По памяти и с натуры (Маленькие комедии)

1964 г.

С КОНСПИРАЦИЕЙ

РАССКАЗ

В темноватом подъезде у двери на третьем этаже остановились две гражданки. Одна из них - та, что была потолще, - подняла голову и высмотрела номер на двери. - Это здесь, - произнесла она. - Номер седьмой. - А звонок? - отозвалась вторая - худенькая, с крашеными в морковный цвет волосами. - Вот и звонок... Звони, Валя! - А ты почему не хочешь? - морковноволосая Валя ткнула пальцем в кнопку. Громко задребезжало по ту сторону двери. Чьи-то шаги прошаркали неторопливо. Дверь открылась. За ней стояла старуха в очках на середине гусиного носа. На ней были надеты трикотажная кофта бурого цвета и юбка столь же симпатичного оттенка. Старуха глядела поверх очков сердито и сопела тоже недоброжелательно. - Вот мы к вам, - сказала полная гостья, - меня зовут Ольга Николаевна... Ведь вы баба Капа, да? - А что вам надо? - довольно злобно спросила баба Капа и притом повернула лицо в сторону кухни, как бы предупреждая, чтобы посетительницы не сболтнули чегонибудь лишнего при посторонних ушах. Но гостьи были на высоте: - Нас к вам направила Сусанна Алексанна... Знаете? Старуха пожевала губами, а через минуту скомандовала: - Заходите ко мне! - и она открыла дверь в комнату рядом с кухней. Гостьи вошли. Хозяйка тщательно закрыла дверь на замок и приложила палец к сухоньким губам. - Мы сами понимаем, - шепотом объявила Ольга Николаевна, - нас Сусанна Алексанна предупреждала... Но нам очень нужны ваши лекарства! - Tec! - прошипела старуха. Рыжая Валя зашептала: - Мы понимаем... Мы тихо... - Да, да,- поддержала подругу Ольга Николаевна.- Выручите нас, пожалуйста! - Тес!.. В чем выручить-то? - Мне от желудка, - едва разжимая рот, выговорила Валя. - От желудка, говорю, мне бы... капелек каких, что ли... Врачи - что они могут? Я уж с ног сбилась, а не помогает... - Ну ясно. Тихо только! Дам я тебе от желудка... - А мне по сердцу надо... Старуха внезапно рухнула на пол. Гостьи отскочили в сторону, испугавшись этого внезапного падения. А хозяйка комнаты поползла на четвереньках к кровати, стоящей у стены. Баба Капа проворно и умело нырнула головой под подол темного одеяла, почти до полу прикрывавшего кровать. И гостьи увидели, что все это пространство на полу заполнено бутылками и пузырьками. Старуха запустила туда руку и долго звенела склянками, перебирая свою аптеку: очевидно, искала потребные снадобья... Наконец она извлекла поллитровку с голубоватой бурдой до самой пробки и флакон из-под туалетной воды. В нем колыхалась жидкость такого ядовито-зеленого цвета, что вчуже тревожно было: наверно, какой-нибудь яд! Старуха все тем же быстрым аллюром - теперь уже не на четвереньках, а на трех конечностях, ибо в правой руке она держала обе посудины, - подползла к середине комнаты и, схватившись рукой за стул, распрямилась. С некоторой одышкой она выдавила из себя: - Вот вам обеим, дамочки... Но тут же рванулась носом и шеей к двери. Снова погрозила гостьям пальцем и на цыпочках подошла к выходу из комнаты; с быстротой, удивительной в ее возрасте, согнулась так, чтобы левый глаз оказался у замочной скважины... Распрямилась. Вздохнула горестно и шепотом пояснила: - Я от них всего могу ждать. От соседок. Так и следят, так и следят за мной... А уж милицию три раза вызывали... Тес! После новой паузы баба Капа потребовала: - Вы, гражданочки, вот что: вы лекарства мои сейчас от меня не выносите! Мало ли чего... - А как же? - недоуменно протянули гостьи. - А так вот. Мне, знаете ли, из-за вашего здоровья в тюрьму садиться не расчет... Тем более и сумки порядочной с вами нет. Некуда спрятать бутылки... Придете другим разом. А сейчас нате, отхлебните каждая, так уж и быть... И она сунула в руки Вале зеленый флакон, а Ольге Николаевне - поллитровку с голубоватой бурдой. Женщины пытались протестовать: "Как это-сейчас? Почему?!" Но баба Капа топнула на них ногой: - Не разговаривать! Хотите, чтобы услышали нас?! Пейте сразу, не то больше сроду вам не дам ничего! Ну?! И женщины отхлебнули. Пока они вынимали самодельные бумажные пробки и прикладывали ко ртам стеклянные сосуды, старуха все прислушивалась к тому, что делается в коридоре... Ее заставил повернуться двойной вопль, огласивший комнату. - Тес! Тихо, - рявкнула, хотя и шепотом, целительница. - Что вы, очумели?! - Что... что... что вы нам дали? - проблеяла Валя, отплевываясь на пол. - Тихо ты! Как-что?! Лекарства. Ну пользительные снадобья... Тебе - от сердца. Ей - от желудка. - Мне, мне, мне нужно было от сердца! - простонала Ольга Николаевна, гримасничая и раскрывая рот. - А мне вообще не надо лекарства, - простонала Валя, - я для мужа у вас просила! - Да тихо вы! Я кому говорю?!-уже кричала хозяйка комнаты. - И вообще пошли вон отсюда! Обе и сразу! - Да чтобы мы оставались у такой халды?! - в полный голос завопила Ольга Николаевна. - Валя, пошли! Мы... мы... мы... прямо в милицию! При слове "милиция" баба Капа переменилась до такой степени, что ее нельзя было узнать. Любезнейшая улыбка раздвинула губы. Глаза ласково сощурились. Воркующим голосом она зачастила: - Куда же вы, куда вы, дамочки?! Так это же я пошутила. Посидите, я кофейку согрею... может, ликерчику хотите? Но Валя уже поворачивала ключ в дверном замке. А вторая гостья напирала на свою подругу, повторяя в сердцах: - Идем, Валечка, скорее! Мы ей покажем, старой ведьме! Лицо у бабы Капы снова омрачилось. И, понимая, что терять ей больше нечего, она завопила дурным склочным голосом: - Вон отсюда, вертихвостки проклятые! Так я вам и дала лекарства! Я, во-первых, этим сроду не занималась и не занимаюсь! Пошли, пошли вон! Обе женщины бежали к выходной двери по коридору. А из прочих комнат квартиры выглядывали соседи, понимающе кивали головами и говорили: - Наша-то Капа никак не угомонится... Опять, видать, своей стряпней угостила кого-то... Вишь, как бегут!

