Мы с Варварой ходим парой

Удачи.

Ваша Галка.

Кто чем на прогулках занимается? И сколько примерно длится большая прогулка?

Меня часто спрашивают — тяжело ли каждый день ходить на прогулку? Особенно, если тебе не пять лет, когда энергия бьет ключом, а тридцать пять или сорок пять, или все пятьдесят. Не кривя душой отвечаю: нет, не тяжело. Гулять — не тяжело. Привыкаешь к определенной дозе физической активности, без прогулок уже чего-то не хватает. Вы никогда не видели собачников, которые гуляют «с варежкой»? Собаки нет — на даче, например, а гулять человека все равно тянет!

Так что гулять не тяжело. Труднее себя на прогулку ВЫТРЯХНУТЬ. Встать, начать одеваться, собираться… Особенно, когда за окном темно и холодно. Зимний вечер, например. Или воскресенье. Или ноябрьское утро. О, вот это да, тяжело. Ноябрьские рассветы на Урале — это вообще не для слабонервных. И выколупывать себя из теплой постельки для сомнительной радости прошвырнуться по стылой, припорошенной серым снежком уличке, — это, знаете ли, только для Героев Советского Союза. А вечером! Приползаешь с работы — чаю бы, книжку и спать, а вместо этого — теплые штаны, валенки и поводок. И бывает, так тебе неохота не идти — переться! — на эту осточертевшую улицу, что ты просто сам не свой от уныния. И говоришь себе: мы сегодня не будем долго гулять, мы только до угла и обратно. Все дела сделаем и домой. За один день собака не «слежится», завтра погуляем! Ладно, пес? Завтра погуляем хорошо и долго, а сегодня давай пять минуток, ладно? Там такая мерзость на улице — ты себе просто не представляешь…

Смотришь на эту радующуюся морду, которая гулять любит в любую погоду, к тому же банально хочет писать, входишь в положение и идешь.

До угла дошаркали, вроде ничего, не так муторно, как казалось из дома. Может, до следующего угла? Или до вон той площадки?

Проверено экспериментально: через 10 минут тоска по утраченному теплу проходит. «Разгуляешься» и нормально. Даже хорошо. Голова становится свежее, румянец и багрянец украшают щеки, кровь по жилкам бегает, настроение резко улучшается, и уже никто никуда не торопится. И заряжаешь очередное гуляние на час, полтора, два — до упора. Это ж собакино время. Вот и пусть гуляет, а телевизор, борщи на теплой кухне под абажуром, книжки и ноги в тазике — это все подождет. Более того, после прогулки возвращаешься бодряком. И начинаешь по дому «шуршать»: мыть полы, посуду, прибирать квартиру на ночь глядя, песни распевать, собаку тормошить, которая поела и потормошиться тоже не прочь. Кто не играл с собакой в первом часу ночи?

Летом проще. Вечером светло, утром светло. И тепло. Кроссовки надел, куртягу полегче — и уже на улице. Без душевного надрыва. Вечерком (часиков в 9) уходим бродить часа на полтора-два по зеленой зоне нашего района. Иногда по ходу движения команды повторяем. Иногда играем (я пинаю пластиковую бутылку, а Варишна скачет за ней). А чаще всего просто «наматываем километры» — может, мероприятие это и не сильно развивающее, но зато профилактика геморроя. Варишна, как правило, в свободном полете в радиусе 3-5 метров от меня. Я, как правило, иду и разговариваю сама с собой или тихонько пою песенки. Сразу скажу, что мы сознательно выбираем нелюдные места, а при встрече с другими зверями, действуем согласно п. 1 «Этики собаковода»: «Возьми свою на поводок!»

Многие наши знакомые-собачники сбиваются в кучки и стоят, разговаривают… Собаки или рядом играют, или рядом же сидят. Посидели, постояли полчаса — и домой. Случается, и мы прибиваемся к такой стае. Некоторые упорно все время прогулки повторяют команды. Некоторые ходят вокруг дома. Некоторые ходят вокруг и других домов тоже, но собака все время на поводке, причем коротком. Мне любопытно — хоть кто-то из этой пары нагуливается?…

Я понимаю, «правильных» ответов — как надо гулять — нет. Правда — она у каждого своя. Просто интересно — а как у вас проходят прогулки?

