Безумное лето Рудольфа

– Общее несчастье сближает людей, Рудольф, поэтому я тебя прощаю.

Мое стихотворное выступление мы готовили всего лишь полчаса, у пани X. не выдержали нервы без конца слушать: «В Шчебжешине жук жужжит в машине».

Для успокоения нервов выпили травяной настой, от раствора марганцовки я еле отговорился. Потом семь часов искали пропавшие справки.

Пани X. очень обрадовалась при виде вороха пыльных бумаг и подарила мне несколько открыток двадцатых годов. Так вот, на открытках у женщин такие же прически, как у меня!

Я страшно возбужден! В четвертый раз перечитываю брошюрки неприличного содержания, тайно вынесенные от пани X. в штанах.

Ценник пестрит нескромными картинками с изображением женщин, а подписи радуют глаз и ухо высоким поэтическим слогом:

От возбуждения я немедленно покрылся прыщами!

О господи! Совокуплению!

Как же это красиво! Может, подойдет для конкурса чтецов?

Пятница, День защиты детей

Утром в мою комнату вошла мама. Я еле успел спрятать под одеяло «Ценник на резиновые изделия». Взглянув на маму, я похолодел – она улыбалась!

Потом она ласково поинтересовалась, не проголодался ли ее зайчонок, и позвала меня завтракать. Все домашние были уже в сборе и улыбались как ненормальные. Клубень нажарил огромную гору блинчиков. Если бы я не был так взбудоражен «резиновыми изделиями», то в жизни бы не поверил, что такую картину можно увидеть наяву. Стол был уставлен всякими вкусностями: варенье из инжира, сыр в кляре, запеченные сосиски и масляные рогалики. Мама разливала по чашкам какао, а отец глуповато улыбался и повторял: «Хе-хе».

– Желаю вам всего самого лучшего в День ребенка, – прохрипела бабушка и подарила нам с Гонзо киндер-сюрпризы. Естественно, Гонзо тут же вырвал у меня из рук подарок, но отец попросил хотя бы сегодня обойтись без кровавых разборок.

В такие дни мне приятно ощущать себя ребенком. Когда мы объелись до изнеможения, Гонзо получил остальные подарки: бейсбольную кепку (он предпочел бы биту), набор «Юный пиротехник» и книжку о привидениях. А я… Не может быть! Автобиографию Чаплина! Мама, как всегда, не удержалась и испортила мне настроение:

– Вот прочтешь книжку и поймешь, как трудно быть актером.

Конечно, где уж мне равняться с Чаплиной! У него было действительно трудное детство. Отец бросил его, а мать оказалась в сумасшедшем доме. Но с другой стороны, кто знает, а вдруг и на моей улице случится праздник.

На этот раз Гонзо ничего не вылил на себя, и уборки было меньше, чем обычно. Антонию пришло в голову пригласить нас куда-нибудь поразвлечься. Мои родственники не были бы собой, если бы с восторгом не уцепились за эту дурацкую идею. Потом оказалось, что маме нужно писать конспект по терапии, а отцу – готовиться к новой выставке, поэтому Антося будут сопровождать только самые старшие и самые младшие. Более взрывоопасной смеси трудно придумать!

Надо же так вляпаться! Похоже, всем жителям Варшавы одновременно пришла в голову мысль поехать развлечься. Парк трещал по швам. В толпе кто-нибудь из нас постоянно терялся, а бабушка роняла соломенную шляпу с искусственным виноградом на полях. В конце концов Антось надел бабушкину шляпу себе на голову. Гонзо сразу начал биться в истерике, потому что он хотел в комнату страха, а туда вилась самая длинная очередь. Они пристроились в хвост, а я отправился прогуляться.

Со стороны бассейна доносились дикие крики, я подошел поинтересоваться, в чем там дело. У бассейна веселилась компания Рафала. Сам он сидел в одних плавках, а какая-то девчонка обдирала ему кожу со спины, так как он, бедняга, сгорел до цвета обезьяньей задницы. Остальные носились за девчонками и сдергивали с них купальники. Девчонки визжали, их родители кричали, билетер орал, и было просто супер! Потом Рафал начал бегать между лежаков и поливать водой загорающих старых теток Поскольку тетки лежали с расстегнутыми купальниками, то, вскакивая с воплем, они обнажали бюсты. Но тут уже далеко не у всех было супер. Разволновавшись от такого зрелища, я в один присест съел два хот-дога, четыре водянистых мороженых, два батончика и три пакета попкорна. Вскоре съеденное позвало меня отойти на несколько шагов. Спокойно стоя в сторонке, я пускал газы, как вдруг у комнаты страха возникло столпотворение. Люди вопили «Пожар!», мамаши подхватывали детей и рвали когти, а компания Рафала под шумок обирала ларек с хот-догами. Вдруг на выходе показалась моя бабушка с закопченным лицом, за ней в сбитой набекрень шляпе несся Антось, на котором вообще лица не было. Антось тащил за руку упирающегося Гонзо, тот кричал, что не успел выпустить последнюю ракету.

Бабушка заметила меня и конспиративным жестом указала в глубь парка. Там, в темной лесной глуши, я узнал страшную правду. Гонзо пронес в комнату страха набор «Юный пиротехник» и выпустил в чудовищ все ракеты, а их, если верить инструкции, хватило бы на то, чтобы вызвать землетрясение, пристрелить Кинг-Конга и отправить назад тарелку с марсианами.

Домой мы пробирались лесом (чтобы нас никто не увидел), а вдалеке слышались сирены пожарных машин. В зарослях кустов мелькнула и пропала какая-то азиатская красавица. Мне показалось, что она от кого-то прячется. А потом вдруг до меня донесся голос отца:

– Вот черт, да это Рудольф!

Я перепугался: неужто у меня начались слуховые галлюцинации? Что, спрашивается, моему лежебоке отцу делать в кустах? Наверняка он сидит дома перед компьютером или препирается с мамой из-за приоритетов.

Антоний так устал, что сразу пошел к себе в гостиницу. А дома оказалось, что отца нет! Я все время думал о нем, пока бабушка рапортовала маме о наших приключениях. Интересно, что у него на уме? Не мог же он записаться в секту Муна.

В четырехчасовом выпуске новостей сообщили: «Очередное хулиганское происшествие в Парке культуры в Повсине. В комнате страха некий посетитель взорвал петарды, и только благодаря срочному вмешательству пожарных удалось избежать трагедии. В настоящее время полиция ведет расследование и допрашивает подозреваемых. Ими оказались ученики третьего класса одной из столичных гимназий. Их предводитель Рафал С. находится в детской комнате полицейского участка».

Отца до сих пор нет. Маму это совершенно не волнует. Она лишь предположила безмятежным тоном, что с отцом мог произойти несчастный случай.

Весь вечер они с бабушкой составляли список приглашенных на свадьбу, дошли до семидесяти четырех, не считая гостей со стороны Клубня. Первые раскаты грома прогремели, когда мама поинтересовалась, кто будет оплачивать церемонию и банкет.

– Конечно же вы, – ответила бабушка. – Мне неудобно просить об этом Антося. Он может подумать, что я выхожу за него из-за денег. Он и так уже оплатил поездку на Кипр – наше свадебное путешествие.

Затем бабушка насмерть билась за свадебное платье. По ее представлению, оно должно быть непременно с длинным разрезом и обнаженными плечами. О господи! Прямо мечта некрофила! Мама безрезультатно пыталась выбить у нее из головы эту идею, а потом крикнула в сердцах: