Хроника пикирующей старости – 5 (СИ)

– Моя розочка! – Залепетал я ползая на коленях. Пытаюсь вытащить из под сапога.

Как вдруг в меня упёрлись ногой – это кто-то выдирает трубу идущую от пола к потолку.

И теперь расшатывает её.

А она не поддаётся.

– А ну нажми Ваня!

– Отпустите ногу – Кричу я. – Мне же больно.

Но бригада уже расшатывает трубу вся вместе.

– Раз, два, взяли! Раз, два, взяли!

Куски штукатурки летят прямо на меня …

– Боже мой! – Шепчу я. И пытаюсь встать с пола.

И тут раздаётся грохот – кусок потолка отрывается.

– Посторонись! – Раздаётся чей-то крик.

Куски кирпича падают вниз.

Взвизгнув я успеваю откатится в сторону.

– Боже мой!

А надо мной уже снова – Раз, два, взяли!

Что-то падает мне на руки … на спину … на голову … Открываю глаза – это перламутровый кафель со стены. Он падает и разламывается на куски прямо передо моим лицом. Такой светлый, нежный … я ведь протирал его каждый день … фланелевой тряпочкой … что-бы не поцарапать … А теперь по нем ходят сапогами …

– Раз, два, взяли!

Какой-то новый звук … и он более ужасный чем все остальные – это водяная труба с огромным скрежетом перегинается пополам … в том самом месте где крепился водяной счётчик.

– Осторожно – Кричу со всей мочи – Там же пломба!

Протираю глаза и вижу – обрывки проводов свисают с него – это остатки пломбы. Той самой – которую я так берег. Даже больше чем жену. Я даже боялся смотреть на неё – что-бы она не потускнела.

– Что Вы делаете, гады! – Визжу я и пытаюсь встать с пола. Но не успеваю – в меня снова кто-то упёрся ногой – грязный вонючий сапог 45 размера попадает мне прямо между лопаток. И давит со всей силы.

– А – а -а -а! – Кричу я.

– Раз, два, взяли! – Дружно отвечает бригада.

Снова – хрясь!

Это вырывали оставшийся кусок трубы с потолка.

– Наконец то!

Подымаю голову – и мурашки ужаса пробегают по всему телу – потолок треснул прямо на моих глазах … посредине.

– Падает! – Кто-то визжит не своим голосом. – Посторонись!

Я откатываюсь к противоположной стене. И вовремя – кирпичи с него падают в том месте где я только что был.

– Я ещё живой? – Мелькает в голове.

Кто-то похлопывает меня по спине – Ерунда хозяин!

Я вылажу из под обломков. Ничего не узнаю вокруг – какие-то развалины … кирпичи … руины …

– Вы уже кончили? – Спрашиваю бригаду.

Но вместо ответа … – Раз, два, взяли!

– Ещё нет? Или мне это снится?

Теперь они выдирают другой конец трубы – из пола.

Он не идёт. Они психуют.

Кто-то неистово молотит кувалдой по ней – расшатывает.

– Обожди … я сейчас с другой стороны … топором – Говорит другой. И с размаха бьёт по ней обухом. Но промахивается и удар обуха топора попадает в стену.

Стена туалета начинает медленно валится куда-то в сторону …

– Посторонись – Раздаётся истошный крик.

И грохот упавшей стенки смешивается с криком. Это крик радости – кажется, второй кусок трубы все-таки вырвали из пола. Правда там теперь дыра в соседнюю квартиру … ту что расположена внизу … вскоре слышу трёхэтажный мат над головой – не могут найти одного из мастеров – возможно завалило стеной.

– Мамочки – Шепчу я.

Утром я просыпаюсь в холодной поту. долго лежу и смотрю в потолок, Мой мир – он вернулся … он снова как прежде …кафельный пол, унитаз, полочка.

Солнце за окном.

И кот на диване.

Звонок в дверь. Снова звонок. Снова …

А я все лежу и лежу.

И никому не открываю.

Американка

Голос мне в спину – Ду ю спик Инглиш?

Оборачиваюсь – стоит молодая девочка, смотрит на меня

Мои губы медленно растягиваются в улыбку. И я киваю в ответ.

Девочка улыбается тоже.

Откуда она?

Может из Англии?

Америки?

Австралии?

У девочки красивые глаза – тёмные, как оливки.

