Белая женщина

После победного завершения уголовного дела Яши Ройзмана легенды о мудрости и благочестии больничного раввина ходили по всему сумасшедшему дому. Он ощутил себя подлинным духовным лидером и начал приём посетителей за умеренную плату. Первым он принял конструктора крыла-парашюта.

— Скажите ребе, — спросил дерзкий покоритель воздушного океана, — может ли соблюдающий традиции еврей в субботу прыгать с парашютом?

— Ты прав, сын мой, — веско сказал больничный раввин, — еврей не должен работать в субботу, поэтому ему нельзя раскрывать парашют. Но прыгать в субботу с парашютом еврейская религия не возбраняет.

Следующим больничного раввина посетил беспокойный глава офакимских мусорщиков Костик. Ему предстояла операция под местным обезболиванием (удаление трёх бородавок в области левого соска). Константин хотел узнать, какой фразы хирургов необходимо особенно опасаться лёжа на операционном столе.

Фразы «Ага, ну дети-то у него, по моему, есть», по мнению больничного раввина, Костику стоило бы опасаться.

Далее к входящему в моду религиозному мыслителю обратилась супруга Костика Ольга.

— Моего мужа беспокоят боли в области сердца, — сказала она, — вскоре ему предстоит сложная операция.

Ольге больничный раввин так же не смог отказать в пасторской помощи.

— Разденься, дочь моя, — сказал он с дрожью в голосе, — и покажи мне, где у него болит. Недавно, после искусственного оплодотворения и тяжёлого токсикоза, Ольга родила прелестную малютку, и, после всего пережитого, оставалась женщиной красивой, но прибывающей в плену суеверий.

Внимательно осмотрев место предстоящей операции, и проверив, насколько оно болезненно, больничный раввин заверил Ольгу, что всё будет хорошо, и что её супруг ещё встанет на путь выздоровления. Если послеоперационный период пройдёт без осложнений.

Прослышав о благочестии больничного раввина, с просьбой о благословении к нему обратился Борщевский.

— Киностудия Антисар приступила к работе над фильмом по мотивом рассказа Чехова «Дама с собачкой», — по секрету сообщил патриарх палестинского эротического кинематографа, — фильм расскажет о визите сотрудниц публичного дома «Экстаза» в Korean National Democratic Republic (Корейская Народная Демократическая Республика). Сотрудниц публичного дома «Экстаза» интересовал вопрос — действительно ли Северо-Корейский народ обладает атомным оружием. В связи с началом съёмок Вячеславу Борисовичу хотелось бы знать мнение больничного раввина по поводу названия ленты.

— Может быть «Голая дама с собачкой на ужин?» — робко предположил больничный раввин. Чувствовалось, что ему хотелось сняться в фильме, хотя бы в роли поданной на ужин собачки.

Далее духовного лидера Офакимской психиатрической больницы посетила чета Кац.

Автор поэмы «Поц» поведал следующее:

— Когда я и Люда только поженились, мы снимали комнату в многоэтажном доме на Ленинском проспекте. Естественно, в городе Москве. На первом этаже этого здания располагался магазин «Дары природы», над которым висела огромная вывеска. Как-то, поздно вечером, из квартиры над нами выпала женщина. Как в дальнейшем нам рассказали, она ударилась об букву «ы» и разбилась насмерть.

В дальнейшем, в течение многих лет, меня мучил вопрос, об букву «ы» в каком слове разбилась наша несчастная соседка. Пока этот вопрос беспокоил меня одного, на наши семейные взаимоотношения это никак не влияло. Но, с недавних пор, этот вопрос стал беспокоить и мою супругу Людмилу, причём в самое неурочное время. Помогите, ребе!

— Причина Вашей слабости, дети мои, в незнании, — поведал больничный раввин расстроенным супругам, — в действительности дело обстояло следующим образом. Ваша несчастная соседка упала на букву «ы» в слове «Дары», после чего отскочила от асфальта и ударилась о букву «ы» в слове «природы», и, только после этого, умерла окончательно.

Супруги Кац были потрясены. Больничный раввин разрешил их семейную проблему радикально.

