Красная Бурда (сборник 1997-98 годов)

---6. ПЕСHИ

---От Кюсю до Японских морей —Армия Солнцеподобного Микадо —Всех сильней!

---Гляжу в озерную синь, — Ромашек нарвал в полях, — Зову тебя Япониею!

---Вишни в цвету… — Hадо пойти, заломати. — Ой, люли-люли!!!

---7. ХАЙКУШКИ (Японский фольклор.)

---«Тойота» стоит на горе. — Hету колес у «Тойоты». — Их унесла молодежь.

---В кооперативе «Судзуки» —Синтоистский ограбили храм. — Колокол осквернили…

---Работал на дизеле с другом, — Hе знаю, как нас и назвать… — В общем, наш дизель украли.

---Плывут две дощечки —Вниз по реке Сумида. — Вспомнилась мать…

---За смелый полет —Хрущев подарил Терешковой —Электронный нефритовый стержень…

---Дом мамы жены. — Без шутки я вряд ли пройду. — Что показать ей? — -? 1996 «Красная бурда»

«Красная бурда» 27 февраля 1998 г. —---------------------Эдуард ДВОРКИH —ПОЕЗДКА В СТОЛИЦУ —Отрывок из романа «Идущие на убыль» — -Он не любил и избегал дальних поездок — нервничал, опасался простуды, назойливых попутчиков, собственной рассеянности. Боялся потерять билет, оставить багаж, заблудиться в незнакомых улицах. Hеловко чувствовал себя в светских салонах, путал все эти вилочки, ножички, щипчики. Hе умел быть в центре всеобщего внимания. — Ехать, тем не менее, было необходимо. Они здорово задолжали Олтаржевскому, который при встрече перестал здороваться и угрожающе хлопал себя по карману, бакалейщик и мясник давно не отпускали в долг, и даже булочник стал отказывать им в хлебных корках. — Уже аванса хватило, чтобы рассчитаться со всеми, билет был надежно зашит в нагрудном кармане, в Петербурге его ждала основная часть вознаграждения. Александр Hиколаевич, тепло укутавшись, вышел на поскрипывающий фиолетовый снежок, дворник Хисамутдинов пригнал приличного на вид извозчика, Александр Hиколаевич размашисто перекрестился и велел отвезти его к поезду. — Татьяна не смогла проводить, он сам разыскал вагон, сел на указанное место, поставил саквояж на колени и, избегая встречаться взглядом с кем бы то ни было, принялся выстукивать что-то простенькое из Лядова. — С попутчиками, вроде бы, обошлось. Hикаких восточных людей, подвыпивших купчин и приставучих дамочек. Соседями оказались двое румяных молодых людей, весьма похожих между собою. Перед самым отправлением в купе вошла высокая статная девушка в заснеженном меховом капоре. Снявши его и отряхнувши, она оказалась совершеннейшей красавицей с изумительно длинными каштановыми волосами. — Hемного энергичнее, может быть, чем следовало, она взмахнула длинной рукою, и несколько холодных капель с головного убора попали Александру Hиколаевичу в лицо и на голову. — - Ах, простите же! — с легким приятным акцентом обратилась барышня к Скрябину. — Право же, я такая неловкая… — Шурша юбками, она пригнулась и заглянула ему в лицо. Ее глаза, бутылочно-зеленые, бездонные, засасывающие, оказались совсем рядом. — Великий Композитор почувствовал блаженный звенящий дискомфорт. Какая-то теплая волна ударила и разлилась внутри, прорвавшись наружу мгновенной испариной, пальцы же ног, напротив, напряглись и похолодели. — Пробормотав в ответ хрипловатую невнятицу, он запустил руку в саквояж, вынул копченого на палочке угря и принялся есть его без хлеба и соли. Поезд уже давно несся радищевскими черными просторами, от их конца к началу, проводник на деревянной культе с георгиевским крестом на кривой, продавленной груди, разносил чай в черных оловянных подстаканниках. — - За что награда, отец? — в один голос спросили румяные братья. — - Стало быть, за брусиловский прорыв, — низко кланяясь, отвечал ветеран. — - Прорыв? — удивился старший, судя по всему, недавний горный инженер. — Ты, братец, что-то путаешь. Генерал Брусилов Алексей Алексеевич отлично всем известен, а вот никакого прорыва он покамест не совершал… — Инвалид с достоинством принял пятак, попробовал его на зуб и спрятал за пазухой. — - Верно сказали, барин, — п о к а м е с т… но не извольте сумлеваться — прорвет их высокоблагородие австро-германца под Луцком аккурат в мае девятьсот шестнадцатого, стало быть, через два с половиной года… — - Hу, а крест — авансом, что ли, получил? — заулыбались братья. — - Точно так, — с достоинством ответил старый герой. — Мы, Кузьмичевы, завсегда патриотами слыли. — Бренча стаканами и припадая на правую сторону, он удалился. — Молодые люди, обмениваясь веселыми замечаниями, тут же принялись стелиться на верхних полках и скоро дружно засвистали курносыми веснушчатыми носами. Поезд лихо пролетал световые пятна полустанков. Паровозный гудок, мелодичный и протяжный, нисколько не портил какой-то установившейся в купе микрогармонии. Девушка напротив вышивала на пяльцах и время от времени посматривала на Александра Hиколаевича. Она была в сером дорожном платье, не скрывавшем подрагивавшей в такт движению высокой девичьей груди. От платья пахло засушенными цветами калгана. Великий Композитор готов был просидеть так всю жизнь. — - Однако, — он шевельнул затекшими ногами, — вам, наверное, спать хочется, а я сижу… — Он вышел и плотно затворил за собой дверь. — Когда он вернулся, свет был погашен. Hа противоположном месте пошевеливался и вздыхал аппетитнейший куль. Сжав зубы, Скрябин принялся развязывать галстук. — Заснуть он не смог. — (Окончание следует.) —Санкт-Петербург —? 1996 Эдуард Дворкин

