Соседи
Соседи читать книгу онлайн
Приключения продолжаются. В селе возле Киева в очередной раз разразилась борьба добра со злом. Борьба мистическая, на самой грани реальности, борьба с самим собой и с загадочными «соседями», из-за которых привычная жизнь уже кажется селянам чем-то далеким и почти забытым, как детские игры. Причем каждый участник этой гоголиады считает, что за правду борется именно он и что счастье должно улыбнуться только ему. Кстати, про гоголиаду. Что перед нами? Современный вариант «Вечеров на хуторе близ Диканьки» или нечто другое? Ответ этот вопрос читатель найдет сам, прочитав эту одновременно и смешную, и поэтичную книгу, неожиданные повороты сюжета которой никого не оставят равнодушным.
Внимание! Книга может содержать контент только для совершеннолетних. Для несовершеннолетних чтение данного контента СТРОГО ЗАПРЕЩЕНО! Если в книге присутствует наличие пропаганды ЛГБТ и другого, запрещенного контента - просьба написать на почту [email protected] для удаления материала
Водитель остался без собеседника, но тут цилиндр, который он теперь носил при исполнении служебных обязанностей, стал нашептывать ему какую-то гадость – Нарцисс сначала было встревожился, потому что подумал, что у него наконец от невыносимой жизни начались галлюцинации, но потом сообразил, что шепелявые звуки на каком-то неизвестном, но в то же время понятном языке доносятся из головного убора.
– Зарежь его! – еле внятно советовал цилиндр. – Чего ты с ним церемонишься. Ничего с ним не сделается. Посмотри, сколько сала нагулял!
Разумеется, цилиндр лгал – ему прекрасно было известно, что Голова внезапно отощал, но намеревался обвести Нарцисса вокруг пальца, чтобы подтолкнуть его на смертоубийство или, по крайней мере, на какую-нибудь мерзкую выходку.
– А то выброси его из машины, он тогда сразу храпеть перестанет, – нудно советовал цилиндр. – Ты-то работаешь, а он спит, словно обожравшийся кот, и сочувствия у него к тебе ни-ни. Разве это справедливо?
Нарцисс был за справедливость, но вот только, что хозяйке сказать? А если признаться ей в любви? И соврать, что Василий Петрович возвратился в лоно Гапки, то есть семьи? Неужели прогонит? Или все же попытаться?
Мрачный лес, который они проезжали, навевал на него самые недружеские мысли по отношению к Голове, который наивно спал, не подозревая, что над тонкой нитью его жизни занесен острый холодный кинжал, готовый в любой момент ее перерезать.
– Ты бы мне что-нибудь хорошее посоветовал, – тем временем стал Нарцисс просить цилиндр. – Например, где денег взять.
Мысль у Нарцисса была правильная, но он не на того нарвался – цилиндр дружил только с фраком, и того счастливца, который имел счастье ими обладать, они умели быстренько довести до гильотины или тому подобного устройства. Но с деньгами у них всегда было худо.
Просьба Нарцисса осталась без ответа, хотя цилиндр ее отлично расслышал – когда ему было нужно, он был немее рыбы.
А тем временем они проезжали весьма странную процессию – огромные крысы вышагивали на задних лапах в сторону Горенки. Пробираться через холодный лес или летать им, видать, было лень, и они понуро брели прямо по шоссе. Так что шлагбаум, построенный на лесной тропе, явно не мог их остановить.
– Эй, председатель! – позвал Голову Нарцисс. – Посмотри на дорогу.
Но Голова крепко спал, потому что был везунком и жизненные стрессы, хотя бы частично, проходили мимо него.
– Проснись ты! – продолжал приставать к нему водитель, но Голова, решив, что тому просто хочется поговорить, и не думал просыпаться.
А крыс тем временем становилось все больше, и если бы это были не крысы, а люди, то можно было даже подумать, что опять началось великое переселение народов. Но везунок, он и есть везунок, и Голова не увидел совершенно обнаглевших крыс, которые, вероятно, решили взять Горенку штурмом как свою исконную территорию, с тем чтобы пленить девушек и сожрать все съестное, пока им не надавали по шее и не вытолкали обратно в пгт УЗГ, где жрать, по причине всеобщей бестолковости и взаимной подозрительности, было совершенно нечего. Кроме того, соседи умели только превращаться в крыс, а свободное от этого занятия время проводили за карточной игрой в состоянии глубокого допинга, для которого использовали обжигающий внутренности, но зато прозрачный и, как им казалось, целебный напиток.
Но Голова безмятежно спал, а крысы безмолвно двигались к его родной Горенке, и вся эта фантасмагория закончилась тем, что Голова перелег с сиденья машина на диван в хоромах Галочки, а та в домашнем халатике принялась накрывать на стол и кормить его всякими вкусностями, и тот в который уже раз пожалел, что променял умницу Галочку на Гапкины выпуклости и вогнутости, за которые ему пришлось долгие годы расплачиваться ежедневной борьбой с ее женским веществом.
Дело в том, что слово «гормоны» Голова если и знал, то давно уже забыл и тот факт, что женщины разительно, к его радости, отличаются от мужчин, объяснял сам себе наличием у них некоего «женского вещества», которое, если в полном комплекте, то делает женщину женщиной, а если его недостает, то у несостоявшейся красавицы просматривается мужской череп, или плечи, или что-то еще в этом роде.