Вчера идем, я, как всегда, сама с собой веду задушевную беседу. Вдруг неожиданно меня обгоняет парочка — парень с девушкой. Слышу — девушка (как бы шепотом): «Ой, а что она сама с собой разговаривает?»

Парень: «Ну ты наивная! У человека гарнитура телефонная! «Hands free». Я раньше тоже так думал — сколько у нас людей сами с собой разговаривают! А потом понял: они ж по телефону говорят!»…

Теперь, когда у моих монологов появятся неожиданные свидетели, я буду просто вставлять: «Алло-алло!»

Последний день лета

Последний день лета. А по часам — уже осень. И по ощущению тоже — уже давно, недели две. Темно, сыро, страшно. Осень — это долго и безнадежно. В осени застреваешь, как в топи, и буксуешь, пока спасительный снег не укроет твои страдания прохладной ажурной белой шалью. Идем сегодня. Последний день лета… Вечерняя прогулка. Почти на ощупь. Две тропинки. Одна, у дома, с мелкими лужицами и в общем, пригодная для ходьбы, другая — среди травы, в глубине, с ямами и грязью по колено. Дождь.

За нами прутся двое молодых людей. Прилично одетые, брючки-очки, портфельчики, матерок всего через слово, явно с работы. «Ну и что, что последний день лета, — раздраженно и громко вещает один, — у меня восемь заказов и всем надо сегодня!» Второй в тон отвечает. «Отпускнички прикатили, всем срочно, всем — сегодня, и последний день лета им не указ. Но с другой стороны, последний день лета — всего лишь дата, лист календаря. Ерунда это, просто массовая истерия. Надо четко знать свою цель и идти туда, куда тебе надо, а не куда бежит толпа! Соображать самому!».

Мы идем чуть впереди, пораженные красотой беседы и глубокими ее тезисами и, дабы предоставить лучшую дорогу философам, сворачиваем с тропы. Грязь хлюпает под ногами, Варвара, вздыхая, шлепает по бурым глубоким лужам. Молодые люди, ратующие за «эксклюзивный жизненный путь», прутся за нами! В темноте, поскальзываясь, хлюпая и утопая в грязи.

Мы ускоряемся, Варвара нервничает, я делаю вид, что рождена на болотах, и мне нравится вот так гулять, непринужденно загребая ботинками склизкую жижу. Парни не отстают. Рядом — чистая, почти стерильная тропинка, асфальтированная. Нет, прутся за нами!

Не выдерживаю. Поворачиваюсь. «Молодые люди, дорожка — вон там (для убедительности тычу рукой в ту сторону). А мы тут с собакой гуляем!»

Философы, поблескивая в темноте своими очечками, ошарашенно замирают. «А… Э-э… Ну, мы… Это самое… Мы смотрим — вы идете, и мы за вами…»

В общем, трепотня одна — эта ваша философия…

Кто сказал, что последний день лета — всего лишь дата на бумажном календарике? Самый что ни на есть Мистический день. Особенно вечер. Не говоря про ночь.

Не хотелось бы показаться человеком одной темы, но у нас по вечерам уже темно. Темнота густая, чернильная, вязкая. Ее не вспорешь ножом, как черный картон, в нее надо входить — осторожно, медленно, на вдохе. Потому что там, за поворотом, в темном океане травы под ногами может скрываться все, что угодно. И выйти из темноты — тоже может кто угодно.

Это была Бабка с косой. Той, что косят, все правильно вы подумали. Кабы была румяная дебелая девка с лентами в длинной русой косе, разговор был бы совсем другой! Хотя тоже странный, признаться, был бы разговор.

Но это была Бабка в темном плаще с капюшоном и с железной косой на плече.

Кондратий вас когда-нибудь хватал? Меня тоже нет — до этого вечера. Бабка вышла откуда-то из темноты, лица не разглядеть, шла параллельным с нами курсом, пока не дошла до газона у дома. Там она встала в классическую позу косильщика, расставив ноги, распрямив плечи и отведя назад правую руку с древком косы, в полной тишине стала косить траву.

На газон падал бледный отсвет далекого фонаря. Вшииииииииик-вшиииииик. Вшииииииииииик-вшиик… План за лето, видать, старалась бабка закрыть. Совсем они там, на небесах, сдурели…

Последний вечер лета. Лучше провожать его дома. Закрывшись на все запоры и роняя тихую ностальгическую слезу на мятый календарик. До дня рождения Деда Мороза остался 121 день; до Дня рождения Пушкина — и того больше.