Тараканьи бега

Все осторожно, не вставая с корточек, переместились с балкона в комнату.

- И чего он завелся? - пожал плечами Дамкин. - Подумаешь! Получил бесплатно отличный огурец, может дома доесть... Прям сексуальный маньяк какой-то!

- У нас в НИИ тоже был один сексуальный маньяк, - подхватил его мысль Шлезинский, сощурившись от воспоминаний. - Как он нас всех достал! Мало того, что этот еврей никогда не показывал мне пропуска, так он еще приставал к девушкам. Подкрадется сзади, ущипнет за зад, девушка оборачивается, а он предлагает ей "покататься на лыжах"...

- А как на это реагировали уважаемые девушки? - заинтересовался Сократов.

- Они его обычно посылали! Причем далеко. В нашем институте таких дурочек нет, чтобы с маньяками на лыжах кататься. Особенно летом.

- Сексуальные маньяки очень несчастные люди. Они такие добрые, ласковые, отзывчивые. А все к ним относятся, как к каким-то прокаженным, покачал головой Стрекозов.

- Точно! Вот возьми, например, Карамелькина! - вскричал язвительный Дамкин, подмигивая программисту, который, услышав свою фамилию, оторвался от книжки.

- При чем здесь Карамелькин? Он же не еврей, - удивился его логическому построению Шлезинский.

- Ну и что! Мы же говорим о маньяках, а не о евреях, - напомнил Дамкин. - Ты тоже мог бы просто рассказать о сотруднике вашего НИИ, который тебе не показывает пропуск. А это явно указывает на то, что он маньяк.

- А чего я сказал-то? - вспыхнул Шлезинский. - Я все правильно сказал. Скажи я, что он был простым сотрудником, так вы бы поняли, что он был русским. А он - самый настоящий еврей! И фамилия его была Розенфельд! И него нос - во-о, блин, как рубильник! Да сам Моше Даян по сравнению с ним котенок!

- А вот послушайте лучше анекдот, - предложил Сократов. - Купил как-то еврей огурец и решил сделать из него форшмак...

- Форшмак, к твоему сведению, евреи делают из рыбы, - сказал Шлезинский.

- А ты откуда знаешь? - парировал невозмутимый Сократов. - Еврей, что ли?

- Это я-то еврей? - возмутился обидчивый Шлезинский. - Сам ты - еврей!

- Этого я и не скрываю, - заметил Сократов.

- Я тоже! - всхрапнул Дамкин. - А уж Стрекозов и подавно!

- Но вот почему ты скрываешь свою еврейскую национальность, мне совершенно непонятно, - добил Шлезинского Сократов.

Шлезинский безмолвно хлопал ртом, пытаясь возразить.

- Давайте лучше пиво пить, - перебил их Бронштейн, опасаясь, что сейчас начнется одна из нескончаемых словесных баталий, которые так любили устраивать Сократов и Шлезинский.

- Это интересное предложение, - согласился Сократов. - Я думаю, нам стоит рассмотреть его со всех сторон и выслушать все мнения, чтобы сделать правильный выбор.

- Да садитесь вы к столу! - воскликнул Бронштейн. - Козлы, блин!

Друзья сели за стол, порезали колбасу, огурчики, помидорчики. Дамкин откупорил о край стола первую бутылку пива и приложился к ней губами, показав тем самым пример того, что надо делать, когда в доме есть пиво.

Друзья не замедлили к нему присоединиться.

Глава следующая

В поисках подарка

Не вижу, почему бы трем благородным донам не сыграть в кости там, где им хочется!

А. и Б. Стругацкие "Трудно быть богом"

На следующий день литераторы позавтракали остатками вчерашнего пиршества. Затем Стрекозов сел за пишущую машинку, Дамкин развалился на топчане с сигаретой, и они некоторое время работали над новой главой старого романа. Это был нескончаемый роман, поскольку каждый день приносил все новые и новые сюжеты, и соавторы никак не могли его завершить, хотя очень старались.

- Не пора ли нам идти на день рождения? - закончив очередную главу и потягиваясь, поинтересовался Дамкин. - Машенька ждет.

- Ей надо подарок какой-нибудь сообразить, - задумался Стрекозов. Неприлично без подарка!

- Какой еще подарок! Второй раз в жизни увидим человека и сразу подарок! - возмутился Дамкин. - Это будет просто вопиющей наглостью. Она нас может неправильно понять. Я сам по себе подарок! А вместе с тобой - и подавно!

- Но по крайней мере цветы-то мы ей можем вручить?

- На какие шиши мы их купим?

- Покупать не надо. Есть прекрасный метод Дюши - брать цветы у памятника Ленину.

- Точно! - восхитился Дамкин. - Найдем хороший букет красных роз.

- Ну ты хватил! - Стрекозов повертел пальцем у виска. - Какой козел положит Ленину розы?

- Ты же ничего не просекаешь, Стрекозов. Как ты думаешь, откуда вообще берутся цветы у Ильича?

- Платят какому-нибудь старичку, вот он и ухаживает за памятником. Моет из шланга, голубей гоняет. Деньги ему выделяют на цветы, раз в неделю.

- Верно. Но есть еще один источник. Пригласит, допустим, любовник свою любовницу погулять, подарит розы. Женщина их домой нести не может, ибо дома ревнивый муж, вот и кладет цветы возле памятника.

- Ты как всегда прав! - согласился Стрекозов. - Возьмем обязательно розы.

- Одевайся! - скомандовал Дамкин. - Время уже поджимает!

Стрекозов натянул свои старые кроссовки, в очередной раз посетовав, что надо бы купить новые, и литераторы покинули квартиру.

- Зачем тебе еще одни кроссовки? - спросил Дамкин. - У тебя и эти ничего. Подошвы еще не оторвались. Только шнурки свежие купи, и кроссовки будут, как новенькие! Шнурки стоят всего копеек десять...

- Это ты хорошо придумал, - похвалил Стрекозов. - Давай зайдем в магазин.

Проходя мимо огромной очереди за помидорами, Стрекозов громко заржал:

- Смотри, Дамкин, какая огромная очередь за помидорами! Удивительно, а в магазине за углом стоит три человека, и все... Вот странные люди!

После этих слов половина толпы бросилась за помидорами в магазин за углом. Отойдя на безопасное расстояние, Дамкин поинтересовался:

- А что, там есть помидоры? Я и не заметил!

- Разве я говорил, что там есть помидоры? Я просто заметил, что в том магазине совершенно нет очереди! - ответил Стрекозов. - И я прав.

- Логично!

Соавторы завернули в промтоварный магазин.

Стрекозов долго выбирал шнурки и, наконец, купил ярко-зеленые, после чего тут же начал вставлять их в кроссовки. Те, правда, не стали от этого новее, но приобрели довольно-таки праздничный вид.

- А у меня газ в зажигалке кончился, - пожаловался Дамкин, разглядывая витрину.