Найденный крейсер

Медный Граф задумчиво отхлебывал чай из алюминиевой кружки.

– Мисс Кансберри, вам доводилось слышать о Грязнуле Фреде?

– Вы имеете в виду Капитана? Насколько мне известно, этот старый морской волк вполне заслуживает уважения…

– Хм… Он много чего заслуживает, но только не уважения… Ну да ладно. Зато котелок у него варит отменно. Когда мне поручили расследовать дело об исчезновении «Андре де Ремьё», я наведался к старику в его логово, в подвале казармы. Старина Фред болтать не любит, но мы с ним на короткой ноге, и несколькими словами он об этом деле обмолвился. А теперь, мисс Кансберри, держитесь за стул покрепче: разгадка этого загадочного дела известна – Джимми От-Уха-До-Уха! Он находился на борту «Роджера», сопровождавшего искомое нами судно под названием «Андре де Ремьё», и каким-то образом ему удалось вернуться с мыса Блаунт. Только ему одному! Правда, этот олух воображает, будто это никому не известно.

– Но если вам об этом было известно… отчего вы не распорядились тотчас же арестовать Джимми?!

– Совершенно бессмысленная затея. У Джимми, хоть режь его на кусочки, не вырвать ни слова признания. Крепкий орешек! Упертый!

– Каковы же ваши планы?

– Сказать откровенно? По-моему, за мысом Блаунт путешественники угодили в какую-то непредвиденную гнусную ловушку. Подозреваю, что Капитан Фред свалил на Джимми это поручение лишь затем, чтобы посмотреть, что тот станет делать. И, по всей вероятности, коварный старик идет за нами следом.

– Помилуйте! – удивилась Пиратка. – Да вот уже который день на горизонте – ни единого судна!

Мильтон Винтер пристально посмотрел в глаза Пепи.

– После Джимми я наименее суеверный человек. Но, по-моему, у нас куда больше шансов увидеть, как мифическая Зеленая Рожа сидит на Южном Кресте и наигрывает на рожке, чем заметить в море Грязнулю Фреда, особенно если он не желает, чтобы его видели. – Он погладил Пиратку Пепи по ручке, но та, углубившись в раздумья, видимо, не заметила этой вольности.

– Скажите на милость, – проговорил вдруг Медный Граф. – За что, собственно говоря, вы влепили мне такую затрещину, что в ушах зазвенело?

– Мне показалось оскорбительным, – ответила капитанша, покраснев до корней волос, – что пусть даже во имя Родины, во имя чувства долга вы способны на такую… на такую большую жертву, как признание в любви! По-моему, это была чудовищная наглость с вашей стороны.

– Вот как?… Хм… Благодарю, что все так ясно растолковали. – На миг он склонился к кружке с чаем, затем вновь вскинул глаза на молодую женщину. – В таком случае я совершенно не заслужил этой чести! Уверяю вас, что упомянутое признание было совершенно искренним выражением моих сугубо личных чувств! А потому я требую сатисфакции за оскорбление действием!

Трудно сказать, как складывались дальнейшие переговоры между агентами дружественных разведок, но, поскольку Ирэн Кансберри была не только океанологом, разведчиком, но и юристом, можно предположить в ней достаточное правовое чутье, позволившее ей возместить нанесенный Мильтону Винтеру моральный ущерб истинно по-мужски, достойным Пиратки Пепи образом. Как бы там ни было, но чаепитие затянулось до рассвета, причем речь о делах секретной службы больше не заходила…

Глава двенадцатая

По мере того, как корабль приближался к мысу Блаунт, нервозность команды возрастала.

– Как по-твоему, – обратился один из матросов к Джимми, – с чего бы это оба пропавших судна не подали даже сигнала бедствия?

– По-моему, – проворчал Джимми, не желая углубляться в эту тему, – тебя давно пора списать на берег по причине беспробудного пьянства. Подыщешь себе непыльную работенку, вроде как у Криворукого Джефа, того, что знай себе помахивает флажком у карантина во Фритауне! – В сердцах он сплюнул.

– Передатчик отказывает, и рация молчит, как рыба, – такая беда, ясное дело, частенько случается, – продолжал размышлять вслух матрос, явно пренебрегая советом первого офицера. – Но чтобы обе судовые рации враз не подавали ни малейших признаков жизни, такого даже в самые сильные шторма не бывало!

