Кенгуру в пиджаке и другие веселые рассказы

В общем, Золя чуть сознание не потеряла от злости. Короче, платье свое она даже не посмотрела, даже не взяла, а помчалась домой и устроила Фиме фрагмент вырванной жизни. Потому что Фима в ее, Золькиной, жизни всегда и во всем был виноват. И Фима — надо знать Фиму, — и Фима, любящий, терпеливый и нежный Фима, нечеловеческими усилиями геройски добыл-таки ей на областной базе костюм джерси персикового цвета, а к нему натуральное жемчужное колье в отделе для новобрачных! И это буквально за один день! Золька торжествовала…

На следующий день приехал Давид Ойстрах. И что ты думаешь? Он не пожалел! Какая у него в Черновцах была публика! Какие туалеты, какое благоуханье, причесанные, уложенные головки дам, гладко выбритые взволнованные лица мужчин. Дети в белых воротничках, бархатных платьях и костюмчиках. И конечно, для такой публики он таки играл как бог. Он играл не только концерт, но и потом. Еще целых сорок минут на бис.

А уж как будет играть сегодня этот твой итальянский скрипач, когда в зале народ в физкультурных костюмах, — не уверена. Не уверена…

Так ты не хочешь переодеться? Ну что ж, тогда не жалуйся, если ваш Крылов со своей итальянской женой не будет играть вам на бис!..

О Марусе, большой и маленькой

Пингвин

Однажды Маруся пошла в зоопарк. Там она встретила Пингвина. Пингвин был элегантен, одинок и печален.

— Ну? На что жалуемся? — осведомилась Маруся.

— Я — гордая птица пингвин. Так? — спросил Пингвин.

— Так, — согласилась Маруся.

— Если я птица, отчего же я не летаю, как птица? — обиделся Пингвин.

— Видите ли, — ответила Маруся, — тут ведь главное — захотеть.

Пингвин задумался, потом слегка разбежался и полетел. Маруся приложила ладошку ко лбу козырьком, полюбовалась пингвиньим полетом, подумала, что в жизни так мало красивых минут, и пошла к верблюдам. У них ведь тоже сплошные проблемы.

Чай

Когда Маруся была совсем маленькой, любую жидкость она упорно называла «чай».

— Не чай, а мо-ло-ко… — терпеливо объясняла мама.

— Чай!

— Молоко!

— Чай!

— Это сок! Сок! Сок! Повтори!

— Это чай! Чай! Чай!

— Это лужа. Грязная лужа!

— Это чай! Чай! Лужа с чаем!

— Море! Это море! Ах! Большое море!

— Ах! Чай! Большо-о-ой чай!

Сейчас Маруся уже взрослая и все называет своими именами. Сок — соком, лужу — лужей, море — морем.

Но так иногда хочется в чае поплавать!..

Пароль

Однажды, когда Маруся уже была большая, в ее квартире полетела отопительная система. Пришли мастера и стали эту отопительную систему восстанавливать. Но у Маруси дома живет большая собака Чак. Чак дежурит у входной двери, чтобы вырваться и удрать. Чак не дает мастерам ходить туда-сюда, чтобы чинить отопление. Но достаточно сказать ему: «Чак! Купаться!» — как он прячется в самый укромный уголок квартиры и там сидит некоторое время, никому не мешает. А главное, не путается в ногах у мастеров. И те беспрепятственно могут ходить туда-сюда и чинить отопительную систему, чтобы потом дома было тепло.

А тут Марусе уйти понадобилось. Ну очень срочно! Очень. Она и говорит мастерам, что уйдет ненадолго, а если Чак снова у двери входной крутиться будет, достаточно сказать ему: «Купаться!» — он исчезнет и мешать не будет.

Возвращается Маруся и видит: Чак воет и царапает входную дверь. А один из мастеров стоит рядом, не смея через него переступить, и монотонно повторяет, подбирая пароль:

— Чак, мыться!

— Гав!

— Чак, умываться!

— Гав!

— Чак, плавать!

— Гав!

— Чак! Плескаться!..

— Гав!

— Купаться! — крикнула подоспевшая Маруся. И Чак убежал.

Главное — вовремя сказать правильные слова.

