Жлоб в Коктебеле (СИ)

Этот раз не был исключением. Я зашнуровал кроссовки, только за тем, чтоб оглядев груду сырых и гниющих водорослей, загораживающих мне проход, снова их снять. Пройдя через водоросли, и испачкав ноги я понял — что придется идти обратно, чтоб помыть ноги в море. Чтоб опять, попытаться пройти через водоросли…

Из замкнутого круга, меня спасла пустая пивная бутылка, сиротливо плавающая возле берега. Набрав воды, я вымыл ноги уже на пригорке. Вид на пляж открывался обалденный. Как впрочем, и вид на гору.

Подьём, был хоть и не крутой, но потогонный. Влажная земля липла к кроссовкам. Я проскальзывал практически на каждом шагу. Пришлось сойти с глиняной тропинки, и идти по траве. Кроссовки, естественно, тут же отсырели, но я хотя бы перестал скользить.

Простор, открывающийся с горы, завораживал меня все больше и больше. Мы, жители среднерусской возвышенности, редко видим столь большие открытые пространства. Ту же, озираясь по сторонам, я видел десятки квадратных километров земли, полей, гор и облаков.

Зрелище удивляло, и даже чуток пугало. Совсем чуть-чуть. Просто в глубине каждый горожанин, немного клаустрофоб, и открывающийся простор приятно щекочет нервы. Жители гор, наверное, испытают подобные чувства в метро. Именно поэтому, их так много в Москве.

Оказавшись на вершине, я огляделся по сторонам. С одной стороны, на меня смотрело море. С другой стороны был виден поселок. Со всех других сторон торчали горы, похожие на холмы картинки на рабочий стол Виндоус. Впрочем — мелкими и домашними, они казались только снизу.

Стоя на вершине, ты понимаешь, что вид даже с небольшой горы, существенно отличается от вида с низины на ту же гору. Умом я понимал, что падение мне не грозит. Все остальные органы чувств, при этом, упорно твердили — держись за что-нибудь, а то свалишься.

Объективно, могила Волошина располагалась на самой вершине горы. Субъективно — между землей и низко нависшим небом. Простая гранитная плита, с текстом, была усыпана камнями и мелкой галькой. Встречались и мелкие монетки. Потом, знающие люди, пояснили мне, что туристы, идя к Волошину, несут ему камешки с пляжа, как подарки от моря, которое он так любил.

Но тайну украинских монеток, не смогли объяснить даже они. Обычно, монетки кидают в местах, куда кто-то хочет вернуться. Я тоже кинул российский рубль пару лет назад, в прибой Лисьей бухты. Правда желание вернуться в могилу Волошина, кажется мне несколько необычным.

Вниз со склона вели несколько тропинок. Я посмотрел на часы — времени была прорва, и пошел в сторону тихой бухты. Путь вниз, кстати, был ничуть не проще пути вверх. Большую часть пути, я проехал скользя по грязи в кроссовках как на лыжах.

Из особо занимательных моментов мне запомнился хор лягушек. Не так далеко от вершины, природа создала маленькую в выщерблину в скале, заполненную дождевой водой. Оттуда слышалось громовое кваканье мириад лягушек. Эта небольшая лужа, была отдельным лягушачьем миром, явно страдающим от перенаселенности.

Размышляя о локальном апокалипсисе, ожидающим, мир лягушек в связи с наступлением лета, я скользил вниз. Вскоре, я оказался на узенькой дороге, по которой в Лисью бухту ездят на машинах. Пейзаж был очень идиллистический: Колышется трава, чуть вдалеке торчат стога сена….

Какого сена? В смысле, какого хрена? Это заповедник. Тут не может быть стогов сена. Или может? Заинтересованный, я пошел в ту сторону. То, что я принял издалека за сено, было грубо сложенным из песчаника подобием домов. Больше всего это напоминало дурную декорацию для фильма. Стоящие ровными рядами грубо сложенные из песчаника будочки, размером два на два, без окон и дверей… криво и косо поставленные прямо на утоптанную траву.

Я ходил среди этих «Домиков кума Тыквы» недоумевая — зачем все это было построено? Практического смысла, в о всей этой декорации было ни на грамм, думал я. И был неправ.

