Карпара Тифчик

Босс стоял, понуро опустив плечи, вслушиваясь в голоса и нервно поглаживая пальцами скуденькую бороденку.

- Может, подпишете? – с надеждой спросил я: мне-то с чего тут томиться?

Он молча показал жестом на правый рукав канализационного прохода, и мы двинулись дальше. Выбранный тюбинг вскоре привел нас к небольшой площадке, в центре которой накрененная лестница поднималась к очередному люку.

- Ты не знаешь, где мы? - спросил он.

- Думаю, что отмахали метров сто уже от котельной, - ответил я, вглядываясь в потолок. - Я посвечу, а вы приложите ухо к крышке - может, услышим что-нибудь.

- Ну ты, Афеноген, придумал! Ты ж легче, посмотри на перекладины, - он потрогал влажный металл, покрытый ржавчиной, - меня могут и не выдержать.

- Меня, значит, выдержат, - проворчал я, пробуя ногой нижнюю ступеньку.

- Тебя ловить легче. Давай, я поддержу!

Я с опаской начал медленно подниматься вверх. Перекладины лестницы недружелюбно скрежетали, и на самом верху, опасаясь слететь, я сподобился всё-таки приложить ухо к чугуну. С полминуты вслушивался, а потом объявил:

- Тихо, как в могиле.

- Сплюнь.

- Может, просто не слыхать ничего?

- Да этот чугунный диск над твоей башкой - как локатор в небе: всё должен принимать и отражать, даже налогового инспектора.

Я помолчал, раздумывая, затем сказал:

- Подождать нужно. Сейчас около десяти вечера, должно быть. Там, наверху, уже похолодало, так чего нам вообще туда выползать?

- Так на базу надо, там же и жрачка, и манатки все...

- На манатки наши никто и не позарится.

Я попробовал неуклюже, плечом, приподнять крышку, но сил уже оказалось маловато для такой затеи, и я спустился вниз. Оглядевшись, я обнаружил у стены сваленные в кучу алюминиевые и фанерные коробки из-под каких-то деталей: видимо, недавно в этом тюбинге что-то ремонтировали и, как всегда, оставили после себя реквизит. Мы перевернули несколько ящиков, смастерив своеобразные кресла, наподобие шезлонгов, и растянулись на них, разминая уставшие ноги.

- Отдохнем маленько, и двинем дальше, - заверил я сам себя.

Свеча мерно горела на полу между нами, отбрасывая на стены причудливые тени.

- Вы сами-то как на помойке очутились? – спросил я.

- А как мы все сюда попали? Кого водка, кого жадность, кого что...

- Жадность-то при чем тут?

- Была у меня хижина ледяная, а во снах мерещилась лубяная. Залез в политику, чтоб сподручнее мечталось, а там… чем выше лезешь – тем круче полёт вниз.

- Да-а, не повезло.

- В последнее время в тюрьму часто хотелось, по зиме особенно.

Я взглянул на него с интересом:

- И как - получалось?

- Не-е, в самый последний момент юристы по рукам били: ты, говорят, дурак, что собрался делать? И всё, на месяц успокаиваюсь. Потом опять то же самое, и так лет пять.

- Ё-ё, - протянул я, - Афеноген столько не выдержит.

- А куда ты денешься? – усмехнулся он. - Я тоже поначалу думал, что не выдержу и месяц, а потом... - он махнул рукой и тихо вздохнул.

На потолке капля конденсата вознамерилась оторваться от поверхности и устремиться вниз, прямо к моему лицу. Я закрыл глаза и напряг изнутри своё зрение, пытаясь сквозь веки уловить очертания этой капли, заставить её замереть, в то же время ожидая ощутить на своём лбу легкий "чпок" от её прикосновения, но ничего не происходило. Помолчав минуту, я произнес:

- Сергей Сергеевич, а вы не переживайте особо-то: сядете ещё – какие ваши годы!

- Да я привык уже, чего тут переживать? У меня тут, кстати, от батона немного осталось, - добавил он и достал из кармана куртки кусок батона, завернутый в целлофановый пакетик, - перекусим, может?

- Давайте, - с благодарностью согласился я: не такой уж он, в конце концов, и лиходей, наш босс, как его рисуют там, наверху.

Батон пах выпечкой и карманами акционера, но всё равно его мякоть приятно было ощутить во рту, тем более в контрасте с окружающей плесенью.