Узнав о необыкновенных способностях раввина, служителя культа посетил прямой, как руки по швам, майор Пятоев.

— Моя жена Роза была на четвёртом месяце беременности, когда меня наградили двумя билетами в Большой театр на балет Минкуса «Дон Кихот», — по армейскому точно доложил он, — у Розы кружилась голова и её подташнивало, но мы никогда не были в Большом, и поэтому пришли первыми и заняли свои места в помещении театра за сорок минут до начала представления. При исполнении адажио Розе стало дурно. Это была её первая от меня беременность, поэтому я взял Розочку на руки и вынес из зала. В фойе Большого театра мою супругу вырвало, и ей стало легче. После чего мы вернулись в зрительный зал, чтобы успеть на свои места до окончания действия. И тут я вспомнил, что забыл, где расположены наши места. Единственное, что отложилось в моей памяти, это то обстоятельство, что выходя с Розой в руках из своего ряда, я наступил на ногу сидящей на крайнем кресле бабушке. Я это хорошо почувствовал через кирзовый сапог и портянку, потому что именно в этом месте мне было необходимо произвести поворот направо. Опросив пять или шесть человек, мы нашли наш ряд.

— Что мы пропустили? — спросил я нашу новую знакомую, проходя мимо неё на свои места. Не смотря на плохое самочувствие супруги, я внимательно следил за ходом спектакля.

— Па-де-де, — испуганно пискнула потревоженная моим сапогом бабулька и крепче прижала заранее согнутые в коленях ноги к груди.

— Не может быть! — громко воскликнула Роза. «Падеде» с ударением на втором слоге на языке бухарских евреев называется блюдо, которое готовится из бурдюка молодого барашка, и которым меня несколько раз угощала Розина мама. При этом она всегда заботливо напоминала, что падеде нужно запивать горячим чаем, потому что холодный бараний жир может свернуться в желудке. Роза, привыкшая с детства к тому, что о горячем чае нужно напоминать после каждого падеде, не сдержалась и строго спросила бабушку, не пила ли та только что горячий чай. После Розиного вопроса бабулька быстро свернулась в эмбриональной позе.

Вскоре мы благополучно вернулись на свои места, но с тех пор, по непонятной причине, изредка меня мучают укоры совести. Не могли бы Вы объяснить, в чём дело.

— Это очень характерно для евреев, — охотно объяснил больничный раввин, — когда бьёшь человека — испытываешь угрызение совести. Офицер безопасности недавно мне жаловался, что у него это часто бывает.

На этом бурная карьера больничного раввина как духовного лидера и народного психотерапевта трагически прервалась. Больничного раввина с наболевшим вопросом вновь посетил лидер офакимских мусорщиков Костик. Видимо послеоперационный период прошёл благополучно. Его вопрос звучал следующим образом:

— Ты зачем раздел мою жену, урод?

Больничный раввин сердцем чувствовал, что рано или поздно это должно было произойти, но, тем не менее, вопрос Костика застал его врасплох.

— Здесь двух мнений быть не может… — по привычке с достоинством начал больничный раввин, но быстро осёкся и испуганно посмотрел на Костика.

После этих слов борющийся за должность мэра Офакима руководитель городских мусорщиков впал в буйство.

— Держите меня! Я себя не контролирую! Сейчас фонтаны крови брызнут во все стороны! Прощай родной Офаким! — кричал он, пока прибежавший посмотреть на пожар Вова-Сынок не схватил его за плечи, — я на плаху пойду, но этому гаду каждый день обрезание делать буду! Религия — опиум для народа! Даже героин! А служитель культа хуже торговцев наркотиками. Мою жену Ольгу он одурманил, когда я лежал при смерти на операционном столе! Пользуясь отсутствием мужа, он хотел проникнуть в святые святых! Да знает ли он, что ради Ольги я вступил в смертельную схватку с охранниками публичного дома! Что, думая о ней, я сдавал сперму в полицейских застенках! Что ради неё я брал ссуду в банке, чтобы расплатиться с Российским посольством. Да может она вообще моя Белая женщина, наконец!

Убью больничного раввина, меня никто не осудит!