Каникулы в Бязино (СИ)

-- Нет, там своя система оповещения! - отмахнулась Лялька, пытаясь оказаться поближе к Бурову.

Буров подобных притязаний не оценил и направился к соседям, с целью выяснить их "передовые" методы борьбы со злоумышленниками.

Едва он подошел к интересующему его дому, как услышал нескладный хор, доносившийся из их сада. Заинтересовавшись, он подошел поближе и увидел придурка, который не так давно рвался научить его танцам, и Лялькиного деда, которые в обнимку стояли под окном сестренок Бедных и нескладно выводили Калинку - Малинку.

Сами девчонки сидели в осаде в доме и прикидывали, как долго им еще придется это слушать. По разным прикидам, учитывая неадекватность хора и его хорошую физическую подготовку, выходило, что часа три, а то и все пять. В любом случае, долго. Маня переживала, что пропал неплохой скульптор и вполне приличный скрипач, Танюха, понимая, что таланта долбят все кому не лень, недоумевала, кто ж долбанул так Иванова - старшего, а Анютка просто рвалась докончить начатое ранее, то есть шибануть этот дуэт так, чтобы ни одна психушка не смогла диагноза поставить.

И хотя сами девчонки "серенад" не оценили, вверенная им живность пришла от концерта в восторг. Владик подал голос, когда дуэт безбожно фальшивил Баскова, псины - близнецы с готовностью поддержали хор на Виагре, а Тайсон лихо приплясывал под веселый мотивчик из кинофильма "Соломенная шляпка".

Прикладывая подушки к ушам, Манюня уже была готова сама сбегать за веслом для Анютки, как услышали гневный вопль Ляльки:

-- Дед, ты совсем очумел?

-- Отстань, внученька, красивым девушкам песни поем! - отмахнулся от нее дедуля и затянул "Как упоительны в России вечера".

-- Дед, ты меня знаешь! - перешла на угрозы Иванова- младшая, которой крайне не понравилось то, что ее родственник решил приударить за городскими девахами.

-- Визжи сколько хочешь! - разрешил дед и демонстративно достал бируши.

Лялька, поняв, что традиционные методы здесь не сработают, оглядела двор в поисках подмоги и уткнулась взглядом на забытую Маней кружку с фруктовым кефиром. Думать Лялька была не приучена вообще, именно поэтому кефир в следующую секунду полетел в отбившегося от рук дедулю. Но тот, видимо, неплохо знал свою внученьку, потому что лихо пригнулся, и кружка приземлилась точнехонько на макушку второй половины дуэта. Глазки у того пришли в движение, руки непроизвольно описали в воздухе дугу, и он с размаху присел на прополотую Манюней крапиву. Визжать интеллигенция не стала. Облизав льющийся с макушки кефир и убедившись, что тот был с банановым вкусом, он заявил:

-- Подписи в поддержку голодающих анаконд, граждане!

"Придурок", - подумал Буров, наблюдая за происходящим с улицы, "Раскололся, наконец, упырь", - решила Манюня, и только Иванов - старший пришел в праведное негодование.

-- Я всю жизнь коммунистом был! - обиженно заявил он. - Никаких анаконд в нашей деревне не было! Мы ж тобой пришли сюда песни петь, рептилия плесневелая! Ты ж сам говорил, что девок охмурить надо!

При этих словах Анютка принялась баррикадировать двери, а Танюха раскладывать гвозди на подоконники. Манюня, заявив, что у нее есть рецептик редкой отравы, занялась холодильником.

-- Девки, - анаконды? - заинтересовался мультиталант.

-- Еще какие! - шепотом подтвердили осаждаемые и продолжили свои занятия.

-- Да фиг их знает, - озадачился дед. - Девки они и есть девки!

-- Тогда пусть подписывают бумагу и свободны! - решила заезжая личность широкого профиля и огляделась в поисках бумаги.

Таковой не обнаружилось, и личность тяжело вздохнула.

-- Ладно, подпишите завтра, - решил он и отправился по улице по направлению к речке.

-- Дед! - грозно начала Лялька.

