За спичками

Хлопоча по хозяйству, Кайса болтала:

– Кофейные-то чашки остались у меня со вчерашнего дня немытые. Живу одиноко, так что ж их зря мыть… А у одной чашки, глядите, уже ручка отломалась. Это женка моего жильца отбила ручку…

Хозяйничая, Кайса спросила:

– Так, значит, старик Воутилайнен еще ничего себе?.. И что же, он по-прежнему в своем доме живет?

– Там у себя и живет.

– Да, неплохо ему там жить! – воскликнула Кайса и тут же сказала: – Похоже на то, что весь род Макконена вовсе теперь угас, поскольку умер мой муж…

– Как, у вас муж умер?.. – удивился Антти. – Ведь он как будто приходится сыном Юсси Макконену из Петраваара?

Кайса подтвердила это:

– У Юсси Макконена из Петраваара было два сына – Антти Макконен и мой муж… Когда старик умер, то его наследство разделили между братьями. Но, по-моему, Антти Макконен хапнул себе большую часть, поскольку мой покойный муж имел очень уж тихий характер.

Юсси Ватанен, задумавшись, сидел за столом и, упорно глядя на пол, думал: «Так вот оно что – ее муж умер…»

Эта мысль все глубже входила в голову Юсси. И тут вдруг старая любовь пустила некоторые ростки. Юсси сказал:

– Так, значит, этот дом, Кайса, вы купили на то наследство, которое получили от папаши вашего мужа?

– Да, мы с мужем тогда и купили этот дом. Да только много ли радости от такого барахла? Всего лишь две комнаты можно сдать жильцам. Однако то хорошо, что имеется своя лачуга и поэтому не приходится валяться по чужим углам… Ну вот, готов и мой кофе… Уж тебе, Ихалайнен, я дам чашку без ручки. А Юсси Ватанен пускай возьмет себе хорошую чашечку.

Стали пить кофе. Юсси продолжал думать об этом удивительном событии, которое еще не дошло до Липери, – о смерти мужа Кайсы.

Хлебнув кофе, Юсси тайком, из-за края блюдечка взглянул на Кайсу, чтоб увидеть, похожа ли она на ту бывшую Кайсу, которую он когда-то любил. Да, она показалась ему такой же, не изменившейся.

Выпив кофе, Юсси с удивлением сказал:

– Так вон оно что, у тебя муж умер! Тяжко вздохнув, Кайса затараторила:

– Да, теперь мой Макконен перед Господом Богом отчитывается в своем земном странствовании. Не суждено ему было дожить до своего века. Да и что толку в слишком продолжительной жизни? Только лишь больше нагрешишь и больше спросят с тебя на небесном суде.

Кайса вытерла передником слезинки на глазах и вдруг переменила разговор, сказав:

– Значит, кофе у меня не отстоялся как следует, если на дне чашки осталась гуща. А впрочем, как раз за гущу и платят деньги. Об этом всегда говорил мой покойный муж Макконен, который был не слишком разборчив в еде. А такой кофе с гущей ему вполне бы сошел…

Антти Ихалайнен сказал:

– Весь род Макконена был неразборчив в еде.

Эта похвала понравилась Кайсе, и она стала нахваливать своего покойного мужа:

– Никогда он не морщился во время еды. И свой нос не отворачивал, когда ел подгорелую кашу… Пусть Бог благословит его за это в его грядущей жизни на небесах. А ну-ка, Ихалайнен и Ватанен, берите себе по второй чашке кофе… А вот булок я не купила, потому что никак не ожидала, что приедут гости из Липери.

Подвинув сахарницу к Юсси, она упрашивала его:

– Да ты, Ватанен, бери себе сахару столько, чтоб почувствовать… Ну, а как живет ваша Анна-Лийса, Ихалайнен?

– Ничего, живет понемножку. Хотя и в Липери люди тоже стареют, – ответил Антти.

Потягивая кофе и грызя сахар, Юсси спросил:

– А от какой же болезни помер твой Макконен?

– По-моему, это была самая обыкновенная смертельная болезнь, ведь он у меня три месяца лежал в постели. Впрочем, доктор приходил его смотреть… А к концу он стал слабеть, слабеть и, наконец, совсем умер, – тараторила Кайса.

Тут Антти счел приличным удивиться:

– Гм, значит, в конце концов взял и помер? А что, он ночью скончался или, может быть, случайно в дневное время?

– А это был ни день, ни ночь. Это было скорей на рассвете, когда пришли его обмыть. Сусо Касуринен его обмывала.