Что-то говорит мне … показывает пальцем на номера домов.

А я продолжаю улыбаться. Лишь понимающие, киваю головой. Говорю ей:

– Уес.

У неё потрясающие волосы – густые, чёрные, чуть небрежно свисающие на лоб.

Какая же она красивая!

Мне хочется сказать ей что-то ласковое … приятное … нежное. …

Но я лишь смотрю ей в глаза и смеюсь.

Я не могу ей ничего сказать. Я не знаю английского.

Она смотрит мне в лицо и тоже смеётся.

Наверное она счастлива сейчас, как и я.

Опускаю глаза – у неё худое тело. Но груди уже выпирают из под кофточки.

От неё уже идёт запах женщины … молодой и желанной.

Сколько стран и континентов ты посетила? Пока не встретила меня – среди толпы …

А может … это судьба?

И мне теперь – хочется обнять тебя …

Как же мало нужно человеку для счастья. Правда, американка?

Она что-то снова спрашивает – показывает пальцем на дома.

На её щеках появляется румянец.

Я чувствую … я знаю … я догадываюсь … Если прикоснуться к нему губами – он станет её симпатичнее.

– Зачем тебе эти дома, родная, когда рядом теперь есть я?

Она больше не показывает пальцем, лишь внимательно смотрит на меня.

И я вдруг понимаю этот взгляд.

Так давай же – сделаем это!

Сойдём с ума и перевернём весь этот чёртов мир!

Наших пап и мам.

Наших дедушек и бабушек.

Где тут ЗАГС? Сколько нам идти до него?

– Ай вонт мерриед – Говорю я продолжая улыбаться – Ай лов ю!

Она достаёт из сумочки очки, одевает и начинает разглядывать меня.

Лицо её наполняется недоумением и ужасом.

И тут я вспоминаю что мне уже под семьдесят.

Что зубы у меня шатаются а глаза тусклые и слезящиеся.

– Сорри – Говорит она и уходит. Даже не оборачивается.

Я выброшен как мусор.

Да, я знаю.

Это только я – буду вспоминать её – весь день … неделю … месяц …

Только я – буду мечтать что мы рядом, молодые и красивые … обнимаемся … занимаемся любовью.

Только я …

В трамвае мне уступили место.

В троллейбусе – подали руку, что-бы не упал и не ушибся.

– Нах! Пошли все нах – Отвечаю я под нос себе вместо благодарности. И иду по улице с трудом опираясь на палочку.

А когда пришёл домой, то долго и грустно смотрел в окно.

Аппетита у меня нету.

Хер – почти не стоит.

Никто меня не любит.

Телевизор не заводит.

Солнце – тоже светит не для меня.

На кой черт я живу?

Что делаю на этой планете?

Вот тогда я и решил … Да, мне стыдно признаться в этом … мне больно писать про это … но я решил уничтожить эту планету. К еханой матери.

Да. Вы не ошиблись.

Кричите от ужаса … собирайте чемоданы и сваливайте на Альфа- Центавру.

Мамаши и папаши – прижимайте детей к своей груди, рыдайте и обзывайте меня уродом.

Армии всего мира – кидайте в мой дом атомные бомбы и ракеты – ни хера Вам не поможет.

Я решил уничтожить этот мир … вместе с той американкой. Бесповоротно и жестоко.

Моря и океаны – выйдут скоро из своих берегов и начнут сметать города и посёлки.

Тысячи болезней накинутся на человечество.

Луна что висит над нами – скоро свалит куда-то нах.

Полюса и экваторы поменяются местами. И на землю обрушатся тысячи метеоритов.

Вулканы проснутся и так грохнут что каждый подскочит в своей постели.

И не напрасно – к утру земля расколется на тысячи кусочков.

Они будут медленно разлетаться в разные стороны … в пустом вакууме … в полной космической тишине … под ослепительными лучами яркого Солнца.

И я знаю наверняка, что на самом последнем кусочке – будет сидеть та самая американка.

Снимет свои чёртовы очки и снова посмотрит на меня – только теперь с нежностью и любовью. Будет снова смеяться.

А я ей в ответ.

И я теперь – буду молодой и красивый.

– Ну так что? Будем мерриед? – Спрошу я её снова.

И она наконец – кивнёт мне головой в ответ.

Химичка