-- Иду, внученька, иду... - смирился родственник и уныло поплелся по дороге. Он так хотел произвести впечатление на этих приезжих девчонок! И ведь почти получилось! И чего тот идиот ориентацию сменил? Гей, наверное. Точно, гей, они все такие. Он сам по телевизору таких видел, и чего не узнал сразу? Может, потому, что пили в темноте? Поежившись при мысли что будет, если невестка учует от него запах спиртного, Иванов - старший решил на всякий случай ночевать сегодня на сеновале.

Буров улыбнулся окну, к которому, как он знал, сейчас прилипли девчонки, и отправился домой. Надо хорошенько отдохнуть, утром ему заново делать все ловушки.

Девчонки же вздохнули с облегчением и тоже отправились спать. Ничего о дезертирстве Гаврюши они не знали, карнавал в буровском огороде заглушил их собственный, и поэтому сестренки искренне считали, что завтра пойдут "на дело" под прикрытием. А для этого надо выспаться.

Утром Манюня собирала сестренок на боевое задание так, как будто они собирались штурмовать Останкинскую башню, причем в безвоздушном пространстве. Иначе как было объяснить то, что Манюня запихнула в рюкзак к Анютке акваланг и маску для подводного плаванья? Ехидная Танюха поинтересовалась у старшей сестры, не найдется ли в ее запасах космического скафандра, так, исключительно на всякий случай, но, увидев, как Манюня озадаченно замолчала, явно приняв проблему всерьез, развернулась и молча засунула в свой рюкзак чайник. Просто так, чтобы тоже быть при инвентаре. Явившегося Кирюху снабдили ракеткой для большого тенниса и Маня торжественно перекрестила всех перед мордой Гоши и толкнула пламенную речь. От речи расчувствовался один Гоша, но Манюню это ни сколько не смутило, и она торжественно повела свой отряд через дорогу.

В подвал удалось проникнуть без особых проблем, благо Кирюха изучил буровские владения досконально, а понаставить новых ловушек Олег с утра так и не сподобился, и вот теперь рассчитывался за собственную лень. Подвал поражал чистотой и порядком. Что-то прятать здесь просто не имело смысла, настолько аккуратно стояли на полках банки с соленьями и вареньем. Да и картошка была аккуратно перебрана и рассыпана в больших ящиках. Но у Кирюхи было на то свое мнение.

- Спрятали и следы замели! - категорично высказался он, почесывая ракеткой затылок. - Надо бы банки все пересмотреть!

- Танюха идет перебирать картошку! - тут же заявила Маня. - Варенье она схомячит, а много сырой картошки не погрызет!

Танюха оскорбилась до глубины души, и тут же решила понадкусать всю морковку, чтобы все поняли, что и на таких заданиях она не пропадет!

Пока остальные тщательно изучали банки с вишневым вареньем, Танюха пробралась в дальний угол подвала и обнаружила небольшой сундук. Замок открылся на удивление легко, стоило только слегка долбануть по нему, и произнести несколько волшебных слов нецензурного характера. В сундуке обнаружилось три корсета производства неизвестного века, два кокошника и куча бус, преимущественно стеклянных. И пока сестрицы батрачили, Татьяна успела принарядиться. А поскольку с зеркалами в подвале был напряг, она решила узнать авторитетное мнение у сестер. То есть она просто подошла к Манюне и пихнула ее.

Манюня обернулась, готовая в ответ не только пихнуть, но и отпинать того, кто оторвал ее от разглядывания огурцов прошлогодней засолки, и потеряла дар речи. Когда же этот дар вернулся, подвал огласил вопль. Анютка обернулась и тоже застыла. Такой младшенькую они еще не видели. Затянутая в какой-то древний корсет, из которого во все стороны торчали какие-то прутья, с явно большим ей кокошником на голове, Танюха умудрилась нацепить на себя все бусы, которые нашла в сундуке. Причем те украшения, которые просто не поместились на ее шее, она замотала на руки, две нитки бус болтались на поясе, и три на щиколотках ног. Для большего колорита Татьяна натерла себе щеки свеклой, а в руках держала две здоровенные морковины, одна из которых была уже надкушена. В полумраке подвала она производила не забываемое впечатление.

- Чего орешь? - дружелюбно поинтересовалась Танюха у Мани и надкусила вторую морковину. - Красиво, или корсет поменять?