1969 г.

КТО ПРАВ?

СЦЕНКА

Действуют:

Корнеева - участковый терапевт районной поликлиники, 35 лет. Прохоров - шофер, 29 лет.

Маленький кабинет в поликлинике. Стол, кушетка, обитая клеенкой, весы, вешалка, шкаф с бумагами и прочее.

Открывается занавес. Корнеева, в белом халате и шапочке, сидит за столом, записывает в толстую подшивку истории болезни. Ее лицо прикрыто марлевой маской. Корнеева (закончив заполнение листа, встает, подходит к двери в кабинет, вызывает). Следующего попрошу. (Садится на свое место.) В кабинет входит Прохоров. У него перебинтована грязным платком рука, на лице - синяки, на губе - струпья, пластырем залеплен кусок шеи. Все это производит комическое впечатление. Говорит хриплым голосом и очень невнятно. Очевидно, он прикусил язык и с трудом ворочает им во рту.

Прохоров. Здравствуйте.

Корнеева. Здравствуйте. Ваше направление? Садитесь.

Прохоров. Нет у меня направления. Неужели нельзя оказать человеку помощь без бумажки? (Сел на стул.)

Корнеева (осматривает пациента). Что с вами?

Прохоров. Вот - все, так сказать, налицо..,

Корнеева. Где это вас?.,

Прохоров. Производственная травма.

Корнеева. Непохоже.

Прохоров. Как - непохоже?! Выпал из кабины грузовика по причине, что дверь плохо закрывается. На полном ходу вылетел!

Корнеева. А машина?

Прохоров (подумав). А машина?.. Э-э-э... машина пошла дальше.

Корнеева. И далеко пошла?

Прохоров. Кто?

Корнеева. Машина?

Прохоров. А-а, машина она это... э-э-э... я ей крикнул: "Куда ты?" Ну она остановилась. Машина.

Корнеева. От одного окрика?

Прохоров. Ага. То есть, нет. Не от окрика, а оттого, что я догнал, прыгнул в кабину и дал тормоз.

Корнеева. Так. Допустим. А вы всегда так плохо разговариваете ?

Прохоров. Зачем?.. Это я прикусил язык, когда летел из кабины.

Корнеева. Ну-ка, поверните лицо. Да-а-а... здорово вас покорябало... С обеих сторон.

Прохоров. Так я же с насыпи покатился вниз. (Круговым движением руки показывает, как он падал.)

Корнеева. А вы не были пьяны?