос, на правую ногу прихрамывает. Указательный палец левой руки искалечен в драке».

За столом, где лежал альбом, послышался смех и потом восклицания – насмешливые, негодующие.

Я отшвырнул портрет отца и бросился к альбому… Несколько карточек уже было вынуто, и я, смущенный, растерянный, без труда узнал, что моя бедная матушка сидела в тюрьме за вытравление плода у нескольких девушек, а любимые братья, эти изящные красавцы, судились в 1901 году за шулерство и подделку банковских переводов.

Дядя был самый нравственный член нашей семьи: он занимался только поджогами с целью получения премии, да и то поджигал собственные дома. Он мог бы быть нашей семейной гордостью!

– Эй, вы! Хозяин! – крикнул мне гость, старик. – Говорите правду: где вы взяли альбом? Я утверждаю, что этот старый альбом принадлежал когда-то сыскному отделению по розыску преступников.

Я подбоченился и сказал с грубым смехом:

– Да-с! Купил я его сегодня за два рубля у букиниста. Купил для вас же, для вашего развлечения, проклятые вы, нудные человечишки, глупые мучные черви, таскающиеся по знакомым, вместо того чтобы сидеть дома и делать какую-нибудь работу. Для вас я купил этот альбом: нате, ешьте, рассматривайте эти глупые портреты, если вы не можете связно выражать человеческие мысли и поддерживать умный разговор. Ты там чего хихикаешь, старая развалина?! Тебе смешно, что на обороте карточек моих родителей, родственников и друзей написано: вор, шулер, проститутка, поджигатель?! Да, написано! Но ведь это, уверяю вас, честнее и откровеннее. Я утверждаю, что у каждого из вас есть такой же альбом, с карточками таких же точно лиц, да только та разница, что на обороте карточек не изложены их нравственные качества и поступки. Мой альбом – честный откровенный альбом, а ваши – это тайное сборище тайных преступников, развратников и распутных женщин… Пошли вон!