- А ты у нас директор «Зеленого света»?- спросил Сергеич, жуя свой кусок.

Я молча кивнул.

- Перспективное предприятие, молодое. А сюда как угодил?

- Вашими молитвами, наверно. Пошёл относить презент министру торговли, с которым вы дружили в детстве, а меня там уже ОБЭП поджидал.

- Да ты что? А он, представляешь, теперь с нами, только в районе трёх вокзалов колбасит. Вот сучара – и тут пригрелся!

Он с восхищением покачал головой.

- А назад, к себе, когда думаешь… – предприятие-то стоит, поди?

- Вот, подлечусь тут с вами немного… А то иллюзии совсем одолели.

- Это правильно: копать вглубь полезно. А то за верхними мешками дна бака не видно – а там столько добра, скажу я тебе..!

Мы помолчали, каждый думая о своём. Полежав ещё немного, решили продвинуться дальше по тюбингу - целее будем, да и стемнеет уже к тому времени, когда подойдём к очередному выходу на поверхность. Я шел впереди, держа в руке огарок свечи, и метров через двадцать вдруг заметил в покатой стене углубление. Приблизившись, мы обнаружили металлическую дверь, вмонтированную в бетон чуть выше уровня дна тюбинга. Ржавчина уже коснулась своим грязно-рыжим покровом её поверхности, а огромный амбарный замок просто болтался в петлях, не запертый.

- Афеноген, ты у нас любопытный? - спросил Сергей Сергеич, разглядывая высокий порог перед входом.

- Да как вам сказать… Может, там выход есть? Или, еще лучше, жильё с выходом!

- Ну да, коттедж с парадной дверью, - с сарказмом произнес Сергеич и вынул из петель увесистую дужку замка.

Мы вдвоём потянули на себя дверь и та, со скрипом, подалась. Я протянул внутрь руку со свечей, и мы увидели небольшое замкнутое помещение, похожее на предбанник, а справа в дальнем углу - еще одну дверь, из-под которой пробивалась полоса света.

- Вай, да мы тут не одни, - прошептал босс, аккуратно ступая по цементному полу. Я осветил низкий потолок - в полуметре над нашими головами вверх уходила широкая металлическая труба с наваренными ступенями, которые вели к люку.

- Я же тебе говорил! - радостно зашипел он, задрав голову вверх. - Тут легко подпрыгнуть, зацепиться за перекладины - и ты на улице.

- Возможно, - пробормотал я, приближаясь ко второй двери.

Она оказалась из тонкого листового железа, в разных местах изрешеченного мелкими отверстиями - то ли от гвоздей, то ли от старости - сквозь которые и попадал свет в этот предбанник. Я заглянул в дырочку пошире и увидел длинное узкое помещение, вдоль стен которого шли трубы разного диаметра, перемежаемые тут и там вентилями внушительных размеров. На левой стене под потолком одиноко висела лампочка, которая и освещала тусклым светом этот подвал - довольно ухоженный и чистый. Несомненно, мы попали в цокольный этаж какого-то здания, но не общежития, мимо которого пробегали - оно должно было быть сейчас в другой стороне, и подальше. Подвал сообщался с остальным миром через обычную фанерную дверь, чуть приотворенную, прямо под лампочкой. Дверь открывалась в нашу сторону, а потому загораживала собой внутреннее содержание того, куда она вела.

- Вот вам и коттедж, и с парадной дверью, - сказал я, давая ему пространство, чтобы заглянуть сквозь дырочку внутрь.

- О-о, мечта бомжей, - удовлетворенно протянул Сергеич, осматривая "хоромы" опытным хозяйским оком. - Как сюда еще наши коллеги с базы не добрались, удивительно.

Не успел я и глазом моргнуть, как мой спутник поддел рукой металлический лист снизу, потянул на себя и оторвал нижнюю его половину со стального каркаса двери, на котором тот держался последние лет сорок, судя по всему. Акционер уверенно просунул голову внутрь, осмотрелся и быстро проник в помещение. Я, не долго думая, последовал его примеру.

Внутри было тепло и сухо. Справа, незамеченные нами ранее из "глазка", торчали два крана от труб - с холодной и горячей водой, вероятно; в полу темным отверстием зиял сток, который выходил, наверно, прямо в канализационный тюбинг.