Зонтик

Однажды Маруся поехала вместе с папой к нему на работу. Шел дождь. И Маруся захватила с собой зонтик. А зонтик у Маруси новенький, чудесный. Только вчера мама купила, а сегодня, пожалуйста, — дождь. Зонтик желтый, с большой рисованной заячьей мордочкой и торчащими на каркасах ушками. Если смотреть на девочку с зонтиком — кажется, что это большой желтый заяц с длинными ушами и с девочкиными ногами вышел погулять под дождем.

Марусин папа — начальник, очень деловой и строгий. Вот подъезжает Марусин папа на машине к работе под названием «объект», подъезжает и видит: непорядок. Рабочие столпились на улице и ничего не делают. Наверное, потому, что дождь.

Но Марусин папа выскочил из машины ругаться, и Маруся ему услужливо зонтик свой сунула, чтобы папа под дождем не промок. Папа раскрыл зонтик-зайца и к рабочим побежал. И ну кричать.

— Почему стоите? — это папа строго.

А рабочие:

— Га-га-га!!!

А Марусин папа не привык, чтобы смеялись, когда он ругается. Он опять строго:

— Почему стоите? Почему не работаете?!

— Га-га-га!!!

— Почему техника простаивает?!

А рабочие еще громче:

— Га-га-га!!!

Конечно, весело, когда большой желтый заяц в костюме с галстуком по-человечьи ругается. А папа под зонтиком с ушами растерялся, покраснел. Стал себя оглядывать, недоумевая, почему рабочие смеются.

— Дураки какие-то вообще… — сконфуженно так проворчал.

Маруся в машине тоже хихикала. Потому что хотя и дождь, а все равно весело.

Чужая слава

Однажды Маруся везла из Англии подаренные ей два старинных тома Роберта Бернса с иллюстрациями ручной печати. А таможенник в аэропорту Хитроу ей и говорит:

— О-о! Нет-нет! Это очень ре-е-едкие книги. Надо прове-е-ерить, надо вызвать экспе-е-ерта!

А у Маруси самолет через двадцать минут.

— Ах так?! — возмутилась Маруся. — Тогда я про вас все-все напишу! Напишу-напишу! Я журналист, поняли?! Я писатель, поняли?! Пи-са-тель!!!

— Писатель?! — недоверчиво переспросил таможенник.

— Писатель!

— Солзеницкий? — осторожно осведомился таможенник.

Маруся долго хохотала. А Бернса ей отдали и так, без проверки.

Профессор

Однажды Маруся училась в университете. И как-то на перемене ее тихонько подозвал к себе Ярослав Иванович Пащук, декан факультета иностранных языков, и говорит:

— Маруся, беги в свою группу и предупреди студентов, что сейчас у вас на паре будет сидеть профессор из Киева, Вишняков Пал Палыч. Понятно?

Маруся кивнула и помчалась в аудиторию. Забегает, а все ее однокурсники сидят тихо-тихо и что-то зубрят. Ну, Маруся и выпалила то, что Ярослав Иванович Пащук ей только что сказал. И видит, что все на нее странно смотрят. А Сашка Белов вообще у виска пальцем крутит и назад головой кивает. И видит Маруся, что на задней парте сидит человек, молодой, но представительный. И улыбается.

Маруся стала извиняться и раскланиваться: мол, простите, Вишняков Пал Палыч, извините. А в это время в аудиторию вбегает Елена Владимировна, преподаватель теорфонетики. И заговорщицки так шепчет:

— Друзья мои… — она всегда к студентам так обращалась, — ничего страшного, но, пожалуйста, больше ответственности, у нас на паре будет присутствовать профессор из Киева Вишняков Пал Палыч…

Маруся стала кашлять. Громко. И другие стали кашлять. И все глазами Елене Владимировне, глазами — мол, да вон же он, сзади сидит!

Елена Владимировна как увидала профессора Вишнякова, молодого и представительного, так дар речи потеряла и стала перебирать бумаги свои в папке, в себя приходить. А тут в аудиторию врывается декан Ярослав Иванович:

— Так… Так… — волнуясь и потирая ладони, приговаривает. — Вы уже готовы? Готовы?! Значит, сосредоточьтесь, сейчас у вас на паре…

Ну тут уже сам профессор Вишняков стал кашлять. А все студенты во главе с Еленой Владимировной засмеялись — сначала тихо, а потом просто оглушительно.