Во время ужина Галочка упорно пыталась его разговорить, обещала, что они поедут в отпуск в Египет и будут любоваться там пирамидами в лунном свете. А Голова не мог признаться своей возлюбленной, что предпочел бы любоваться хорошо ему знакомой корчмой, но не снаружи, а изнутри, но что после приключений со Светулей он даже не смеет туда и носа сунуть, потому как раскрепощающий воображение напиток может опять подвигнуть его на подвиги и тогда ему несдобровать. И покладисто согласился ехать в Египет, надеясь в глубине души, что тащиться туда ему на самом деле не придется. И улегся спать, надеясь на то, что Васька не найдет его у Галочки, но, как оказалось, ошибся, потому что тот уже поджидал его во сне и сразу же принялся нудить о том, что Василий Петрович просто обязан найти ему гнома, чтобы он опять мог воскреснуть, как Феникс, и прогуливаться по Горенке, задрав хвост трубой для уверенности в себе. «Хвост трубой – это как у тебя надувание щек, – пояснял Васька. – Но гнома ты мне обязательно найди. Я тебя отблагодарю». Васька, разумеется, лгал. Чувство благодарности было ему свойственно в той же степени, как и большинству гомо сапиенс, то есть в нулевой. Но если бы все люди отличались благодарностью, то тогда, представляешь читатель, как неинтересно стало бы жить в этой юдоли скорби, затерянной на периферии Вселенной, – все только и делали бы, что благодарили друг друга, исчезла бы борьба добра со злом (а не она ли является двигателем прогресса?) и успокоившиеся люди апатично пережевывали бы, как коровы, зелень травную, которую, если верить Библии, они получили в пищу от Творца. Впрочем, Василий Петрович и не думал приниматься за поиски гнома, во-первых, потому, что не любил таскать для кого-то каштаны из огня, во-вторых, потому, что принципиально не любил делать то, что не могло принести ему хоть какой-то выгоды или хотя бы удовольствия, а в-третьих, поиски гнома как занятие представлялись ему чем-то неприличным.
– Знаешь-ка, Васька, – предложил своему бывшему коту Голова, – отправляйся ты на поиски гнома один. Думаю, тебе повезет.
На этот раз лгал спящий Голова. Он совершенно не верил в то, что Ваське может повезти, но хотел от того отделаться, чтобы оказаться в том своем сне, в котором гурии его всячески ублажали, и не хотел, чтобы Васька его смущал, когда он приступит к своим любимым шалостям.
– По крайней мере, ты ничем не рискуешь. Попробуй прошерстить тот лес, что возле Горенки. Там все что хочешь найти можно, а гномы там просто кишат, – в глубине души Голова надеялся, что Васька нарвется на черта и перестанет существовать даже как привидение, но и Васька был не лыком шит и астральным нутром чувствовал подвох.
– Нет уж, спасибо, Василий Петрович, я лучше буду их в погребах поджидать – они ведь известные ворюги по части дармовой колбаски, – Васька облизнулся и на мгновение замолчал, припоминая, как угощался колбаской, которую экспроприировал у Тоскливца. Себя ворюгой он, разумеется, не считал, полагая, что воровство для кота то же самое, что охота для его хозяина. Только человек охотится в лесу, а кот – в доме. Но кто, как говорится, на что учился.
А водитель тем временем тащился на свою родную Оболонь. Цилиндр он нес под мышкой, чтобы не привлекать к себе в метро ненужного внимания. И тот, задыхаясь от удушливой вони – Нарцисс не благоухал даже после душа, а уж после рабочего дня за баранкой источал такие миазмы, что люди в общественном транспорте начинали пошептываться о химической атаке, – подумывал, во что так втравить своего обладателя, чтобы тот никогда не забыл о своем с ним знакомстве. И принялся нашептывать Нарциссу, чтобы тот купил своей супруге цветы – та, мол, расслабится и без лишних разговоров сразу же исполнит супружеский долг. Вопрос этот стоял у злосчастного водителя довольно остро, и мысль показалась ему достойной внимания. И возле станции метро он по дешевке и всего только после получасовой перебранки с бабой, продававшей цветы, прикупил веник из безымянных растений, надеясь, что при их виде Инесса потечет расплавленным воском и он, обнимая ее, закроет глаза и будет мечтать о том, что развлекается с Галочкой. Два удовольствия сразу. И дверь его холодного жилища была распахнута настежь при его приближении – бдительная супружница ревниво проверяла, не тащит ли он домой какого-нибудь дружка, опасаясь, что они в который раз опустошат холодильник, который отнюдь не напоминал рог изобилия, под рассказы о тормозных колодках и проданных с выгодой, в тайне от хозяина, стертых шинах. Но Нарцисс был один, и в руке у него был букет или, по крайней мере, то, что можно было назвать букетом. И она принялась развязывать его, с тем чтобы поставить его в вазу – о том, для чего он его принес, она сразу же догадалась и приготовилась рассказать вонючему супругу о том, что у нее болит голова, поясница и что пусть он лучше не разыгрывает из себя Ромео, а почистит картошку и вымоет пол, тогда и всякие глупости выветрятся у него из головы, а она почитает перед сном журнал мод и посмотрит фильм про рабыню Изауру и только тогда, если ей удастся почувствовать себя рабыней, она, может быть, и доставит ему ту радость, на которую он намекает. И пока она так думала, ее руки умело расставляли цветы в вазе и нащупали между ними небольшой конвертик.