Ларек «Пузырек»

— С этой работой, — проворчал боровичок-броневичок, — некогда живьем игру поглядеть.

Дима закрыл дверь в комнату и остался с массажисткой наедине.

— Не робей! — подбодрил из-за двери бычара.

Но Диму на подвиги не тянуло.

— Ты че делать-то умеешь? — без огонька поинтересовался у оздоровительницы.

— А все! — сказала та и положила руки на пояс цветастого джемпера.

— Раздеваться?

— Массаж на спине-пояснице соорудишь? — спросил Дима.

— Сколько хочешь! — телефонная девица оставила джемпер в покое и с шутками-прибаутками взялась обрабатывать конопатую Димину спину. «Рельсы, — весело говорит, — рельсы…» А сама вдоль позвоночника как проложит кулаками «рельсы». Раз, да другой, да третий. Запылала спина. «Шпалы, — приговаривает, — шпалы». И по ребрам «шпалу» за «шпалой», «шпалу» за «шпалой» густо прокладывает. «Ехал поезд запоздалый. А за ним слон…» Ух! Эх! Ух! Эх! Ух! Эх! Тяжело зашагал слон, всей массой в кровать Диму вдавливает. «А за ним слоненок…» Топ-топ, топ-топ… Кайф, а не процедура! Вкуснее «Жигулевского». «Может, специально старается, чтобы от главной обязанности увильнуть? — лениво подумал Дима сквозь дрему. — Ну и пусть! Успеется». Убаюкал массаж. Даже сон привиделся — звезда эротического кинематографа. Такая со всех сторон звезда. Груди во! И попа во! Ноги — ух! Росли для двух — одной достались. Целиком в обнаженном виде… Диму тут же потянуло на подвиги. С героической тягой проснулся.

— Ты приходи ко мне на пляж! — пропел со сна и решительно прервал массаж командой. — Можно раздеваться!

— Запросто, — сказала девица и потянула с себя джемпер.

В дверь застучали.

— Слушай, — раздался голос бычары, — че телек-то хреново кажет?

— Антенну покрути! — недовольно ответил Дима. Он и забыл про охранников массажного тела.

Вспомнив, поскучнел.

— Потри еще поясницу, — прервал раздевание.

Массажистка уселась ему на ноги. Восхитительная тяжесть ее бедер начала индуцировать в Диме героические настроения.

— Ты приходи ко мне на пляж!.. — снова бодро запел.

— Раздеваться? — спросила оздоровительница.

— Гол! — заорал бычара за стеной. — Гол!

— Мужик, — опять затарабанили в дверь, — наши шайбу ввалили, продай выпить.

— Нету! — огрызнулся Дима.

— Придется в киоск бежать! — сказал боровичок-броневичок.

Хлопнула входная дверь.

— Шею помассируй, — попросил Дима, — чуть просквозит, заколодит так, что как волк хожу.

Пальцы оздоровительницы запорхали по плечам, шее. То сильные, горячие, то вдруг нежные. Под массажную музыку Дима повернулся на спину, умелые руки побежали по груди, животу…

— Ты приходи ко мне на пляж! — взмыл под небеса пациент…

На кресло решительно полетели джемпер, лосины и остальной девичий туалет.

Дима забыл все на свете в профессиональных объятиях.

— Сеанс окончен! — вдруг раздалось за спиной. — Продлевать будешь?

— Как окончен? — повернулся из объятий к закрытой двери Дима. — На всю ночь же!

— На час! Продлевать будешь?

— Что значит на час? — завозмущался Дима и вспомнил, массажный диспетчер говорил: ваше время до десяти. Дима-то считал — до десяти утра. Еще подумал, надо будет завтраком девушку накормить.

— Продлевать будешь?

Девица, глядя в потолок, ожидала результатов торга.

— Да! — закричал Дима, — На пять минут!

«Успею», — подумал.

— Не на переговорном пункте! — рявкнуло из-за двери. — Меньше часа не положено!

— Тогда все, — сказал Дима. Денег было в обрез на пять минут.

Массажистка выскользнула из объятий и оделась быстрее, чем солдат по тревоге.

«Во выучка! — подумал Дима. — Что значит, время — деньги!»

Он отсчитал хранителям массажного тела 60 тысяч денег.

— Может, с учетом инфляции? — шутканул.

— С учетом потенции, — заржал боровичок-броневичок.

