Сюрпризы в круизе

— А оркестр тут для чего?

— Чтобы играть.

— А «цыганочку» они залудить смогут?

— Залудить? Интересное словцо. Думаю, Вася, смогут. Сейчас я уточню.

Но вот и пришло время — помните? — рассказать о главном таланте Василия Гвидонова. Солисте танцевального ансамбля, лауреате, победителе, призере многих достославных конкурсов.

Печально и тонко запела труба, пока еще прошелестели ударные инструменты. Вася закрыл глаза, выпрямил раскинутые руки и по-кошачьи пружинисто вышагнул к оркестру.

Такого с Гвидоновым еще не было. Это был танец огня и тоски смертельной, полет вольной птицы и жизни, всего одной жизни… Не тут ли место старым-престарым словам: заворожил, очаровал, заколдовал?

Не знал, Вася, что в эти самые минуты дед Христофор с трудом выстраивал разбегающиеся слова и они тихо слетали с его уст: «О внучек, прохлада моего глаза, о плод моей души, да не заставит меня Аллах тосковать без тебя, и пусть нынешнее время соединит нас с тобой и близкой моему сердцу Клавой».

Никто, конечно, не услышал этих слов…

А Василий Гвидонов творил чудо. Почему-то ему не прихлопывали, не подзадоривали криками. Только смотрели.

Дед Христофор беззвучно плакал.

Закончился танец, местные красавицы раздали группе Хохлаткиной скромненькие, но с позолотой шали, а дюжие молодцы приволокли по турецкому ковру. Затем на пристань заехал микроавтобус «фольксваген».

— Это подарок Василию Гвидонову, — громко объявил секретарь, — князь Христофор выражает надежду, что у него будет столько правнуков, сколько мест в этой машине.

Для приличия поаплодировали и деду и внуку.

Потом секретарь князя отозвал Василия в сторону и без обиняков спросил:

— Нина Фугасова невеста?

— Нет, — твердо ответил Гвидонов.

— Мог бы и соврать.

— Зачем?

— А затем, мой друг, что безделушка, которую я собирался вручить твоей невесте, равна по цене лимузину князя.

— Обойдемся.

— Вася, ты мне начинаешь нравиться. Буду рад встретиться с тобой, когда начнем делить наследство.

— Обойдемся, — снова хмуро повторил Василий.

— Нет, Вася, мы обязательно встретимся. Ну, а сейчас я вручу пару сувенирчиков и — гуд бай!

Секретарь князя вручил три сувенира: саблю — Африкану Салютовичу, шулерскую колоду карт чете Булочкиных и Хохлаткиной маленькую коробочку. Она заглянула в нее и… маковым цветом запылали ее щеки.

Оркестр грянул марш. Группа поднялась на теплоход. Князь Христофор стоял в окружении врачей. Он вяло поднял руку и лишь секретарь услышал, как он прошептал:

— Внучек, ку-ку…

— Прощай, дедушка! — загремел с теплохода голос Василия. — Проживи, пожалуйста, сто лет!

— Что ты кричишь? — сказала Нина Фугасова. — Он ведь глухой. А ты, говорят, его наследник?

— Кто говорит?

— Это секрет, и я открою его, когда мы встретимся дома.

— Если встретимся.

— Встретимся, ваше высочество. Обязательно встретимся.

За кадром остался подарок, врученный руководителю Хохлаткиной. Но тому есть свои причины. По поручению Хохлаткиной сувенир был тщательно изучен доцентом Волобуевым, который официально подтвердил на собрании, что подарок диссидента нельзя передаривать детям, так как он может нанести непоправимый вред их несформировавшейся психике.

После собрания доцент Волобуев оказался в центре внимания.

— Намекните хоть, что это за штука? — наседали на него со всех сторон.

— Честное благородное, не могу, — важно отвечал Волобуев. — Даже мужчинам сказать неприлично.

Тут всполошились женщины.

— Да что же это за сувенир? — терялись они в догадках.

— Не скажу, — крепился изо всех сил доцент Волобуев, боясь рано или поздно проговориться. И через паузу весомо добавлял:

— На мой взгляд, художественной ценности этот предмет не имеет. Но впечатляет и весьма.

P. S. И последняя новость. Спустя два года, когда эта повесть готовилась к печати, автор узнал, что Василий Гвидонов вместе со своей матерью поехали в Америку, навестить князя Христофора.

Времена-то меняются…