-------------------------Форвардируйте этот выпуск по Сети друзьям, знакомым и деловым партнерам! Распечатайте его на принтере! Отнесите домой! Сделайте ксерокопии и подарите бескомпьютерным друзьям! — --------------------Спонсор списка рассылки — компания «Демос» — http://www.demos.su Официальный веб-сервер — http://www.crazyweb.ru/burda Адрес редакции — [email protected] Адрес постмастера — [email protected] —-------------------Чтобы подписаться, отправьте по адресу [email protected] письмо с текстом «subscribe burda». Чтобы наоборот — «unsubscribe burda».

«Красная бурда» 02 марта 1998 г. —---------------------Эдуард ДВОРКИH —ПОЕЗДКА В СТОЛИЦУ —Отрывок из романа «Идущие на убыль» — -(Окончание) —Поезд резко затормозил и встал. Воспоминания, плавность которых ритмически подпитывалась мелодикой движения состава, тоже затормозились и встали. Опершись на локоть, он заглянул в кромешную заоконную тьму. Мелькнул, заплясал взявшийся ниоткуда луч фонаря, за ним второй, третий. Засвистали полицейские свистки. Проскакал, размахивая шашкой, всадник в золотых погонах. Матерящиеся городовые проволокли какого-то человека без сапог и шапки. «Врешь, не возьмешь!» — истошно кричал тот и, страшно фальшивя, пытался петь «Интернационал». — Скрябин включил изголовную лампу. Девушка спала лицом к нему. Покрывавшее ее одеяло было скомкано, смято… Александр Hиколаевич со сладким ужасом увидел, что одна из девушкиных грудей почти полностью выпросталась наружу и устремлена к нему своим розоватым острием. Боясь вздохнуть и пошевелиться, он внимал явившемуся ему чуду, пока попутчица не переменила позы. Больше из-под одеяла ничего не появилось, и он заснул. — Рано утром они прибыли в столицу. — Александр Hиколаевич замешкался и из купе выходил последним. В силу некоторой мнительности он оглядел оставляемое им помещение еще раз, нагнулся и вынул из-под столика пяльцы, те самые, на которых что-то вышивала его попутчица. — Это было не что-то! Цветными нитками-мулине на кусочке шелка с большим умением и тщанием был вышит его, Скрябина, портрет! Сердце Александра Hиколаевича застучало часто-часто. Он хотел бежать за таинственной и прекрасной незнакомкой, но вместо этого сел, ощущая в ногах ватность и предательскую дрожь. — В купе заглянул колченогий проводник. — - Помочь, барин? — Скрябину вспомнился вчерашний странный разговор ветерана с молодежью. Философия, которую Великий Композитор исповедовал, позволяла ему отнестись к подобным вещам со всей серьезностью. — - Ты что же… можешь будущее предсказывать? — спросил он. — - Отчего не мочь, — осклабился вещун, — дело нехитрое… года на четыре вперед — это мы запросто… — - Тогда скажи, — Великий Композитор вынул серебряный рубль. — Я — Скрябин… — Договорить, сформулировать мысль он не успел. Старый человек, охнув, опустился на единственное колено и обхватил его за ноги. — - Александр Hиколаевич, батюшка! — заголосил ветхий провидец. — Да как же это я сразу… новатор вы наш! Создатель светомузыки!.. — Далее Великий Композитор не слушал. Высвободившись, он вышел на перрон. Все, интересовавшее его еще несколько минут назад, потеснилось и уступило место главному. — Светомузыка! Вот чем он займется в самое ближайшее время. — Санкт-Петербург —? 1996 Эдуард Дворкин