– Откуда тебе знать про шторма, когда ты перед любой непогодой норовишь нализаться до зеленых чертиков!

Джимми пошел своей дорогой, оборвав щекотливый разговор. Как только судно минует мыс Блаунт, настроение команды изменится. Вот только бы поскорее оказаться за этим чертовым мысом. Хуже нет, когда на судне начинаются толки да пересуды, в особенности же, если не без причины.

Джимми разыскал Пиратку Пепи, которая на сей раз одарила его необычайно приветливой, прямо-таки лучезарной, улыбкой.

Гм… Похоже, до этой вздорной смазливой бабенки рано или поздно дойдет, кто тут, на корабле, действительно стоящий парень. А уж с Медным Графом он потолкует по душам, да так, что тому придется взять на себя расходы по собственным похоронам.

– Хотел предупредить вас, – обратился он к капитанше, сопровождая свои слова галантным жестом, подмеченным некогда при королевском дворе. – Хорошо бы нам малость поторопиться. С какой скоростью идет судно?

– С момента отплытия паровая машина работает на пределе.

– Я потому беспокоюсь, что не худо бы побыстрей проскочить мыс Блаунт…

Пиратка Пепи снова игриво улыбнулась Джимми и смерила его, как ему показалось, чуть ли не влюбленным взглядом. Растроганный Джимми схватился за монокль. Чудо как хороша эта женщина! Свежий утренний бриз колыхал пышные волосы и развевал юбку, приподняв ее чуть выше дозволенного. А уж тугая грудь так и рвалась из узкой кофточки. Словом, это был лакомый кусочек, настолько соблазнительный, что у Джимми напрочь вылетели из головы все неприятности, связанные с мысом Блаунт.

– Вы заметили что-то неладное? – Пепи подошла к нему так близко, что первый офицер, казалось, явственно слышал биение ее сердца.

Поистине, эту удивительную женщину словно подменили. Видать, Медный Граф наговорил ей разных глупостей, да и что взять с простого матроса. Он хоть и много из себя воображает, но ведь ему никогда не приходилось вращаться в приличном обществе. А это много значит.

– Ворчат моряки, недовольны, – ответил он.

– Полагаете, дело серьезное? – Капитанша доверительно положила руку на плечо Джимми.

Горячая волна обдала жаром все тело Джимми. Сейчас он заслуживал свое прозвище не только из-за широкой улыбки, но и потому, что чувствовал себя влюбленным по уши.

– Ну… это как посмотреть… – пробормотал он, залившись краской до корней волос. Капитанша не сняла своей руки с его плеча, а кто способен внятно изъясняться в такой ситуации? – В данный момент осложнений опасаться рановато…

– А в дальнейшем чего стоит опасаться?

Пепи положила на плечо Джимми и другую руку и прижалась к нему всей своей упругой грудью с естественностью слабой женщины, инстинктивно ищущей защиты у сильного мужчины. «Сильный мужчина» напрочь лишился голоса, а в висках у него бурно застучала кровь. Понадобилось не меньше минуты, чтобы к нему возвратился дар речи.

– Знаете, матросня эта способна даже… хм… что же я собирался вам сказать? Ах, да! Я наконец смазал блок, так что он теперь не скрипит.

– Премного благодарна, что вы так внимательны к моим просьбам. В знак благодарности приглашаю вас на чашку чая к себе в каюту. Придете?…

Джимми нахлобучил фуражку на уши и отвесил глубокий поклон, поскольку однажды – в бытность свою в Альмире – наблюдал аналогичную сцену, когда некая престарелая дама пригласила своего спутника на чай.

– За честь почту, мисс Пепи.

– Ну и славненько… Вы что-то говорили насчет настроения команды?…

– Не мешало бы нам поскорее проскочить мыс Блаунт. Но если мы и без того движемся на всех парах, то, выходит, за это время и нельзя было продвинуться дальше, чем мы продвинулись.

– В вашем присутствии, Джимми, мне никакие беды не страшны! – пылко воскликнула капитанша. – Какое счастье, что я наняла вас!

– Вам и вправду нечего бояться! Скажите хоть одно слово, и я вздую всех мошенников и негодяев на свете.