«Тогда сдачу давай!» — подумал Дима, но промолчал.

«Ты приходи ко мне на пляж!» — закрыл за оздоровителями дверь и сел на телефон вызванивать знакомую непрофессионалку! Че мясу-то по-французски пропадать?

На собственный день рождения Дима устроил нам мальчишник и рассказал эту историю на десерт, предложив желающим телефончик массажистки и свою квартиру на время сеанса. Желающие нашлись только на квартиру.

СИДИТ ВАСЯ НА СКАМЕЙКЕ

Стас пустил-таки красного петуха. Хотя не сознался в происхождении жаркой птицы. Она уже отлетела, оставив после себя головешки и бесполезные огрызки от двух киосков, когда Стас официально прибыл к останкам своего предприятия по имени «Феникс», однако, глядя на пожарище, не проявил энтузиазма возрождения.

— Не сбылась мечта идиота! — обречено пнул смятую жаром в грязный комок бутылку.

В Стасовых мечтах не сверкали золотые горы в Швейцарии, он мечтал перебраться из одноклеточной квартиры в приличное жилье.

Всю семейную жизнь мечтал об этом. И когда работал на заводе, и когда в строительном техникуме, и когда в дирижаблевом «Крыле». Везде только обещали. А сейчас и обещать некому.

— Соберу тити-мити, — говорил в последнее время Стас, — куплю хату и расплююсь с коммерцией. Хватит пойлом торговать.

Титей-митей не хватало. Стас загорелся сделать финансовый скачок. Как тот Ваня из фольклора: «Сидит Ваня на скамейке, носом долбит три копейки. Хочет сделать три рубля. Вот такая тру-ля-ля!»

Дурак дураком Ваня, а и не совсем. Правильно оценил экономическую ситуацию: в период инфляционного жора сидеть на деньгах себе дороже. Тем более если жажда мучит обрастить состояние процентами.

Один из путей обрастания — это кредитование сбережений. Желающие всегда есть. И процент согласны платить жирнее, чем в банке. Просто, удобно и навар, если не бояться неплатежей. Чума этого явления шагает по городам и весям от Москвы до самых до окраин. Никто нигде ни с кем не хочет рассчитываться. Нечем, мол, и вся недолга. Государство нулижды нуль заводам, те нулижды плюс нуль друг другу. Крестьяне на земле сеют и пашут за голимый шиш, шахтеры под землей ковыряются за тот же барыш. В книгу рекордов надо записывать от Москвы до самых до околиц. Прямо комедия из театра для повернутых.

За неплатежи крестного папаню «Пузырька» — Леху Вечно Живого избили замком. Леха одному кредитору две тысячи долларов не отдавал. Тот ходил-ходил за своей валютой, Леха ему то пятое, то завтра будут, тянет резину за нос. Не выдержал кредитор, у Лехи на столе замок лежал, да не какой-нибудь от почтового ящика, увесистый из породы амбарных, таким костыли в шпалы забивать с одного удара. Леха тоже деятель, при долгах стол надо в чистоте держать. Поздно вечером встречаю Леху, он псарню выгуливает, а лицо сплошной фонарь, китайские щелочки вместо глаз. Обороняясь от замка, даже свой газовый пистолет не успел выхватить.

Однажды у него гости гуляли, такие умные, что взялись Леху учить жить. Леха, не долго думая, обнажил газовый ствол и айда в учителей палить очередями. Дорогие гости расползались, как травленые тараканы. Синяки замковые были у Лехи всего лишь неплатежные цветочки. Ягодки не заставили себя долго ждать, быстро созрели. Не успели старые фонари поблекнуть — обновленные засияли, и узлы Леха из квартиры тащит.

— Че, — спрашиваю, — виллу приобрел?

— Ага, — говорит, — с видом на помойку.

Он, кроме тех долларов, был еще должен сорок миллионов бандитскому банку. Лехино предприятие провисло, отдавать нечем. Банку наплевать на гуманизм. Пришли к Лехе трое, поработали с ним пару часов и выбили хату в счет долга.

Не стал я Леху Вечно Живого расстраивать расспросами: куда он собак своих девал? А жена его с детьми к матери в деревню перебралась. Леха в общаге устроился.

Так что кредитование — палка о двух концах. Хорошо, если ты бандит, а если нет, можно и пролететь.

Имеется другой способ приумножить богатство.