Антти деловито спросил:

– Ах, Сусо его обмывала? А что, она из этих мест родом?

Кайса сказала, что Сусо родом из Кийхтелюса.

– Я так и думал, что она из Кийхтелюса! – воскликнул Антти.

Юсси же по-прежнему раздумывал об удивительном совпадении, что он и Кайса в одно и то же время овдовели. В связи с этим у него возникли новые мысли. Он спросил:

– Наверно, недешево стоит ваш домик, если его купить?

Нет, не догадалась Кайса назначить высокую цену за свой дом, она простодушно ответила:

– Такие бедные лачуги – это не дом богачей! Вряд ли Макконен заплатил за этот дом больше трех тысяч… Хотя люди говорят, что этот дом стоил бы и дороже, если б его как следует починить.

Антти сказал:

– Подороже стал бы дом, если бы его отремонтировать!

Юсси мысленно сравнивал стоимость дома и приданое дочери Хювяринена. И тогда спросил у Кайсы:

– А когда же твой Макконен умер?

– Уже с той недели пошел второй год. Она вытерла плиту и спросила:

– А ты, Юсси Ватанен, такой же весельчак, как и раньше?

На это Юсси ничего не ответил. За него ответил Антти, который вспомнил прежнюю любовь Юсси:

– Наш Юсси никакой печали не знает. И чего ему горевать, если у него такое огромное хозяйство и вдобавок покосные луга, лучшие во всей волости.

Раздумывая о разных делах, Юсси спросил:

– Значит, второй год пошел со смерти Макконена? Здесь у вас в Йоки такой же, наверно, закон, что и в Липери, – через год можно снова замуж пойти, если будет на то охота?

Кайса ответила:

– Лично мне не пришлось об этом узнавать, так как я на этот счет никаких намерений не имела. Но, наверно, закон одинаковый, тем более, что у нас и поп из Липери.

Юсси добавил:

– Тогда ясно, тот же закон. Так, значит, у вас поп из Липери? Не сын ли того капеллана, который так хорошо проповедовал?

– А может, он и сын того капеллана, – ответила Кайса. – Фамилия его Антелини.

Антти уверенно сказал:

– Ну, значит, он сын того капеллана, раз у него такая фамилия.

Затем стали говорить о других, менее важных делах.

Прежняя любовь Юсси стала все ярче разгораться. И он стал бояться, как бы этот Антти не заговорил об его сватовстве к дочери Хювяринена. Он даже стал сердиться на Антти. И чтоб сорвать свою досаду и как-то предупредить Антти, он сказал:

– Ладно, уже все дела тут рассказаны! А вообще говоря, не к лицу мужчинам сплетничать. Один у нас в Липери попал в списки баб за то, что не умел держать на привязи свой язык. Начал он раньше времени звонить об одном сватовстве и так раззвонил, что жених не мог уже отказаться от женитьбы, несмотря на то, что хотел взять себе другую. Хорошо, что невеста узнала об этом и сама отказалась.

Говоря об этом, Юсси раза два многозначительно посмотрел на Антти, чтоб тот обратил свое внимание на это обстоятельство. Но Антти еще и до этого понял все. Он сразу смекнул, в чем тут дело, когда Юсси справился о стоимости дома и о том, сколько времени прошло с тех пор, как овдовела Кайса. Теперь же он окончательно уверился в намерениях Юсси и стал помогать ему, считая, что дело касается и его, поскольку он сват. В общем, Антти спросил:

– Так, значит, вы, Кайса, ни о чем таком не подумывали, несмотря на то, что Макконен умер уже в прошлую осень?

И тогда Кайса снова затараторила:

– Так кто нас, бедных, возьмет замуж, даже если б мы и хотели того… Но я и сама не из торопливого рода… Есть, конечно, такие, которые спешат с этим, не успев даже очистить свою кровать от насекомых прежнего хозяина… А наш род Кархутар совсем не из таких! Сохви Каркутар шесть лет была вдовой и только потом вышла замуж и прожила с мужем до самой его смерти… И Ловииса Кархутар пробыла вдовой семь лет… Наша фамилия всегда была серьезной, здравомыслящей фамилией…

Юсси понравилась такая серьезность Кайсы. Эту серьезность Антти еще более подчеркнул своим замечанием:

– Весь род Кархутар отличался суровым нравом… Недаром Пекку Кархутара называли букой, а дочь его дразнили медведицей.