Не стоит забывать — что нахожусь на Украине. Значит обычная логика, тут не применима — не даром же, негласным девизом этой страны, является слоган «Украина — возможно ВСЁ». Так вот — только на Украине, можно превратить один золотой, в пять, просто зарыв их в грязь поля чудес.

Для этого, нужно быстренько построить в каком-нибудь хорошем месте, жалкое подобие домика. И все. По местным законом, земля вокруг этого домика, автоматически будет считаться твоей. Поскольку земля Крыма, закономерно считается очень дорогой, то построив домик, можно отлично заработать неплохую сумму денег.

Если конечно, тебе хватит сил отстоять свою халупу. Поскольку твои соседи будут стараться снести конкурента. Точнее снести домик.

Подобным захватом, в Крыму обычно занимаются хорошо организованные группировки крымских татар. Противостоят им русские жители этих земель. По вполне понятными причинам Киев просто не может вмешаться, в это противостояние.

Потому что крымские татары — являются опорой украинских властей, в этом регионе. И я очень хорошо понимаю тут Киев. Нелепо надеяться, что русские, в обозримом будущем, почувствуют себя украинцами — сколько не запрещай русский язык. А это опасно для территориальной целостности Украины. Поскольку, русским охота писать заявление в суд — на русском. Заполнять налоговую декларацию — на русском, голосовать за русского президента… Да и вообще — жить в России.

И с этой мыслью, они выходят против домиков крымских татар, решивших прихватизировать Тихую бухту. Об этом, я узнал, уже спустившись в город. Об большом противостоянии, случившимся зимой. О том, как банда крымских татар, приехала захватывать земли заповедника. О том, как управляемая с Киева милиция, побоялась высунуть нос из околотка. И как Тихую бухту спасло народное ополчение. Простые люди, просто вышли, и встали живой стеной, не дав совершиться беззаконию.

Ну а недостроенные и брошенные татарами будки, сейчас стоят памятниками незалежности. Убрать их местные власти, просто боятся. А от русской общины Коктебеля, в бухте сейчас постоянно дежурит сторож. Во избежание повторения.

Но наконец, призрак Крымско-Татарского поселка остался позади. Я вышел на берег моря. Летом, тут стоят десятки машин, палаток, и тентов. Здесь отдыхают туристы, которых утомляет безбашенное веселье Лисьей Бухты. Здесь более удобный съезд к пляжу, отличный песок, и пониженная концентрация хиппи на метр площади. Ну что еще нужно, для отдыха почтенных отцов семейств, с чадами и домочадцами.

Сейчас, я шел вдоль линии прибоя. Отдыхающие были, но их было не много. Они сидели в креслах, выставив внушительные животы, и попивали пиво. Чуть поодаль, их однотипные жены жарили шашлыки. Населенная полоса, тянулась вдоль берега на несколько километров.

Потом, я шел по ступеням из пепла. Вы не забыли? Коктебель вулкан. Поэтому окрестные скалы, местами состоят из слежавшегося за вереницу веков голубого вулканического пепла. По ступеням, я вбежал на невысокий хребет, значительно срезав путь.

Идти было интересно. Вулканические скалы — вообще, самые интересные скалы. Застывшие слои камня разных сортов, причудливые скалы. Но интересно — не значит легко. Приходилось скакать по камням, как горный баран. Хорошо, еще, что я более — менее занимаюсь спортом. Иначе абзац. Камни коварны, и не прощают ошибок.

Поскользнуться на шатающемся камне — раз плюнуть. А вот вылезти из ревущего прибоя по скользким камням с переломанными ногами, гораздо труднее. Лично мне повезло. Пару раз прыгая на качающие камни, я испытывал ощущения, весьма далекие от оргазма.

Ветер усиливался, усиливая прибой. Волны стал захлестывать тропинку, подбираясь к кроссовкам. Я пару раз отпрыгивал, чудом оставляя обувь сухой. Обойти по верху, не представлялось никакой возможности. Дальше было хуже.

Тропинка полностью уходила под воду. Я разделся, и попытался пройти тот участок босиком. До меня быстро дошло, что вулканические скалы, они не только на вид красивые. Они еще и на ощупь поганые. Больно режут ноги. Пришлось оставить надежду вернуться в город в сухих кроссовках, и идти дальше, как персонаж немецкого порнофильма. Голышом, но в обуви.