Дорога в Гандольфо

нном грузовике врезался в статую на площади Сон Тай. И поэтому обвиняется сейчас в осквернении великих произведений искусства. Ведь статуя, на которую он наехал на грузовике, выполнена по эскизам жены председателя. И в тот раз не могло быть и речи ни о каких наркотиках. Его видели многие дипломаты. Наделал он шума на площади Сон Тай!

- Он заявит о смягчающих обстоятельствах.

- В случае с нападением на меня это вряд ли поможет.

- Понятно. - И хотя на самом деле Сэм ничего не понял, не было никакого смысла продолжать. - На сколько он тянет?

- Что значит "тянет"?

- Я имею в виду, сколько лет тюрьмы грозит ему?

- Приблизительно четыре тысячи семьсот пятьдесят лет.

- Что? С таким же успехом вы могли бы приговорить его к смертной казни!

- Жизнь в глазах нашего народа священна. Каждое живое существо может внести свой вклад в общее дело. Даже такой закоренелый преступник, каким является ваш империалистический маньяк генерал. Он мог бы принести много пользы, работая в Монголии.

- Подождите! - произнес Дивероу, повернувшись так, чтобы смотреть Лин Шу прямо в лицо.

Он не был уверен, но ему показалось, будто с переднего сиденья донесся металлический звук, какой обычно издает снимаемый револьверный предохранитель.

Сэм решил не думать об этом: так будет лучше, - и снова обратился к Лин Шу.

- Но это же идиотизм! - воскликнул он. - Подумайте, о чем вы говорите: четыре тысячи лет... Монголия!

Лежавший на коленях Сэма кейс упал на пол машины, и американцу снова послышался лязг металла.

- Давайте поговорим серьезно, - продолжал он, поднимая кейс и чувствуя, как его охватывает волнение.

- Законом предусмотрены наказания за совершенные преступления, - сказал Лин Шу. - И ни одно правительство какой бы то ни было державы не имеет права вмешиваться во внутренний порядок любой другой страны. Это непреложная истина. Хотя в данном, весьма специфическом случае возможны варианты.

Прежде чем ответить, Сэм сделал довольно большую паузу, наблюдая за тем, как хмурое выражение на лице Лин Шу медленно уступает место его прежней вежливой, но в то же время совершенно лишенной какого бы то ни было чувства улыбке.

- Могу я из сказанного вами заключить, - спросил он, - что речь может пойти о решении этого дела без суда?

- Как это - без суда? Каким образом? - снова нахмурился китаец.

- В результате компромисса. Ведь мы говорим именно об этом, не так ли?

Лин Шу позволил себе перестать хмуриться. Сменившая угрюмость улыбка была искренней ровно настолько, насколько Дивероу мог себе это представить.

- Если угодно, то да. Компромисс возможен, но при одном условии.

- При соблюдении которого, возможно, срок тюремного заключения в Монголии в четыре тысячи лет будет несколько сокращен?

- Не исключаю этого, если только вам удастся то, что явилось камнем преткновения для других. В конце концов, стремление к компромиссам у нас в крови...

- Я надеюсь, вы знаете, что говорите. Ведь Хаукинз - наш национальный