Еврейское остроумие

— Кто знает, когда он нас примет. Пойдем покуда в синагогу, успеем к минхе (послеобеденной молитве).

Известный раввин Хайес в молодости считался вольнодумцем. Когда он стал просить назначение у тогдашнего строго ортодоксального львовского раввина, тот долго не мог решиться, и сын предостерег его:

— Назначь Хайеса побыстрее раввином, не то он при своей учености того и гляди станет священником!

До Первой мировой войны в некоторых странах признавался только церковный брак, и брачные союзы между людьми разного вероисповедания были исключены.

Еврейская студентка приходит к католическому священнику-выкресту и просит:

— Я хотела бы в следующем месяце выйти замуж за католика, но ваш коллега считает, что ему нужно готовить меня к крещению целых три месяца!

— Нам и в самом деле для подготовки к крещению обычно требуются три месяца, — отвечает священник. — Но вы, с вашей еврейской головкой, играючи справитесь за несколько недель.

Один банкир взял на работу выкреста. Уже через несколько дней он говорит с раздражением:

— Я-то думал, что приобретаю еврейскую голову с христианскими манерами, а вместо этого заполучил гайскую голову с еврейскими манерами.

Служащий одной фирмы крестился. На следующий день он приносит шефу план, который ни в какие ворота не лезет. Шеф раздраженно восклицает:

— Только сутки пробыл гоем — и уже стал хамором (ослом)!

Франкфуртский банкир крестился и теперь ходит по кабинету из угла в угол, раздумывая, как бы ему преподнести эту новость своим служащим. Вдруг его осеняет. Он распахивает дверь в общий зал и кричит:

— Здрасте, евреи!

Блау и Грюн проходят мимо церкви и размышляют, не будет ли полезнее для дела, если они крестятся. Блау еще медлит, а Грюн сразу решается и, сделав крупное пожертвование в церковную кассу, уже через полчаса выходит из церкви крещеным. Блау спрашивает его на улице:

— Ну что, окропили тебя святой водой?

Блау, строго:

— Пошел вон, жид пархатый!

В одном американском городе методистская церковь назначила для стотысячного члена прихода премию в десять тысяч долларов. Кон уговаривает пастора подстроить так, чтобы за десять процентов комиссионных этим стотысячным членом стал именно он, Кон.

А дома на него наседает жена с разговорами о новой шубе, сын просит ссуду, дочь — машину. Но когда со своей просьбой приходит еще и еврейка-кухарка, Кон взрывается:

— Стоит гою немного разбогатеть, как на него тут же наскакивают евреи и тянут деньги из кармана!

Госпожа Ковач до крещения была госпожой Кон. Когда выясняется, что симпатичный католик, сватающийся к ее дочери, не кто иной, как сын старика Леви, она восклицает:

— Как удачно! Именно о таком зяте я и мечтала: чтобы он был добрым католиком из приличной еврейской семьи!

Файвл, недавно перешедший в католичество, сидит в пятницу в ресторане и ест жаркое. Случайно в тот же ресторан заходит священник, который его крестил, видит, что Файвл совершает грех, и строго замечает:.

— Почему вы позволяете себе есть мясо в пятницу?

— Это не мясо, это рыба.

Священник возмущен:

— Что я, по-вашему, слепой?

— И все-таки это рыба, — отвечает Файвл. — Я сделал все в точности, как вы, ваше преподобие. Как вы мне трижды сказали: "Ты был евреем, теперь ты христианин!" — так и я сказал жаркому: "Ты был мясом, теперь ты рыба!"

Священник, раздраженно:

— Не морочьте мне голову, просто поглядите сюда — разве это рыба?

Файвл, пожав плечами:

— А я, разве я теперь католик?

Бедный клиент — адвокату, новоиспеченному христианину:

— Теперь я и не знаю, к чему взывать: все еще к вашему доброму еврейскому сердцу или уже к вашей христианской любви к ближнему?

Шнорер (попрошайка) приходит к богатому выкресту и говорит:

— Мои единоверцы больше не хотят подавать нищему еврею. Вот я и пришел в христианский дом к набожному христианину.

— Господин ректор, из всех конкурсантов на место преподавателя математики этот кажется мне наиболее квалифицированным.

— Но он же еврей.

— С чего вы взяли? Он крещен!

— Вымоченная селедка все равно остается селедкой.

— Госпожа Герц — великолепная актриса! И при этом так молода — ей всего двадцать три года.

— Ерунда, она наверняка старше.

— Но я видел ее свидетельство о крещении!

— Если на это полагаться, мне теперь было бы три годика.

Один еврей перешел в лютеранство.

— Какое имя вы хотели бы теперь взять? — спрашивает пастор.

— Мартин Лютер.

— Вы непременно хотите носить имя нашего великого основоположника? — спрашивает пастор, задетый за живое.

— Меня зовут Маркус Леви, — объясняет еврей, — и при этом Варианте мне не придется менять монограмму на белье.

Священник спрашивает еврея, недавно обращенного в католичество:

— Сын мой, совсем ли ты избавился от остатков иудаизма?

— Отец, признаю себя виновным в двух грехах: я по-прежнему люблю кушать кошерный чолнт (густой суп, который готовят накануне субботы и хранят разогретым в печи) и гусиное жаркое. И еще — я по-прежнему боюсь собак.

Один доцент, не сумевший сделать карьеру из-за своего еврейского происхождения, решил наконец креститься. Друг упрекает его:

— Скажи, зачем ты это сделал?

— У меня было на это восемь серьезных причин, — вздыхает доцент, — жена и семеро детей.

В трех случаях воду льют без пользы: в море, в вино и когда крестят евреев.

Моисей Розенбаум, которого долгое время обхаживала католическая миссия, на смертном одре наконец уступает и соглашается перейти в католическую веру.

Падре удовлетворенно произносит:

.— Ну, сын мой, теперь ты спокойно можешь отправляться в дальний путь.

На что Моисей отвечает:

— Ну-ну, а если в конце концов окажется, что все это был обман, — как будут хохотать все наши!

В Институте Роберта Коха один выкрест-профессор жалуется своему коллеге-еврею на то, что председатель совершил бестактность — во время особенно оживленных дебатов он крикнул: "Здесь такой гвалт, как будто это синагога!" На это еврей-профессор ответил так:

— Очень хорошо, коллега, что вы столь рьяно заступаетесь за своих прежних единоверцев. Но, поскольку я знаю синагоги в еврейских местечках Польши и Галиции после Версаля, то могу лишь подтвердить: в некоторых случаях не найти более подходящей формулировки, чем "как будто это синагога".

Флекелес недавно сменил религию. Уже на первой исповеди он крадет у пастора часы и признается:

— Я украл часы. Меня это угнетает. Разрешите я верну их вам, ваше преподобие.